Вечерять решено в избе,
поскольку солнце покинуло нас, унося с собой тепло и свет. А какое общение
без тепла и света? Неполноценное, конечно. Потому, должно быть, и придуманы
дома, чтоб свободно, в любое время могли общаться люди. Или прятаться друг от
друга? Ну да ладно...
Бойко пошла на убыль
утиная похлебка, с одного на другое заструился, побежал по камешкам разговор.
Дед заметно зарозовел сквозь загар и теперь дотошно выспрашивал мирские
новости, интересовался, «как там мириканцы», а заодно постепенно выпытывал,
кто мы такие и чего от нас ждать.
— Туристами али как? —
хитро щурил он глаза.
Мы старательно
отнекивались, зная уже, что слово «турист» чаще ставится рядом с
легкомысленным времяпрепровождением и всякими пакостями, творимыми в тайге. Но
дед продолжал гонять нас вопросами, уточнял подробности и все-таки засек, что
плывем мы без особой на то надобности: не по работе, не за рыбой и не в гости.
— Ну, шут с вами, пусть
не туристы. По мне хоть кто — хоть туристы, хоть артисты, только чтоб не
геологи.
Мы переглянулись. Чем,
интересно, так не угодны старику эти ходоки-трудяги, люди столь романтичной
профессии? Ведь они, как известно, шагают неустанно и бодро — по бескрайним
просторам, а также по фанерным щитам, по кинолентам и страницам популярных
журналов. Без устали, из года в год... Нам, по крайней мере, они тоже
представлялись достойными бронзового литья. Но — до недавнего времени.
Несколько дней назад мы
проплывали места, о которых репортеры говорят — «на каждом квадратном километре
по медведю». И вот на одном километре вместо обещанного медведя мы увидели в
кустах гусеничный вездеход. Словно танк, притаившийся в засаде. Скоро
выяснилось, что боевая техника странным образом попала в беду. Угодила, очевидно,
в лапы вражеских десантников, вооруженных кусачками, зубилом и кувалдой. Бывалые
люди так сумели отделать стальную машину, что на ней, как после артналета,
места живого не осталось. Все, что имело какую-то материальную ценность,—
все-свинчено, скручено, приборы вырваны «с мясом». Остался только
остов кузова и
полуразворованный двигатель. Не сдюжили налетчики прихватить и это.
— Не волнуйтесь, все
равно спишут, здесь это запросто,— уверенно заявила Галка. Наверное, так и
будет, поскольку Галка все знает и редко ошибается.
Стоянка геологов имела
вид сюрреалистического полотна, где в качестве главных деталей рваный сапог,
обгорелый ватник, разбитые ящики и ржавые трубы для буровой установки. Фоном
для картины служили щедрые россыпи банок, битого стекла и искореженного рыжего
железа. Внушительная горка зловонных останков поведала нам о том, что между
поисками полезных ископаемых у разведчиков недр частенько выкраивалось время
для не менее полезных поисков ондатры в ближайших старицах, то есть в угодьях
местных охотников.
Думаю, что проживавший в
этом квадрате медведь, если, конечно, не съели его товарищи романтики, вышел
бы из лесу и ахнул при виде этого погрома. И даже обрел бы дар речи, чтобы
произнести в пространство единственную фразу: «Стыдно, ваше величество
Человек!»
Дед посуровел лицом,
встал зачем-то, выглянул в темное окошко, подкрутил фитиль в лампе.
— С имя счет особый. В
прошлом годе квартировали у меня все лето, пока по гостям со старухой
проездили. Сами зашли, без спросу. А какой тут спрос, в тайге? Видят — дом
стоит, и место удобное, ну и обосновались. А когда вернулся я, тут... тошно
сказать... Дерьмом несет, хоть дверь не открывай. Избу под конюшню сподобили!
Одного назьма семь чуманов вынес! Все дрова пожгли, какие были, даже скамью —
возле крыльца стояла, еще отец на ней сидел,— и ту не посовестились на костер
бросить. А сами — хоть бы палку дров принесли из лесу. Потом хватился — посуды
нет. А они, глянь —котелки мои — на колышках за домом висят, из малопульки все
постреляны. (Понаделать бы дырок в башке его дурной, да поболе, чтоб мозги ему
проветрить.) Откуда свалились нелюди такие?
Он сердито вколотил в
колено кулак, придвинул к себе черный от застарелой копоти чайник.
— Зальем мы это дело
чайком, да покруче. Давай, хозяйка, обслужи мужиков. Чего носы повесили? А я
тоже хорош — разошелся что твой самовар. Шибко уж насолили, язви их душу. Это
я потом дознался, что геологи, специально в поселок ездил до начальства. Да
кого там, разве достучишься? Уехали, да и след простыл. Разорили весь амбар,
сети новые забрали, а старые мне — лови, дед, рыбку большую и маленькую, лыжи
камусные тоже взяли. Железо, что ли, лучше ищется с имя? Стрс-дясь запоров не
держал, все было на людях, а теперь вот кругом понавесил. Как ухожу — замыкаю.
|