На территории нашего города остались мо­гилы декабристов и их родственников — всего бо­лее десяти. Несколько располагаются в ограде Знаменского монастыря. Первым из декабристов здесь похоронен Николай Алексеевич Панов (1803—1850). 14 декабря 1825 г. член Северного общества поручик лейб-гвардии Гренадерского полка Панов сумел поднять свой полк и вывел его на Сенатскую площадь. Был приговорен за это к двадцатилетней каторге. Освобожденный от каторжных работ, Н. А. Панов обращен на по­селение и водворен летом 1839 г. в с. Михалево (недалеко от Иркутска). Летом 1845 г. пересе­ляется в с. Урик.

По воспоминаниям Н. А. Белоголового, «это был небольшого роста плотный блондин, с боль­шими выпуклыми глазами, с румянцем на щеках и с большими светло-русыми усами...», отли­чавшийся живостью характера, любивший пошу­тить, а иногда даже и подразнить будущего ме­муариста.

Тяжело заболев, Н. А. Панов в конце 1849 г. приезжает в Иркутск для лечения и умирает здесь 14 января 1850 г. на руках у Трубецких. После отпевания его похоронили в ограде мо­настыря.

В 1854 г. рядом с Пановым похоронен П. А. Муханов. Остававшиеся в городе декабрис­ты заботились о метилах своих товарищей. По­ставили скромные памятники с крестами. Внут­ри каждого звена оградок — крест, от него шли к раме железные прутья-лучи.

Проходит пять лет, и на территории Знамен­ского монастыря появляется могила Владимира Александровича Бечаснова. К моменту восстания на Сенатской площади ему было 23 года. Бечаснов — один из первых членов Общества Соединенных славян, активно пропагандировал идеи декабризма среди солдат-артиллеристов, со­гласился участвовать в покушении на Александ­ра I. Военная карьера его прервалась: по приговору суда он был лишен чина прапорщика и приговорен к 20 годам каторги. Летом 1839 г. Бечаснов появляется в качестве ссыльнопосе­ленца в селе Смоленщина. Здесь в 1846 г. он женился на крестьянке А. П. Кичигиной, стал главой многочисленной семьи. В Смоленщине построил маслобойку для выжимки конопляного масла.

По характеристике Н. А. Белоголового, «это был маленький, добродушный и необыкновенно юркий толстяк; особенно крупным умом он не отличался и не выдавался своим образованием над общим уровнем провинциального общества, как его товарищи, но тем не менее это был чрез­вычайно добрый и честный человек».

После амнистии 1856 г. он не стал возвращаться в Европейскую Россию, а переселился в Иркутск, где жил на Луговой улице (ныне — Марата, дом не сохранился). Умер В. А. Бечас­нов 11 октября 1859 г. от апоплексического уда­ра. Отпевали его в Спасской церкви, похорони­ли в Знаменском монастыре. Организаторами по­хорон были М. В. Петрашевский, имевший доб­рые отношения со многими декабристами, жив­шими в Иркутске, и П. А. Горбунов.

К моменту празднования столетнего юбилея восстания декабристов все надгробия были при­ведены в порядок — в этом немалая заслуга декабристоведа Б. Г. Кубалова. Однако затем, в годы отрицания чуть ли не всей дореволюцион­ной культуры, могила Бечаснова вновь затеря­лась. Все три памятника отреставрированы вновь в 60—70-х гг.

Около стены Знаменской церкви, напротив входа в монастырь, мы видим небольшую желез­ную ограду. В ней — невысокое мраморное над­гробие на могиле Екатерины Ивановны Трубец­кой. Рядом — еще один надгробный камень на могиле детей Трубецких. В двадцатилетнем воз­расте Екатерина Ивановна стала женой князя С. П. Трубецкого. А через несколько лет она первой из жен декабристов покидает Петербург в июле 1826 г., на следующий день после отправ­ки мужа и его друзей в изгнание. Иркутский губернатор И. Б. Цейдлер чинил ей всяческие препятствия, чтобы помешать ее желанию раз­делить судьбу мужа. Подписав документ, где она ради возможности быть вместе с супругом отка­зывалась почти от всех гражданских прав, Тру­бецкая выехала в Нерчинские рудники. Пре­бывание Е. И. Трубецкой и других жен декаб­ристов вместе с мужьями имело огромное зна­чение для жизни изгнанников. Самоотвержен­ность и постоянная забота этих прекрасных жен­щин об узниках — яркая романтическая стра­ница отечественной истории.  Е.  И. Трубецкая, по словам Н. А. Белоголового, отличалась не только умом и образованностью, но и «необык­новенной сердечностью». Переехав в 1845 г. в Иркутск, она занималась благотворительностью, устраивала вечера, «на которых бывало очень ве­село».

Однако годы тяжелых нравственных и физи­ческих испытаний, постоянные усилия в борьбе за здоровье мужа и детей (их было семеро) по­дорвали ее силы. Е. И. Трубецкая тяжело забо­лела и 14 октября 1854 г. скончалась в возрас­те 54 лет. За ее гробом шел, как писали, весь Иркутск.

Трое детей Екатерины Ивановны, погребен­ных рядом с матерью, тоже стали жертвами тех лишений, которые испытала семья Трубецких. 1 сентября 1839 г., во время путешествия с мес­та каторги на поселение, в Иркутске умирает Владимир, не доживший немного до своего пер­вого дня рождения. В августе 1840 г., когда Тру­бецкие жили в Оеке, скарлатина погубила мно­гих детей этого селения. В их числе оказался и пятилетний Никита. Едва семья переехала в Иркутск, как в 1845 г. погибает от дизентерии тринадцатимесячная Софья. Фигурная ограда, от­литая на Петровском заводе под наблюдением декабриста И. И. Горбачевского и установленная на месте погребения Трубецких в 1857 г., утра­чена в 1930-е гг. Нынешняя простая оградка вы­полнена в начале 1960-х гг. Надгробные доски воссозданы в 1970-е гг.

На Иерусалимском кладбище, в католической его части, похоронен Иосиф Викторович Поджио (1792—1848). Член Южного общества, сто­ронник республиканского образа правления, он был готов совершить покушение на царя. Приго­воренный к восьми годам каторги, Поджио еще столько же лет провел в тюрьме. Таким было желание отца его жены, влиятельного сенатора генерал-лейтенанта  А.  М.   Бороздина,  который не хотел, чтобы дочь уехала к И. В. Поджио в Сибирь. Отец перехватывал ее письма к мужу и письма Поджио к ней, требовал, чтобы дочь порвала с ним отношения. Видя, что решение дочери непреклонно, Бороздин использовал свои связи и добился, чтобы декабриста продолжали держать в Шлиссельбургской крепости и не от­правляли в Сибирь. Лишь в 1834 г., когда, уве­ренная в смерти своего мужа, несчастная жен­щина вторично вышла замуж, И. В. Поджио не­медленно был выслан в Сибирь.

Приехав в село Усть-Куда, он все еще надеял­ся на встречу с женой и лишь спустя несколько лет узнал правду. По словам Н. А. Белоголового, «атлетическое сложение» Поджио было «совсем расшатано крепостным заключением, он сильно страдал скорбутом, не выносил ни твердой, ни горячей пищи, и я помню, как свою тарелку су­па он выносил всегда в холодные сени, чтобы остудить ее». Приехав в январе 1848 г. погостить в Иркутск к Волконским, он через два дня ско­ропостижно скончался. Могила И. В. Поджио была затеряна, и лишь в 1960-х гг. вновь постав­лен памятник на месте, указанном профессором Ф. А. Кудрявцевым.

Неизвестно место захоронения на этом клад­бище декабриста-крестьянина Павла Фомича Дунцова-Выгодовского (1802—1881). Он состоял членом Общества Соединенных славян, за что был сослан в Сибирь. После забайкальской ка­торги, живя г. Нарыме Томской губернии с 1828 г., помогал крестьянам писать жалобы про­тив местных властей, а также сочинял антипра­вительственные памфлеты, за что его вновь со­слали, на этот раз в Вилюйск. Оказавшись в 1871 г. в Иркутске, жил в доме при католичес­ком костеле. На Иерусалимском же кладбище погребены сын Бечасного Вячеслав (1895) и же­на декабриста — Анна Пахомовна, урожденная Кичигина (1900), чьи могилы также затерялись.

Две могилы декабристов находятся на Амур­ском кладбище. Алексей Петрович Юшневский (род. 1786), генерал-интендант 2-й армии, был од­ним из руководителей Южного общества, разде­лял радикальные взгляды Пестеля, приговорен к 20 годам каторжных работ. Выйдя в 1839 г. на поселение, Юшневский жил около Иркутска (сначала в д. Кузьмиха, затем — в Малой Раз­водной). Юшневский «импонировал своим об­ширным умом и сдержанностью», пользовался огромным уважением местных жителей. Он за­нимался преподавательской деятельностью. Кро­ме того, будучи отличным пианистом, давал так­же уроки музыки в Иркутске. Умер А.П. Юш­невский скоропостижно в селе Оек Ю января 1844 г. Приехав в Оек для участия в похоронах декабриста Ф.Ф. Вадковского, он во время от­певания в церкви сделал земной поклон и боль­ше не поднялся.

Памятник Юшневскому поставила его жена Мария Казимировна в ограде церкви села Боль­шая Разводная. На чугунной доске, прикреплен­ной к надгробию, есть и такая надпись: «Мне хорошо» (слова покойного)». Так как в результате строительства Иркутской ГЭС это место попа­дало в зону затопления, прах А. П. Юшневского в 1952 г. был перенесен на Амурское кладбище.

Таким же образом оказалось на Амурском кладбище захоронение декабриста Артамона За­харовича Муравьева (1793—1846).

А. 3. Муравьев, полковник, командир Ахтырского гусарского полка, участник заграничных походов 1813—1814 гг., член Союза спасения (1817), Союза благоденствия, был одним из ра­дикальных членов Южного общества. Его при­говорили к вечной каторге. В 1839 г. он выходит на поселение в село Елань (Иркутской губернии), с 1840 г. становится невольным жителем села М. Разводная. Как говорит Н. А. Белоголовый, «он был всегда весел, всегда хохотал, и его приход составлял для нас праздник: он, бывало, рас­шевелит даже сдержанного Юшневского, пере­будоражит всех в нашем тихом домике, а нам, детям, расскажет с три короба разных смешных анекдотов... Его все любили за беззаветную и деятельную доброту: он не только платонически сочувствовал всякой чужой беде, а делал все возможное, чтобы помочь ей...» Муравьев в ссылке постепенно стал хорошим врачом и ста­рался не только бесплатно лечить крестьян, но и помогал им лекарствами и деньгами. Он овла­дел и искусством зубоврачевания. На поселении завел тонкорунное производство, парниковое хо­зяйство, бахчеводство, занимался рыбным про­мыслом на Байкале, сделал описание коллекции гравюр иркутского купца В. Н. Баснина.

Умер А. 3. Муравьев 4 ноября 1846 г. от травм, полученных при падении с экипажа.

Памятник на могиле А. 3. Муравьева в точ­ности повторяет первоначальный. Его подлинная ограда — единственная из сохранившихся до на­ших дней (звенья в виде крестов с расходящи­мися лучами). Внешний же вид памятника на могиле А. П. Юшневского при переносе был сильно изменен, но подлинные чугунные доски не тронуты.

Исторический центр Иркутска пронизан па­мятью о декабристах. В настоящей статье мы коснулись основных, наиболее значимых па­мятников и памятных мест, связанных с этими замечательными людьми.

Читать дальше