В. Т. Щербин

ОБЗОР  АРХИТЕКТУРНОГО НАСЛЕДИЯ ИРКУТСКА

По общероссийским меркам Иркутск, как и другие города, рожденные освоением обширных пространств Сибири, относительно молод. Его история, а вместе с нею и история его «городо­вого дела» начинается во второй половине XVII в., когда российские землепроходцы дости­гают Прибайкалья и основывают здесь остроги, выполнявшие роль форпостов России на Востоке.

В 1682 г. Иркутский острог становится цент­ром самостоятельного воеводства, а в 1686 г. ут­верждается как город. Выгодное географическое положение, изначально рассчитанное на истори­ческую перспективу, в дальнейшем способству­ет административному и культурному возвыше­нию города.

Первым планом Иркутска считается рисунок С.У. Ремезова из «Чертежной книги Сибири», в котором в условно графическом исполнении впер­вые дано представление об Иркутске последнего десятилетия XVII в. как о городе.

За крепостными стенами «рассыпаны» домики обывателей, образующие посад, обозначен пока еще деревянный собор Богоявления, а также Знаменская и Вознесенская церкви. Графичес­кая «сжатость» пространства и характер пере­дачи построек отправляют нас к ранним изображениям древнерусских городов, подчеркивая преемственность градостроительных традиций.

В конце XVII в. тыновые стены Иркутской крепости заменяются рублеными. За пределами острога возводятся новые деревянные церкви. За речкой Идой основывается женский Знаменский монастырь, давший начало Знаменскому пред­местью. На левом берегу Ангары складывается Глазковская слобода. Несколько раньше, в 1672 г., в четырех верстах от Иркутска вниз по Am аре был основан Вознесенский монастырь.

Начало XVIII в. в Иркутске отмечено строи­тельством первых каменных зданий. 1704 г.— по­строена «Приказная палата», 1706 г.— заложена в остроге Спасская двухэтажная без колокольни церковь. 1718 г.— началось строительство собора Богоявления. Возле острога разрастается посад — поселок обывателей, в котором к 1716 г. насчи­тывалось «жителей более 300 семей, и живут они в деревянных дворах из цельных бревен с вышками и чердаками сделанных... Молитвен­ных храмов имеется здесь пять, также находятся в городе и торговые лавки с разными товарами». В результате деления Иркутска на «малый го­род» — острог и «большой город» — посад и рос­та последнего формируется структурная канва застройки, ставшая основой для дальнейшего развития городской планировки.

Иркутск по плану 1729 г., ограниченный с двух сторон Ангарой, а с третьей - палисадом, представляет живописную сеть криволинейных улиц и проулков со сложной конфигурацией пло­щадей, на которых обозначены деревянные церк­ви - Тихвинская, Владимирская, Троицкая и Чудотворская. Планировочная структура историчес­кого центра Иркутска, ныне воспринимается как памятник его градостроительного своеобразия, формировалась естественным, эволюционным пу­тем, отмечая этапы его роста и особенностей раз­вития. И в этой связи план 1729 г., известный как план М. Зиновьева, приобретает особую значи­мость. Это первый в профессиональном смысле (масштабная шкала, относительно точные про­порции) документ картографического фонда Ир­кутска, рассказывающий о градостроительной «колыбели» города.

Дальнейшему развитию Иркутска способство­вало его увеличивающееся торговое и админист­ративное значение. 1731 г.— Иркутск становится центром обширной провинции. 1763 г.— высочай­ше утверждается штат Иркутской губернии, и Иркутск получает статус губернского города. 1783 г.— открывается Иркутское наместничество. 1790 г.— утвержден герб Иркутска. Этот период отмечен значительным ростом населения, возве­дением гражданских, жилых и культовых по­строек.

В 1730-е гг. в Иркутске, включая Знаменский монастырь, было 8 церквей, 939 обывательских дворов, 10 кабаков, пороховой погреб, торговая баня, гауптвахта и ряд других административных построек. В середине века западнее крепости формируется новая гостинодворская площадь, где возводятся два гостиных двора. Ведутся благо-устроительные работы и намечаются меры, ре­комендующие застройку улиц.

Храмы Иркутска XVIII в., выделяясь масш­табно из рядовой застройки своих приходов, рит­мизировали ее «распластанность» и играли важ­ное значение в формировании композиционно-ви­довой системы города. И, как исстари повелось на Руси, они традиционно возобновлялись на месте сгоревших или обветшавших деревянных церквей.

Среди первых каменных построек Иркутска были отмеченные выше Спасская церковь (1706— 1710) и Собор Богоявления (1718—1729). Богояв­ленский собор представляет типичный образец планировочного решения для культового зодче­ства России XVII в. В результате реставрацион­ных работ (архитектор Г. Г. Оранская, каменщик О. П. Кикас, керамист А. Н. Штанько), вернув­ших памятнику облик, близкий к первоначальному, собор раскрывает истоки формирования си­бирского барокко.

Эти два выдающихся памятника сибирской культуры, рожденные на благоносной Иркутской земле и претерпевшие многие превратности судьбы, формами и элементами своего обличья стали источником вдохновения для мастеров по­следующих поколений не только церковного, но и гражданского зодчества. Разумеется, их влия­ние трудно проследить прямо, путем явного ана­лога; оно прослеживается в наличии перерабо­танного  элемента  или  в  совершенстве  общих пропорций,   а также в пространственном «окра­шивании» окружения.

В середине XVIII в. архитектурно-духовная содержательность Иркутска пополнилась пятью каменными церквами: Знаменской, Чудотворской (не сохранилась), Крестовоздвиженской, Тихвинской (утрачена) и Троицкой. Развивая тип ярус­ного храма с трехчастным членением плана и вы­сокой колокольней, характерной для северорус­ских городов XVII в. (Великий Устюг, Сольвычегодск, Тотьма), эти постройки характеризуются особенностями, которые выделяют их из общей линии развития русского культового зодчества XVIII в.

Для объемно-пространственной композиции иркутских храмов характерны четкий силуэт, лапидарная форма основных масс, контрастное сопоставление объемов собственно храма и ко­локольни и «невиданное для Сибири богатство и обилие архитектурного убранства».

Дальнейшее храмовое строительство разбива­ется по линии многообразия, демонстрируя неис­сякаемость творческого потенциала барокко (Харлампиевская церковь, Владимирская). Спасо-Преображенский храм, возведенный в самом кон­це XVIII в.,— строгий завершающий аккорд ир­кутской ветви сибирского барокко. А Входо-Иерусалимская церковь (освящена в 1835 г.) отражает уже новые стилистические искания.

Принято считать, что в отличие от оборонного зодчества, от культовых построек, деревянная жилая архитектура Иркутска XVII — XVIII вв. не представляла значительного интереса. Писцо­вые книги и материалы путешественников свиде­тельствуют о том, что этот вид зодчества форми­ровался в Восточной Сибири под влиянием пер­вых поселенцев, преимущественно выходцев из северных областей России. Они принесли в Ир­кутск традиционные типы жилых и хозяйствен­ных построек, которые отличались одна от дру­гой незначительными размерами и уровнем плот­ницкого ремесла. Отсутствие серьезных исследо­ваний по жилой архитектуре городов северо-восточной и центральной России этого периода без­условно затрудняет оценочную ориентацию. Од­нако хорошо известно, что именно этот жанр ар­хитектурно-строительной деятельности, формируясь столетиями, отбирая все лучшее, рациональ­ное, не менее плодотворен в своей творческой ре­зультативности и более консервативен в созида­тельном смысле этого слова.

Поэтому при отборе памятников позднего пе­риода необходимо учитывать объекты, которые лишены броской привлекательности, но в своей строгости и простоте сохраняют рациональную мудрость первых жилых домов Иркутска. Такие постройки есть и в историческом ядре города (ул. П. Осипенко, 15; Бурлова, 6 и др.), но чаще встре­чаются на его окраинах и в предместьях (ул. Се­дова, 75; 4-я Советская, 5; Подгорная, 41 и др.).

Основным строительным материалом в массо­вом домостроении Иркутска было дерево — сос­на и лиственница, а кирпич и камень не полу­чают в жилой архитектуре большого применения вплоть до начала XX столетия.

Во второй половине XVIII в. в результате дифференциации городского населения, сопро­вождавшейся численным ростом посадских и ук­реплением купечества, в Иркутске складывается местный своеобразный тип жилого дома. На его Формирование оказали влияние определенные Факторы — незначительное отличие в жизненном укладе различных слоев горожан, что способствовало конкретизации планировочных приемов; отсутствие в доме и усадьбе помещений для кре­постных и дворни, обязательных в центральной России, а также   компактность планировки с удельным преобладанием жилой части. Суровый сибирский климат с теплым коротким летом так­же оказал влияние на характер жилища. Хозяй­ственный подклет преобразовывается в кухню, а чаще всего в нижнее жилье. Дворовая часть по­лучает самостоятельный объем прируба с обшир­ными сенями, с летним помещением во втором уровне, отмеченного выступом консольного от­крытого балкона. В результате дом получает Г-образный план, что диктовало дальнейшее раз­витие стропильных конструкций перекрытия. Из­вестно описание построек этого типа: «...все дома строились самым старинным манером. Обык­новенно двор обносили высоким забором, что в Иркутске называют заплот... Дома были высокие и строились в два жилья: вверху горницы, а ниж­нюю половину занимала кухня, которую назы­вают там подклет.., В иных домах были мезони­ны, которые называют в Иркутске чердак... Гор­ницы разделялись сенями на две половины». Та­кой дом имел компактный план и относительно не­большие размеры. Его массовое распространение определило, в известной степени единообразие городской застройки и в последующем столетии.

Во второй половине XVIII в. в Иркутске ос­ваиваются значительные новые территории. За­страиваются участки в направлении Крестовоздвиженской церкви, расширяется Знаменское предместье, получает жизнь рабоче-ремесленная слобода за Ушаковкой, на левом берегу Ангары формируется Глазковское предместье.

Вместе с тем бессистемность застройки требо­вала разработки нового генерального плана горо­да, который был высочайше утвержден в 1792 г.

Предшествовавший ему план 1790 г. предпо­лагал выпрямление некоторых улиц с целью соз­дания регулярной сетки кварталов в пределах старого города. Очевидно, что из-за трудностей экономического характера (значительный снос и т Д.) этот план не получил окончательного ут­верждения. Таким образом, план 1792 г. затвер­дил планировочную схему сложившейся части города и определил четкую прямоугольную структуру застройки за линией прежнего пали­сада, что говорит о композиционной разобщен­ности старой и новой частей города1, а сегодня оценивается как одна из привлекательных черт планировочной самобытности Иркутска. Развитие города идет по-прежнему в направлениях глав­ных торговых путей — в Европейскую Россию, Китай, Монголию, на север. В этих направле­ниях продолжают формироваться основные ма­гистрали города — Морская, или Амурская, Перс­пективная, или Большая, и Ленинская (ныне со­ответственно ул. Ленина, Карла Маркса и Де­кабрьских Событий).

Во второй половине XVIII в. архитектурная и градостроительная практика Иркутска во многом обязана результативной деятельности первого го­родского архитектора А. Я. Алексеева. Он внес свой вклад в разработку конфирмованного пла­на Иркутска — выполнил проекты и осуществил постройку ряда зданий, способствовавших прес­тижности губернского центра (публичная библи­отека, школа, гостиный двор, мещанские торго­вые ряды и другие гражданские и частновладель­ческие постройки). Время и пожары не пощадили их. До нас дошло, пожалуй, единственное зда­ние, связанное с именем Алексеева — Духовная семинария (ул. Нижняя Набережная, 8).

Конец XVIII и первая половина XIX в. стали важным периодом в дальнейшем развитии ар­хитектуры Иркутска. Использование образцовых фасадов, разработанных столичными архитекто­рами для массовой застройки городов России, строительство каменного гостиного двора по пе­реработанному проекту Д. Кваренги, обязатель­ное утверждение проектов наиболее значитель­ных объектов, определенное регулирование строительства на основе нового генерального плана способствовали улучшению качества го­родской застройки.

На рубеже XVIII и XIX вв. в Иркутске рабо­тает местный талантливый архитектор А. И. Ло­сев. Его творчество развивается в стилевых рам­ках своего времени и является вершиной иркут­ского классицизма. Многочисленные проекты (дом Главного народного училища — 1797 г., дом Иванова—1799 г., тюремный замок — 1801 г. и др.) демонстрируют высокий архитектурный уровень и глубокое знакомство с лучшими дос­тижениями  русской  классицистической  школы.

Время оказалось безжалостным к его твор­ческому наследию. Однако натурные, библиогра­фические и архивные изыскания позволили выя­вить более сорока работ мастера1. Среди них, от­меченных каталогом памятников архитектуры Ир­кутска, к сожалению, нет ни одной, дошедшей до нас в изначальном виде — дом купца Дударовского (ул. Пятой Армии, 65, главный фасад по ул. Гашека) весьма близок к первоначаль­ному облику: возведенное в 1801 г. Главное на родное училище (ул. Ленина, 5а) имеет значи­тельные утраты и надстроено третьим этажом; церковь Григория Неокесарийского — 1802 г. (пер. Краснофлотский, 5) перестроена практически полностью. Почтовая контора (ул. Ст. Рази­на, 23) и здание Казенной экспедиции, более известное как канцелярия генерал-губернатора (б. Га­гарина, 36), могут быть предварительно атрибутированы именем Лосева. Велика заслуга архитекто­ра в формировании деревянного зодчества города. В типологическом многообразии архитектурного наследия так называемые «дома с антресолью», ин­вариантно разработанные А. И. Лосевым, применя­лись, развиваясь и совершенствуясь, на всем протяжении домостроительства Иркутска.

Творчество Лосева оказало заметное влияние на деятельность иркутских архитекторов первой половины XIX в. Я.А. Кругликова и А.В. Ва­сильева, много занимавшихся регламентацией массового строительства. Несмотря на то, что на основе только типовых фасадов осуществить пол­ноценную ансамблевую застройку улиц практи­чески сложно (из-за особенностей климата, несоответствия материального положения застрой­щиков и пр.), Иркутск по количеству зданий, возведенных по образцовым фасадам, превосхо­дил все сибирские города.

Представители местной губернской админист­рации, именитые купцы из престижных сообра­жений нередко строят свои дома по индивидуаль­ным проектам, обращаясь даже к услугам сто­личных архитекторов. Наиболее интересным об­разом «провинциального» классицизма является особняк, построенный в 1820-е гг. для именитого иркутского купца К. М. Сибирякова (б. Гагари­на, 24а).

Автор постройки неизвестен, но сравнение ее с фасадом центрального объема здания Ассигна­ционного банка в Петербурге, позволяет отнести ее к школе Д. Кваренги.

По плану Иркутска 1843 г.2 основная часть города имела форму неправильного ромба пло­щадью в четыре квадратных версты. Граница застройки проходила в районе улицы Подгор­ной, городским общественным центром по-преж­нему оставалась система Соборной и Гостинодворной площадей у Ангары, получившей в кон­це XVIII столетия развитие по оси, перпендику­лярной к береговой линии.

Несмотря на все возрастающее количество ка­менных строений, панорамные виды города в основной массе были представлены однородной деревянной застройкой, из которой живописно вырастали высокие объемы 15 церквей. Различ­ное положение храмов — в ткани застройки, в створе улицы, на излучине реки, на возвышен­ных участках были результатом глубоко проду­манной топографической ситуации.

Что касается жилой деревянной архитектуры, то она в первой половине XIX в. с известной сте­пенью упрощения может быть обозначена эво­люцией двух основных направлений. Первое раз­вивает традиции XVIII столетия — обычные од­ноэтажные и так называемые дома в полтора жилья, то есть двухэтажные с пониженным пер­вым этажом, в котором уровень пола был ниже нулевой отметки. Как известно, земля является хорошим терморегулятором, и такой дом зимой сохранял тепло, а летом прохладу. Отмечая жиз­нестойкость этого типа, нельзя забывать, что он разбивался в условиях запрета на возведение двухэтажных деревянных домов и применялся жителями после его отмены.

Ко второму направлению относятся дома, по­строенные по 14 образцовым фасадам, а также по проектам, индивидуальность которых явля­лась результатом тактичной переработки «образцовых» фасадных композиций. Разумеется, объем­но-пространственная структура построек этого направления по-прежнему оставалась прерогати­вой заказчика. И здесь преобладающим стано­вится антресольный тип, в котором одному эта­жу передней части соответствовало два этажа со стороны двора. Это придавало композиции глав­ного фасада необычное звучание. При этом со­хранялось традиционное чердачное помещение, а также открытый балкон или веранда, чаще все­го остекленная, в виде нависающего над крыль­цом балкона.

Устойчивость этого признака, ставшего ха­рактернейшей особенностью Иркутска, прояви­лась и с разрешением в 1864 г. строить в сибир­ских городах деревянные дома в два этажа. В Иркутске сохранились, благодаря большому распространению, дома, в которых двум этажам лицевого фасада соответствуют три более низ­ких этажа задней части (ул. Декабрьских Со­бытий, 74; Карла Либкнехта, 45; Франк-Каменецкого, 25; пер. Пионерский, 13 и др.).

Творческие истоки местной архитектурной школы определяются двумя факторами — народ­ным (сельским) и профессиональным (городским). Постройки профессионального направления — с ризалитами (ложными), антресольные, с мезони­ном — возводились, как правило, на центральных Улицах и оказали заметное влияние на физионо­мию города в целом. Это зримо проявилось в Декоративной обработке фасадов. Если дома XVIII столетия были почти лишены художествен­ной обработки, то теперь оформление образцо­вых фасадов способствует развитию местной школы домовой резьбы.

Первая половина   XIX столетия,   благодаря влиянию  регулярных  принципов,  внедрению  и творческой   переработке   образцовых   фасадов, Формированию и развитию местного архитектурного стиля в сочетании с высокой строительной культурой, была периодом значительного подъе­ма жилой архитектуры Иркутска. Допожарные фотографии подтверждают это, а архитектурный фонд этого жанра невелик — дом М. М. Сперан­ского (ул. Октябрьской Революции, 11) и дом Шубиных (ул. Лапина, 23). И несколько построек середины века, способные, хоть и частично, вос­полнить представление об архитектурном потен­циале жилого зодчества периода регламента­ции— достаточно крупные особняки: Бор­цов Роволюции, 6, Третьего Июля, 19, Тимирязе­ва, 45 (дом декабриста П. А. Муханова); более скромные по размерам дома: ул. Седова, 22а; Третьего Июля, 18а и Кожова, 11. К этому пе­риоду относится и дом по улице Николаева, 7, в котором первоначально располагалось Знаменское приходское училище.

Во второй половине XIX в. значение города как торгового центра Восточной Сибири возрас­тает. Это связано с развитием ленской золотопромышленности, укреплением торговых связей с Китаем и присоединением Приамурья.

Дальнейший рост Иркутска сопровождается уплотнением застройки центральной части. Про­должают застраиваться участки Иерусалимской и Петрушиной горы. Развиваются предместья Знаменское, Рабочее и Глазковское.

Из сравнения планов города 1843, 1879, 1899 и 1914 гг.1 видно, что увеличение селитебной территории отдаленных районов характеризуется регулярной схемой развития. Восстановление центральной части Иркутска после опустошитель­ного пожара 1879 г. давало возможность, как счи­тают некоторые исследователи, коренного пре­образования планировки, но в процессе восстановления города была сохранена старая плани­ровочная структура, правда с проведением зна­чительных градокорректирующих работ.

Приток громадных капиталов в карманы ир­кутского купечества способствовал доеольно ин­тенсивному возведению особняков и магазинов. Возросшая потребность в кредите для торговых и промышленных целей диктовала необходимость строительства новых банков. Кроме того, иркут­ские купцы Базановы, Мыльниковы, Кузнецовы, Медведниковы начинают широко жертвовать на постройку различных благотворительных учреж­дений.

В 1850—1870-е гг. в Иркутске плодотворно ра­ботает выпускник Академии художеств, первый архитектор-бурят А. Е. Разгильдеев. По его про­ектам возводится ряд капитальных зданий: Де­вичий институт на берегу Ангары, казначейство, Кузнецовская больница и др. Находясь в рус­ле стилевой архитектуры своего времени, эти памятники вносят архитектурное разнообразие в облик города.

В 1879 г. в результате двухдневного пожара в городе было уничтожено 75 кварталов, 105 ка­менных и 3438 деревянных домов. Погибла луч­шая часть города — гостиный двор и торговые ряды, почти все общественные, казенные учреж­дения и учебные заведения.

В 1880—1890-е гг. центр Иркутска фактичес­ки отстраивается заново, возводится значитель­ное количество каменных зданий. Это время в архитектуре Иркутска связано с именами граж­данских инженеров Г. В. Розена и В. А. Рассушина и архитектора-художника В. А. Кудельского. Они авторы наиболее значительных по­строек последней трети XIX столетия.

К числу их, несомненно, относится здание музея Восточно-Сибирского отдела Русского геогра­фического общества (архитектор Г. В. Розен), которое профессор А. Д. Крячков назвал незаурядным образцом зодчества. По его же проектам построены — Базановский приют (ныне глазная клиника, ул. Ленина, 18), Кирха (не сохранилась), детский сад (в деревянном исполнении, в 1930-е гг. перенесен с улицы Ленина на задворки Харлампиевской церкви). Есть основание считать его автором здания технического училища (ныне кор­пус университета по ул. Сухэ-Батора, 5) и Богородице-Казанской церкви (ул. Баррикад, 34), законченной в 1892 г. Основной работой архи­тектора стал Казанский кафедральный собор (1893)1, просуществовавший не многим более 40 лет. Монументальное здание собора, решенное в традиционных формах культового зодчества второй половины XIX в., выполняло роль основ­ной вертикальной доминанты в градостроитель­ной композиции города.

Из сохранившихся построек духовной направ­ленности назовем характерную ретроспекцию своего времени Польский костел — грамотное и изящное сооружение И. Ф. Тамулевича (1886), а также Князе-Владимирскую церковь (ул. Каш-таковская, 52) — это лебединая песня замечатель­ного иркутского архитектора В. А. Кудольского — сооружение с оригинальной объемно-пространственной и силуэтной композицией, пожалуй, не имеющей прямых аналогов в культовом зодче­стве России этого времени (проект 1888 г.).

Творчество городского архитектора В.А. Рассушина также отвечает стилевой направленности своего времени. Но в отличие от Г. В. Розена, его «историзм» характеризуется пластической сдер­жанностью при четкой планировочной схеме по­строек и классицистическом членении их фасад­ных композиций.

Городская дума (ул. Ленина, 14) и Обществен­ное собрание (ул. Ленина, 23) — его лучшие ра­боты. Они выполнены в неоштукатуренном кир­пиче с включением архитектурных деталей из се­рого песчаника.

Необходимо отметить, что так называемый кирпичный стиль, открывший заново (после XVII в.) эстетические возможности (пластические и цветовые) кирпича, занимает значительное место в строительной практике Иркутска второй по­ловины XIX — начала XX вв. и успешно приме­няется во всех функциональных разновидностях городской застройки — от рядовой жилой до уни­кальных сооружений общественно-администра­тивного характера. Этому способствовал рост производства кирпича, улучшение его качества и снижение себестоимости до уровня Европей­ской России.

Рост города в последнем десятилетии XIX в. потребовал строительства училищ, больниц, до­ходных домов и гостиниц.

Эти здания — начальное училище (ул. Гого­ля, 33), Коммерческое подворье (ул. Сухэ-Батора, 11), особняк Файнберга (ул. Халтурина, 1) и др. отличаются стилевым разнообразием, от­дельные из них — градостроительным подходом к объемно-пластическому решению с учетом раз­мещения в структуре улицы и кварталов.

Примеры удачного решения подобных задач демонстрируют работы выпускника академии А. И. Кузнецова — гостиница «Гранд-Отель» Гул. Литвинова, 1). По его проекту возведена Медведниковская больница хроников (ул. 2-я Же­лезнодорожная, 2) — лучшая постройка города в неорусском стиле.

В это время достаточно остро заявляет о себе дефицит свободных территорий. И закономер­но, что ремесленно-воспитательное заведение {конкурсный проект петербургского архитектора Р.Р. Марфельда, 1900) — крупномасштабная по­стройка, фактически состоящая из четырех кор­пусов, была возведена в Знаменском предместье (ул. Рабочего Штаба, 6).

Практика конкурсных проектов способствова­ла внесению в пространственную среду нового градостроительного приема, использованного впо­следствии при застройке улицы Амурской (ныне Ленина). Победитель конкурса городского театра в Иркутске профессор В. А. Шретер заглубил объем театра относительно красной линии, что сформировало площадку — курдонер и способ­ствовало обозрению его «равноценных» фасадов.

Перспективы дальнейшего развития города связаны с проведением через Иркутск в 1898 г. Великого Сибирского пути. В результате пересе­чения Транссибирской магистрали с одной из главных водных артерий Сибири Иркутск, на­ряду с Омском, Новониколаевском (Новосибир­ском) и Красноярском, становится перевалочной базой по сбору и отправлению в Европейскую Россию сельскохозяйственных продуктов и про­мышленного сырья.

Несколько отставая в динамике роста населе­ния от вышеотмеченных городов, Иркутск с 51,5 тысячи человек в 1897 г. вырастает до 90,4 тысячи в 1917 г. Население увеличилось за счет притока рабочих и служащих на транспорт, в торговые и ремесленные предприятия, в пред­приятия фабрично-заводского производства, зна­чительный рост которых на данном этапе прида­ет Иркутску черты капиталистического города.

Увеличение населения города сопровождается дальнейшим уплотнением его застройки в цент­ральной части и механическим приращением вновь осваиваемых территорий, где не было не­обходимости решать функционально-планировочные и инженерные задачи. Так, например, пон­тонный мост не обеспечивал постоянную и на­дежную связь с Глазковским предместьем, что препятствовало более интенсивному освоению левобережья.

Читать дальше