Безбоязненно чувствует
себя в трехкилометровой заповедной акватории Байкала эндемичная байкальская нерпа.
Летом звери поодиночке или несколько сразу кое-как выбираются на камни у берегов
заповедника. Перед ледоставом или после вскрытия Байкала иногда можно видеть
нерп, лежащих на льдинах.
Но вернемся на сушу, в
лес и горы. Из копытных самый многочисленный здесь — северный олень. Не
редкость лось. А вот сибирского благородного оленя мало. Зато кабарга —
повсюду. Повсюду и белка, но в последние годы ее стало меньше. В высокогорье, в
вершинах речных долин местами очень много черно-шапочных сурков. Это самый
северный вид из всех сурков Евразии. Жизнь у него сложная. Лето в горах
коротко, и за каких-то три — три с половиной месяца сурки должны успеть
принести потомство, вырастить молодняк и нагулять жир до долгого зимнего сна,
который у баргузинского тарбагана (так называют здесь черношапочного сурка) продолжается
ни много ни мало — в среднем 263 дня. В заповеднике, естественно, промысел не
ведется, но там, где он ведется, к зверькам требуется самое внимательное
отношение. Истребить сурка легко, восстановить — чрезвычайно сложно.
В каменистых россыпях
высокогорных долин много пищух, или сеноставок. Пищухи отличаются одной очень
интересной особенностью. В течение лета они успевают настричь, перенести и
высушить под навесами камней значительное количество сена, которое служит им
пищей в долгую зиму. Сено это особое. Есть в нем разнотравье, веточки черники с
листьями и ягодами и многие другие растения — не только кормовые, но и
лекарственные и витаминоносные. Нередко в сене встречаются и ядовитые травы.
Возможно, что для пищух они являются лекарственными.
В лесах речных долин
часто видишь летягу. Этот очень симпатичный, похожий на белку зверек имеет
между передними и задними ногами покрытую густой шерстью складку кожи, которая
образует летательную перепонку, или «парашют». Летяга, прыгая с дерева,
расправляет «парашют» и, планируя, может пролететь до пятидесяти метров.
Летяга — сумеречное и ночное животное, днем она спит в дупле. Питается почками,
листьями, побегами, некоторыми семенами и т. п. В баргузинской тайге летяга часто
стрижет хвою пихты, веточки кедра и ели.
В заповеднике есть и
летучие мыши — чаще всего встречаются водяная ночница, бурый ушан и ночница Иконникова.
После акклиматизации на
болотах у полуострова Святой Нос ондатры она проникла и в заповедник, но не нашла
здесь подходящих условий и ее крайне мало.
Птиц в заповеднике — 257
видов. Но и этот обширный список, наверное, будет дополнен. Правда, большинство
птиц — перелетные, встречаются в Прибайкалье лишь в теплое время года. Зимой
тайга кажется безжизненной. Кроме кедровок, кукш, дятлов, поползней, синиц,
редко когда встретишь другую птицу. Зато весной воздух звенит от разноголосого
птичьего пения. Птичьи голоса не смолкают и ночью. Едва в сумерках умолкнут
дрозды, как над залитыми талой водой полянами захоркают вальдшнепы. Заблеет
обыкновенный бекас. Задрожит воздух от пикирующих полетов азиатских бекасов.
На рассвете закричат журавли. Раскатятся над лесом барабанные трели дятлов и
разбудят кукушек.
Особенно много в тайге
птиц в годы урожая семян хвойных деревьев. То и дело встречаются большие стаи
клестов. Налетают дубоносы и щуры. Почти круглый год слышатся крики кедровки.
Эта шумная птица становится молчаливой и незаметной лишь в апреле-мае, когда
выводит птенцов. Кедровка — великий, незаменимый в тайге работник. По расчетам
ученых, она собирает около шестидесяти процентов орехов. Причем почти все
прячет в лесной подстилке. Сама съедает немного, остальное отыскивают белка,
соболь, медведь, полевка и другие животные. Но и еще остаются семена, они
прорастают. В заповеднике часто можно видеть, как на сгоревших участках леса,
иногда за десятки километров от ближайшего кедровника, уже через несколько лет
появляются дружные всходы молоденьких кедров. Это все — благодаря кедровке.
Птицы выполняют колоссальную работу, без которой кедр не смог бы столь успешно
бороться за свое существование.
|