Т. А. Крючкова

ИКОНОСТАСЫ КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКОЙ  ЦЕРКВИ

Иконостасы относятся к недвижимым памят­никам истории и культуры, будучи произведе­ниями  монументально-декоративного  искусства.

На сегодняшний день в какой-то мере восста­новить ансамбль возможно только в одной из иркутских церквей — Крестовоздвиженской. Этот уникальный памятник сибирского барокко спас­ло то, что в его помещении решено было уст­роить антирелигиозный музей. Для атеистической пропаганды могли понадобиться иконостасы, и три из пяти, находящихся там, не стали разру­шать, как это было сделано во всех остальных иркутских храмах. Сюда стали свозить из закры­ваемых церквей иконы, предметы культового оби­хода. Антирелигиозный музей просуществовал всего семь лет. В 1943 г. религиозная община до­билась права возобновить богослужение.

В Государственном архиве Иркутской области сохранилось несколько описей имущества Крес­товоздвиженской церкви, из которых для нас особенно ценна опись 1809 г. В ней перечисля­ются не только иконы, кресты, богослужебные сосуды, книги, колокола, но и описываются рос­писи стен, выполненные в XVIII в. Опись дает прекрасный материал для изучения ее первона­чальных интерьеров и произведений искусства второй половины XVIII в.

Как видно из документа, алтарь Троицкого храма (в 1858 г. переименован в Крестовоздвиженский, это название сохраняется до нынешнего времени) внутри был расписан красками на клею: «...в своде изображение сошествия святого духа на апостолов, на горнем месте Спасителя, на от­косах горнего окна Григория Богослова и Ва­силия Великого, на откосах же окошек полуден­ного Иоанна Златоуста и Александра Цареградца, Сиверного Сильверстра, папы  римского  и Спиридона Тримифутского, в кружале над цар­скими вратами ангела». Алтарь Крестовоздвиженского придела (переименован в 1858 г. в Успенский) «...расписан красками в своде и прочих местах по стенам, на окошке в четырнадцати стуках разных изображений образа, на горнем месте Спасителя с двумя ангелами, держащими потиры». Скорее всего, и алтарь Успенского придела  (переименован в 1858 г. в Троицкий) тоже  был  расписан, но в описи отсутствуют листы 4 и 5, где об этом приделе идет речь. Опись также фиксирует росписи в Троицком и Успен­ском приделах (нынешнее название) и на папер­ти,  «которая  расписана  разными красками на клею, на своде по стенам на всех откосах изоб­ражения разных притчей ветхого и нового за­вета».

В 1812 г. эти росписи, видимо, были частично, а возможно, и полностью переписаны. В июне этого года иркутяне цеховой Степан Дмитриевич Романов и мещанин Алексей Петрович Мыльни­ков взяли подряд на живописные работы в Крес­товоздвиженской церкви. По контракту в Троиц­ком храме (ныне Крестовоздвиженском) мастера должны были расписать «...собственными крас­ками по приличности где должно по стенам святыми образами», как укажет заказчик, в Успенском (ныне Троицком) приделе «...по стенам снизу доверху изобразить пятнадцать картин с paмами какие... назначены будут», в Крестовоздвиженском (ныне Успенском) приделе «...покрыть стены красками вкруг окошек каймы или булурдеры, равно и на своде вверху Спасителя или что назначено будет». В 1986 г. реставратором О. Ю. Педаясом были расчищены отдельные не­большие  фрагменты  росписей,  свидетельствую­щие  о  высокой  художественности  фресок.

Эта же опись 1809 г. помогла в настоящем соб­рании икон выделить те произведения, которые в XVIII в. принадлежали Крестовоздвиженской церкви. Самую большую ценность представляют три иконостаса, созданные в 1750-е гг.

Здание Иркутской Крестовоздвиженской церк­ви заложено в 1747 г., строилось 11 лет. В 1758 г. освящены два храма: 4 июня храм Троицы (ныне Крестовоздвиженский), 11 сентября (по другим данным 11 октября) — придел Крестовоздвиженский (ныне Успенский). Через два года—13 де­кабря 1760 г.— освящается Успенский (ныне Троицкий) придел.

Главный Крестовоздвиженский иконостас, имеющий в высоту 14 м и 6,5 м в ширину, со­стоит из четырех чинов (рядов), в каждом из ко­торых фигурные доски икон располагаются в два ряда. Праздничный (нижний) чин имеет пол­ный набор двунадесятых праздников. Апостоль­ский и выше его пророческий чин включает в себя по двенадцать образов апостолов и проро­ков. Венчает иконостас живописно-скульптурная композиция: фигурная доска с семью живопис­ными сценами страстей Христовых, окаймленных растительным орнаментом в барочном стиле. На фоне этих сцен резные из дерева скульптуры Распятия Христова с предстоящими Богоматерью и Иоанном Богословом, а также два ангела, дер­жащие корону над головой Христа. Всего в Крестовоздвиженском иконостасе 63 иконы и 5 скульптур.

Придельные иконостасы по размеру гораздо меньше главного: высота каждого 5,5 м, шири­на 3,5. Оба решены как единый ансамбль, как две половинки целого. Каждый из них имеет семь рядов икон по четыре иконы в каждом ряду: местный чин занимает два ряда, праздничный чин — один ряд, три ряда вверху посвящены образам пророков в Успенском иконостасе и об­разам апостолов в Троицком иконостасе. Венча­ют иконостасы по три иконы: в Успенском ико­ностасе на темы ветхого завета («Саваоф», «Мои­сей с израильтянами переходит Червленое море» и «Передача Моисею скрижалей»), в Троицком — на темы нового завета («Снятие с креста», «Вос­кресение Христово», «Тернение Христа»). В каж­дом из придельных иконостасов по 30 икон.

Судя по времени освящения храмов работа над двумя иконостасами Крестовоздвиженским и Успенским велась одновременно (их освящение разделяет всего три месяца), третий иконостас — Троицкий —создавался  в  течение  двух  лет.

Несмотря на целенаправленные архивные по­иски имен мастеров, выполнивших эти иконостасы, написавших для них иконы, найти еще не удалось. Единственное, что пока можно утверж­дать: это были очень талантливые художники. Рассматривая иконы всех трех иконостасов, улав­ливаешь несколько творческих индивидуальнос­тей, среди которых особо выделяются два. Один писал иконы для главного Крестовоздвиженского иконостаса. Другой — для двух придельных. У каждого из них были помощники. Причем эти мастера были единомышленниками — чувствует­ся цельность не только каждой иконы, но и каж­дого иконостаса, а также всего ансамбля трех иконостасов.

1-й мастер, руке которого принадлежит боль­шинство икон праздничного чина (более слож­ные по композиции), местного, а также апос­тольского и пророческого чинов, очень ярко про­явил свое мастерство в четырех небольшого раз­мера иконах, расположенных в нижнем ряду местного чина: «Избавление Николой трех му­жей от казни», «Усекновение главы Иоанна Предтечи», «Бегство в Египет», «Жертвоприно­шение Авраама». Он прекрасно владеет новыми средствами выразительности, без труда передает движение, сложные ракурсы персонажей, соз­давая интересные композиции на сложной фор­мы фигурных досках.

2-й мастер выполнял иконы для придельных иконостасов — Успенского и Троицкого. Он имел свою манеру письма, отличную от почерка пер­вого мастера, предпочитая создавать форму не пятном, а мазком. Иконы «Лествица Иакова», «Пророчество Гедеона о зачатии», «Пророчество Елисея о кресте», «Явление Моисею неопалимой купины» поражают удивительой легкостью, с ка­кой этот мастер умеет передавать большие прост­ранства, стихию облаков, листочки на изящных деревьях, бытовые подробности.

Исследователи иркутской архитектуры отме­чают, что памятники эпохи барокко представляют собой переплетение нескольких локальных ветвей барокко — московского, северного и ук­раинского. В иконописных произведениях отме­чаются те же моменты. Во-первых, прежде все­го замечается сильное влияние Украины, что про­является в особенностях иконографии («Виленская Богоматерь», «Численская Богоматерь» и т. Д.), в типаже ликов, манере написания рос­кошных расшитых одежд, списанных с совре­менности (иконы архидьяконов Стефана и Лав­рентия на диаконских дверцах всех трех иконо­стасов), в лепном орнаменте, который имел ши­рокое распространение в первой половине и се­редине XVIII в. на Украине и Белоруссии.

В написании некоторых икон чувствуется влияние творчества северных художников. В соб­рании икон Крестовоздвиженской церкви есть подписная и датированная 1756 г. икона «Сре­тение», созданная Василием Колмогоровым, кото­рая находит стилевые аналогии в иконах всех трех иконостасов.

Находя эти разные влияния, истоки, корни, которые питали творчество иконописцев, созда­вавших уникальные иконостасы иркутской Крестовоздвиженской церкви, видишь, как все они переплелись, переплавились в своеобразный ху­дожественный феномен. Представляется, что в артели иконописцев существовала дружеская, особо эмоционально-приподнятая творческая ат­мосфера, в результате которой мастера стали единомышленниками. Каждый раз, соприкасаясь с иконами, физически это ощущаешь.

Большое количество прекрасных икон в сти­ле барокко, украшавших не только иркутскую Крестовоздвиженскую церковь, а также иркут­ские Чудотворскую, Тихвинскую, Троицкую, Вла­димирскую, Харлампиевскую, Благовещенскую, Знаменскую, дают основание для определения Феномена в живописи XVIII в.—«иркутское ба­рокко».

В начало