Автор: Михаил Одинцов
Чтобы рассказать о том, как я включился в поиски алмазов в Сибири, я должен вернуться назад, к предвоенным годам. Летом 1939 года после того, как я закончил занятия со студентами (я начал преподавательскую работу на географическом факультете Иркутского педагогического института), я получил предложение Иркутского геолого-разведочного управления выехать на полтора-два месяца на реки Непу и Илимпею (притоки реки Нижней Тунгуски), чтобы проверить заявки на нефть, имевшиеся в управлении. Заявки эти были очень неопределенны, сообщалось в них лишь о том, что в верхнем течении Непы, по ручью Хушман, местные охотники встречают на болотах пленки нефти, а основанием для заявки на нефть в долине реки Илимпеи послужил путевой дневник экспедиции сержанта Попова, конца XVIII века.
Эта экспедиция была организована в 80-х годах XVIII столетия для приискания в центральной части Сибири мест, пригодных для заселения русскими крестьянами, т. е. для сельского хозяйства. Экспедиция отправилась из Вилюйского острога с реки Вилюй в Якутии на юго-запад, чтобы выйти в Енисейск, через бассейны рек Нижней и Подкаменной Тунгусок. Начальником экспедиции был назначен присланный из Петербурга гвардии сержант Попев, в ее состав входило несколько геодезистов, один или два «рудознатца» и служилые казаки. Экспедиция выполнила намеченный маршрут, прошла от Вилюйска до Енисейска, а путевой дневник ее начальника, сержанта Попова, был опубликован в Якутске в 1916 году в книге «Акты архивов Якутской области» среди документов XVII и XVIII веков о походах казачьих отрядов. Сам дневник экспедиции был написан очень увлекательно, он читался как приключенческий роман. Попов посетил такие районы Сибири, где еще ни разу не было русских. Он встречал эвенкийские (тунгусские, как их звали тогда) племена, жившие в условиях нетронутого родового быта. Неоднократно эвенкийские воины, в деревянных «кувяках» (панцирях) с раскрашенными лицами, с копьями и луками, с угрозами, окружали экспедицию, но до боевых столкновений дело не доходило, Попов подарками и угощением склонял к миру князьков и старейшин, вел меновую торговлю и мирно прошел длинный и тяжелый путь через тайгу. В путевом дневнике он отметил: «по р. Илимпее в нескольких утесах видели каменное масло». Где были эти утесы и что представляло собой отмеченное им «каменное масло»,' Попов в дневнике не сообщал. Это упоминание о «каменном масле» (так в XVIII веке называли иногда нефть) и послужило заявкой на нефть на Илимпее.
Я выехал сначала на Непу с коллектором — студентом географического факультета Дмитрием Марковым. Добравшись до села Марково пароходом, (Маркове было родным селом Дмитрия Ивановича), мы наняли в колхозе лошадей и через тайгу, кое-где по тропам, а где и без троп, отправились с вьюками в селение Токму, в вершину Непы. Нам нужно было пройти через тайгу километров 180, пересекая истоки Нижней Тунгуски.
Забегая вперед, скажу, что я отправился проверять заявку на нефть в самом нефтеносном районе Восточной Сибири. Много позже, уже после окончания Великой Отечественной войны, здесь, у Маркова, в верховьях Непы и в других пунктах были открыты буровыми скважинами на глубине 1600—1800 мэтров от поверхности земли скопления нефти и горючего газа. Мы же, к стыду своему, ничего не нашли. Да и то сказать, снаряжены мы были очень поверхностно, без какой-либо аппаратуры, и в задачу нашу входило найти ручей Хушман (или Гусман), в окружающих его болотах поискать нефтяные пленки, а если таковые будут найдены — взять пробы воды с этими нефтяными пленками. По существу, нужно было бы посылать партию с заданием провести поиски с опробованием на прилегающей площади, но времени осталось только добраться до ключа Хушман, осмотреть его и отправляться на Илимпею, а до нее от вершины Непы было еще около 1000 километров!
Без особенных приключений добрались мы с Марковым до поселка Токма. В нем было 10—12 домов, жили в нем и русские, и эвенки, занимались охотой и рыбной ловлей. Они держали и лошадей, и оленей, для лошадей засевали гектаров 10—15 овса и ячменя, около домов держали небольшие огороды. Сельского хозяйства не вели — жили от тайги и от реки. В 4—5 километрах от Токмы располагалось чисто эвенкийское стойбище Ходолкит. Жители его занимались оленеводством и охотой и вместе с Токмой образовывали один колхоз — промысловую артель. Нас с Марковым встретили радушно, в северной тайге бывают рады новому человеку. Колхоз выделил нам двух рабочих-проводников — опытного охотника-эвенка средних лет Григория Самсоновича Апкина и молодого паренька-эвенка Андрея гребцом на лодку, две большие лодки-берестянки (одну из них мы купили). Вчетвером на берестяных лодках (о таких я только читал в романах Ф. Купера) мы отправились вверх по Непе к ключу Хушман. Григорий Самсонович знал этот ключ, охотился на нем, но никогда не замечал ни по ключу, ни в болотинах вокруг него никаких нефтяных пленок.
|