Далай
Название
Далай применительно
к Байкалу впервые отметил в 1675
г. царский посол Николай Спафарий, приведший первое
систематическое описание Байкала. Он пишет: «... а иноземцы все, и мунгальцы и
тунгусы и иные, называют все Байкальское море своим языком Далай, се есть
море...» Что касается тунгусов, то здесь Спафарий явно ошибался.
Спустя
столетие об этом названии писал И. Е. Фишер, утверждая, что так называют озеро
«монголы, а по примеру их некоторые буряты...».
Однако
эти сообщения Спафария и Фишера не подтверждаются историческими документами.
Они не подкрепляются и современными названиями Байкала, существующими у
монголов и бурят. Так, монголы озеро-море называют Байгал нуур, а слово
«далай» — «море» у них издавна закреплено в качестве индивидуального названия
за озером Далай-Нур, расположенным в восточной части Монголии. Буряты озеро
Байкал называют Байгал далай, в их фольклоре встречается также название Байгал сагаан далай — седой Байкал (бурятское
«сагаан» означает «белый»), в летописях — Байигал далай. Здесь слово
«далай» входит в названия, но вполне ясно, что оно применяется в своем нарицательном
значении. Это слово в качестве собственного имени не отмечено в современной
топонимике Бурятии, оно, как и у монголов, издавна закреплено лишь за упомянутым
выше озером в Монголии — Далай-нуур.
Все
это говорит, скорее всего, о том, что сообщения Спафария и Фишера о названии Далай основывались
не на документах, а на простом возведении бурят-монгольского слова «далай» —
«море», имеющего нарицательное значение, в ранг индивидуального названия,
собственного имени.
Упоминание
о том, что буряты называют озеро-море именем Далай, есть в некоторых
современных трудах, но оно документально не подтверждено.
Святое море
О
названии Святое море впервые,
пожалуй, написал Н. Семивский: «Байкал, море или Святое море, или озеро, а
справедливее Ангарский провал, имеющий фигуру, подобную полумесяцу...».
Позднее, уже в наше время, название стало приписываться ранним русским поселенцам
Байкала. В отношении его возникло оговоренное осторожными предположениями или
обставленное вопросами мнение о том, что оно является калькой дорусского
названия, дословно переведено с последнего. Однако название Святое море в русских документах
XVII — первой половины XVIII в. не встречается. Между тем слово «святой»,
навеянное анималистическими представлениями, было присуще русскому лексикону
XVII в. На Байкале, в частности, оно вошло в название полуострова Святой Нос, о
котором писал еще в 1673 г.
Н. Спафарий: «... а от острова Олхона до Святого Носа, где переезжают, пучина
великая, насилу в полтора днища могут переехать, и в тех местах многие суда
разбиваются». Полуостров Святой Нос показан и назван на «Чертеже земли
Иркуцкаго города» С. У. Ремезова. Святым морем русские иногда называли в Сибири
море, в которое впадает река Яна, т. е. море Лаптевых. К Байкалу же это название
ранними русскими поселенцами, видимо, не применялось. К тому же среди дорусских
названий озера, рассмотренных выше, нет ни одного, которое могло бы выступать
в качестве основы для калькирования названия Святое море.
Если
ориентироваться на дату публикации Н. Семивского, то название Святое море у русских
могло появиться лишь к началу XIX в. Оно могло возникнуть под влиянием
религиозных представлений, тем более что у русских прослеживалось стремление
называть озера, особенно окутанные ореолом загадочности, Святыми. Озер с таким
названием по всей России — неисчислимое множество. Однако здесь отношение
русских к озеру находило поддержку и со стороны бурят, с которыми русских
связывали узы побратимства и дружбы. Буряты, как известно, почитают озеро-море,
часто называют его великим, божественным. Такое отношение к природным объектам
сложилось еще в древности, когда люди поклонялись светилам, звездам, большим
горам, рекам, озерам и морям. Позднее оно сознательно культивировалось
религией, в частности у бурят — шаманизмом.
Таким
образом, русское название Святое море могло
сложиться самостоятельно и еще более усилиться под влиянием бурят, почитавших
величественное озеро-море, а вовсе не быть калькой дорусского названия. К тому
же русские либо перенимали без изменений географические названия аборигенов,
если только они становились им известными, либо давали свои названия за незнанием
названий аборигенов, но отнюдь не прибегали к калькированию смыслового значения
названия. Так, например, название полуострова Святой Нос, самого крупного на
Байкале, принадлежит, несомненно, русским. Буряты называли его иначе — Хэлмэн
хушун, что означает либо «сабельный мыс», либо «морда (нос) осетра».
Полуостров был культовым местом бурятских шаманистов, где совершались обряды
почитания мыса. Как можно видеть, название Святой Нос не является
калькой с бурятского, но оно, возможно, возникло под влиянием бурятского
шаманизма.
Святым,
священным морем русские могли назвать Байкал еще и под влиянием так называемой
ложной этимологизации, когда сходные по звучанию слова из разных языков,
имеющие различные смысловые значения, отождествляются. Они сначала
познакомились с эвенкийским названием озера — Ламу, затем узнали
о бурятском названии — Байгал. Но через бурят до них дошло и
тибетское слово «лама» — священник, святой, поэтому эвенкийское Ламу могло
объясняться русскими как исходное по звучанию: лама — святой.
|