Автор: Александр Пуляев
С одной стороны Тулун пересекает Транссибирская железнодорожная магистраль, с другой — в направлении с юга на север — его расчленяет река Ия. В пределах городской черты река живописно меандрирует, т. е. делает два крутых поворота, образуя полукольцо, от которого, по одной из версий, город и получил свое весьма необычное название (от созвучного с «тулун» бурятского слова, обозначающего «мешок»). Впрочем, данное обстоятельство весьма символично отображено на гербе города. Изобилие воды в черте города, с одной стороны, осознается как великое благо, с другой — выступает как серьезная угроза, что в полной мере испытали на себе практически все тулунчане. Значительная часть города расположена в низине, поэтому близость грунтовых вод и заболоченность — еще одна жгучая проблема Тулуна. Тулунчане, проживающие неподалеку от центра, с горькой иронией называют наш город маленькой Венецией. В отличие от прославленного итальянского городка, который Гете назвал мечтой, сотканной из воды, воздуха и неба, наш город предстает, если перефразировать поэта, бедой, сотканной из воды, нужды и бессилия. Герб города был принят двадцать лет назад, когда все уже хорошо знали суровый нрав реки Ия — город пережил за четыре года (с 1980-го до 1984-го) три наводнения. С тех самых пор водно-речная тематика для обсуждения в городском транспорте стала практически повседневной и не менее злободневной, нежели неизменно популярные темы погоды, урожая или здоровья. На традиционный вопрос: «Как там река?» — в Тулуне всегда можно получить вполне конкретный ответ, например, «на прибыли» или «уровень падает». После первых наводнений жизнь в городе измеряется периодами до и после наводнения. Летом 2006 г. в Тулуне выпала тройная норма осадков. Два мощных наводнения продемонстрировали не только капризы природной стихии, но и то, что город находится в глубоком кризисе. «По Тулуну и впрямь словно Мамай прошел. Покосившиеся полуразрушенные дома, заваленные заборы, груды досок и до сих пор огромные лужи мутной воды — все это в самом центре города! ».
Краеведы пишут о Тулуне с гордостью: «Тулун — город необыкновенной душевности, его улицы в тополиной метели, деревянные и каменные особняки, узорочье старинных зданий, дома, построенные по радостной купеческой прихоти, а главное - его старожилы, люди, сложившие этот город не только по камешку да по бревнышку, а по его душевной конструкции, по его внутренней нравственной сущности. Мне, как и другим тулунчанам, хочется верить: город на Ие стал давно уже живым существом, с чистым сердцем, с благородными помыслами, с широким сибирским характером, включившим в себя и строгую доброту, и бескорыстную щедрость, и не лукавую доверчивость, и не хвастливую силу, а спрятанную под внешним покоем взрывчатость и порывистость».
Действительно, наш город является плодом большой любви, творческой мысли, энергии, труда и воли нескольких поколений тулунчан. Но началось всё с завоевания. В район реки Ии, где исконно жили буряты-скотоводы, русские пришли примерно в 1652 г. из Нижнеудинского острога, чтобы наказать непокорных бурят, отказавшихся платить ясак. «В 1649 году буряты возмутились и перебили казаков «Покровского городка», посланных к ним для ясачного сбора. После этого «в великом числе» собрались они у реки Ия в улусе Тулам с намерением оказать русским сопротивление силою. В 1652 году красноярский воевода Андрей Бунаков снарядил против бурят поход под начальством Кирилла Бунакова. Поход закончился для русских весьма удачно»5.
Основателями Тулуновской деревни были крестьяне из илимских волостей, заимствовавшие прежнее бурятское название — Тулам. По другой, менее популярной, версии, топоним Тулун, возможно, образован от якутского толоон — «долина». Чернозем, близость тайги, река, богатая рыбой, — все это привлекало русских. Крестьяне, поселившиеся здесь, серьезно расширили запашки, осваивая земельные угодья вокруг деревни, стали строить заимки6 и вели гоньбу по государственной дороге Красноярск - Иркутск.
С 30-х гг. XVIII в. по Сибири создается регулярное почтовое движение. Ямщиков нанимают, и они получают не только деньги, но и пашни, и сенокосы в бесплатное пользование — из феодальной повинности возникает промысел. Почту от Томска через Красноярск до Иркутска учреждал Витус Беринг. Средняя скорость движения между станами устанавливалась 7 верст в час. Жители каждого стана должны были содержать 4 лошади, предназначенные исключительно для перевозки почты. Деревня Тулуновская стала ямской станцией. Возвращаясь из Иркутска в 1745 г., Г.Ф. Миллер в своем путевом дневнике писал: «Тулун — погост. Имеется церковь Покрова Богородицы. 20 дворов, в которых живут 15 ямщиков, имея 15 подвод».
В 1762 г. через Тулун проходит Московский тракт. Власти, заботясь об освоении и устроении путей, принудительно заселяли тракт от Красноярска до Тулуна. Для этого крестьян и разночинцев Красноярского и Енисейского уездов, освободив их от уплаты подушной подати и оброка, записывали в ямщики. Благодаря тракту село стало быстро застраиваться и разрастаться. Через реку Ию была паромная переправа. Паром работал круглосуточно — по тракту двигались обозы с товаром, шли солдаты, гнали арестантов, ехали почтовые и пассажирские кареты.
Указ Екатерины Второй от 19 октября 1764 г., разделивший Сибирское царство на две губернии, определял: «конец губернии Тобольской и начало Иркутской в Тулуне, откуда пойдут к губернскому городу приятные и населенные места, украшающиеся березовыми рощами».
В энциклопедии Брокгауза и Эфрона сказано, что в «селе Тулун до 7 тысяч жителей, более 70 торговых заведений, с оборотом свыше трех миллионов рублей в год» и что «в экономическом отношении Тулун далеко опередил город Нижнеудинск и сделался видным торговым центром, из которого отправляются многие товары, минуя Иркутск, к Ангаре и к пристаням на реке Лене, для потребностей Якутского края. Этим же путем отправляются многочисленные партии рабочих на Ленские золотые промыслы...». Тулунские кулаки нередко заводили торгово-промышленные предприятия и даже выходили в купечество. Их привлекали освобождение от телесных наказаний, возможность быть причисленным к категории почетных граждан. В отдельных случаях купцы становились крупными капиталистами. В начале декабря 1897 г. тулунчане встречали первый поезд по Транссибу. Село Тулун становится железнодорожным пунктом и превращается в оживленный центр торговли. В село приезжали крестьяне не только из ближайших деревень, но и из отдаленных районов и разных волостей Иркутской губернии за промышленными товарами. Даже Американская международная компания жатвенных машин открыла в Тулуне свой пункт продажи.
С Транссибом в Тулуне появился пролетариат. Остались строители станции Тулун: плотники, столяры, кузнецы и те, кто мог служить на железной дороге. В 1903 г. открываются Тулунские (Велистовские) угольные копи — первое промышленное предприятие старого Тулуна. В 1908 г. копи обслуживало 90 человек. В 1904 г. строится водочный завод (Тулунский винный склад), где тоже был небольшой рабочий коллектив. Кроме того, работал лесопильный завод, были развиты кустарные промыслы: кузнечный, гончарный, гужевой, мыловаренный и другие.
С началом столыпинской реформы на станции Тулун открывается переселенческий участок. Больничный комплекс этого участка обслуживает население до сих пор. Отсюда, получив назначение, разъезжались переселенцы по тулунской земле, дав жизнь многим деревням и селам. Приток дешевой рабочей силы способствовал быстрому развитию не только сельского хозяйства, но и ремесленного, кустарного производства, торговли. Ямщик С.Ф.Виноградов (отец будущего академика Г.С.Виноградова) вспоминал: «Когда я зашел в первый раз на Большую улицу, смотрю и диву даюсь — Тулун называют селом, а кто его знает, может быть, это город? Что ни шаг, то магазин. Торговые компании: «Швец-Коганович-Ямпольского», «Кузнецова-Бузолина», «Щелкунова-Метелева» и другие. Здания в два этажа. Первые — деревянные, другие два — каменные. В больших окнах витрины с всевозможным товаром, фруктовая лавка». Семен Федорович не поверил, зашел. В натуре — свежий виноград, лимоны, яблоки. «Не выдержал, спросил:
— Торгуете только летом?
— Отчего же? — удивился хозяин. — В любое время года можете у нас купить свежие фрукты. Заходите, пожалуйста.
В магазине «Щелкунова-Метелева» люди расходятся по отделам: в гастрономический, бакалейный, кондитерский или в мясной. Потом меня волной покупателей занесло по железной крутой лестнице в галерею, которая опоясывала весь второй этаж. Тут что ни отдел, разные товары: пальто, платья, костюмы, мануфактура, ковры, мебель, обувь, золотые вещи...».
Тулун был выше по своему культурному уровню, чем другие волостные центры и села Нижнеудинского уезда. В Тулуне в начале XX в. работали мужское училище с пятью годами обучения, женское и железнодорожное училища. Купцы открывали свои частные школы или становились попечителями школ. Стараниями тулунских интеллектуалов устраивались воскресные школы для взрослых, проводились беседы по гигиене и санитарии. В 1913 г. при содействии Георгия Семеновича Виноградова (впоследствии академика — известного этнографа и фольклориста) в Тулуне было открыто отделение Общества изучения Сибири и улучшения ее быта. В состав Общества, существовавшего на членские взносы и пожертвования, входило 270 человек. Были созданы богатая библиотека и музей, имевший тогда отделы: сельскохозяйственный, этнографии, истории, геологии, палеонтологии, минералогии, флоры и фауны.
Вся общественная жизнь велась в здании купеческого собрания (ныне Дом детского творчества). Строили это здание тулунские купцы как место деловых встреч и увеселения. Жизнь здесь шла бойко: проводились купеческие собрания, устраивались пышные купеческие свадьбы, ставились спектакли и концерты.
По уездной переписи в 1745 г. население Тулуновского погоста состояло: крестьяне государственные — 265, разночинцы — 11, ссыльные — 21, итого — 297 человек.
Всякий раз, когда бываю в больших городах, быстро начинаю уставать от их невозможной суеты и бешеного темпа жизни, и неизменно возникает жгучее желание вернуться в Тулун, где провинциальная жизнь способствует спокойствию и размеренности. Древним веет от звучных названий, которыми полна земля тулунская и к обыденности которых нельзя привыкнуть, сколько бы ни сталкивался с ними в названиях холмов и речушек, урочищ и полей, березовых и сосновых рощ. Все это вместе образует неповторимый ландшафт, создающий в городе особую ауру, — и может быть, этим объясняется тот факт, что многие бывшие тулунчане рано или поздно сюда возвращаются. Многие не могут объяснить, почему возвращаются, — просто их сюда тянет. Не исключено, что первопроходцы, закладывавшие первые камни в основание нашего города, в какой-то мере ощущали непостижимое притяжение этих мест.
Города, в которых мы живем, могут быть большими и малыми, но бывают любимыми и нелюбимыми. Людьми, конечно же. В любимом городе — люди, в нелюбимом — жильцы. В любимом городе я легко спрошу в кафешке соседа по столу: «Ну, как вам тут живется?» — и даже опрокину с ним по сто... В нелюбимом — не с кем и не о чем разговаривать. В любимом городе легко фотографировать: сюжеты сами напрашиваются в объектив. В нелюбимом городе фотографирование превращается в крайне утомительное занятие.
Каков сегодняшний Тулун, определенно сразу и не скажешь, поскольку найти в городе для снимка место и необходимый ракурс, запечатлеть взгляд, который потом на фотографии заговорил бы со зрителем, увы, непросто — его надо именно искать, разглядывать, выявлять, распознавать. Город мой как бы спрятался за мутным и зацарапанным плексигласовым окном, которое надо чистить и чистить — от окурков и фантиков, жестяных банок и пластиковых бутылок, от уличного хаоса, от самовлюбленности и самодостаточности местных чиновников, от неуемной жадности жить сегодняшним днем, от неоправданных решений и неловких оправданий, от пустых слов и обещаний...
Тулун сегодня — город, районный центр, занимающий площадь более 13 тысяч гектаров, с населением около 49 тысяч человек. Внешний облик и уклад жизни Тулуна характерны для любого малого города Иркутской области. По своему территориальному устройству Тулун аналогичен городам и поселкам, расположившимся вдоль Восточно-Сибирской магистрали, таким как Нижнеудинск, Куйтун, Зима, Черемхово.
Визуальный образ города сформировался под влиянием его исключительной раздробленности, что, безусловно, сказывается как на экономическом развитии Тулуна, так и на его повседневной жизни. Городское пространство похоже на лоскутное одеяло — микрогеография сложилась в результате объединения трех центров развития: исторической части города, железнодорожной станции Тулун и станции Нюра. Развитие Тулуна выглядит как движение навстречу двух близлежащих железнодорожных станций. Железнодорожная станция Тулун расположена на левом берегу реки Ии и поистине является фасадом города, однако, тяготея географически и экономически к его центральной части, она все еще остается его западной окраиной. Сегодня многие начинают забывать о том, что до открытия моста через железную дорогу всем желающим добраться до остановки «Вокзал» или вернуться в город приходилось иногда подолгу простаивать на железнодорожном переезде. Восточная окраина расположена на правом берегу Ии и сформировалась в результате агломерации поселков Шахта и ЛДК с некогда относительно обособленной станцией Нюра, которая по сей день выступает в качестве своеобразных «восточных ворот города». Именно здесь мне впервые довелось услышать поговорку «Нюра, надень Шубу, скоро Зима», в которой последовательно названы станции на восток от Тулуна.
Тулун стал городом в 1927 г., с началом советской индустриализации, и вся ее история развернулась в структуре городского пространства.
Тулун один из немногих старых сибирских городов, если не сказать единственный из малых городов западной зоны Приангарья, сумевший воплотить в себе столь огромное разнообразие промышленных объектов, имеющих районное, областное и лаже государственное значение. Выгодное географическое положение и богатая минерально-сырьевая база в полной мере способствовали интенсивному развитию таких отраслей, как угольная, стекольная, строительная, микробиологическая и лесоперерабатывающая. Относительно обособленные и гомогенные микрорайоны города, которые принято называть поселками, получили названия, соответствующие отраслям промышленности, приходившим некогда в город: Шахта, Угольщиков, Стекольный, Гидролизный, ЛДК, Строителей, Железнодорожный. До сих пор самым обустроенным и облагороженным районом города является микрорайон Угольщиков, где долгое время проживали тулунские горняки — «сливки тулунского сообщества», которые впоследствии освоили новые территории проживания: Сосновый Бор и Алгатуй. Сложившаяся сегодня инфраструктура Тулуна свидетельствует, что ее формирование проходило крайне бессистемно и хаотично. Прочие спальные районы города с более или менее типичными названиями возникли практически одновременно с поселками или несколько позднее.
Заметными маркерами попыток упорядочить городское пространство являются главные улицы города, которые в Тулуне только с иронией можно назвать главными и с большой натяжкой — прямолинейными. Признаками того, что улица Ленина - центральная, служат памятник Ленину, административные и торговые здания, многие из которых являются памятниками деревянного зодчества — уже ветхими, — да еще уличное освещение в ночное время.
Индустриальные объекты продолжают оставаться своеобразным брэндом города, предметом особой гордости в сознании большинства тулунчан. Если кто-либо из приезжих попросит поведать о городе, то среднестатистический горожанин лет сорока или старше, как правило, начнет рассказ с того, какие значительные предприятия работали в Тулуне прежде или продолжают работать в настоящее время.
Алгатуй — поселок работников Мугунского разреза, современный, комфортабельный, перспективный. Алгатуй административно не входит в состав города, т. к. отнесен к Тулунскому району.
До начала девяностых в городе работало более 40 промышленных предприятий и строительных организаций. Производственный потенциал, созданный в советское время, основывался преимущественно на угольных разрезах, поэтому нижняя часть городского герба черного цвета — это каменный уголь. Отработка угля осуществлялась до середины 50-х подземным способом — на Нюринском участке между Восточно-Сибирской магистралью и Московским трактом. Тулунская шахта снабжала топливом Иркутскую, Томскую и Новосибирскую области. Труд был в основном ручной. В 1955 г., когда случился пожар в шахте, многим стало ясно, что от подземного способа добычи надо отказаться. С загоревшимся углем ничего не могли поделать целый год, хотя был поставлен локомобиль, который подавал воду, чтобы заливать огонь. В итоге пришлось просто засыпать шахту, и уголь перестал гореть сам собой. В 1957 г. разработку угля начали вести открытым способом, и предприятие стало именоваться Тулунским угольным разрезом. Впрочем, один из районов города до сегодняшнего дня называется Шахта.
|
