Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Воскресенье, 22.12.2024, 09:33
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » Григорий Шелихов: биография (часть 1)


Между Охотском и Санкт-Петербургом - 3
Учитывая содержание некоторых документов «шели­ховского архива», можно думать, что прежде, всего отец я сын обсуждали финансовое положение семьи. К этому времени торговые дела Ивана Афонасьевича либо по­шатнулись, либо часть своих капиталов он вложил в де­ла сына — Шелихов-отец числился уже не купцом, но, мещанином города Рыльска (т. е. имел менее 500 руб­лей). Напротив, по оценке (пусть даже и завышенной) Натальи Алексеевны, капитал Шелихова-сына к 1780 го­ду считался в 40 000 рублей.
Можно представить, как за чаем в беседах отца с сы­ном, а пили они скорее всего ароматнейший жулан — сорт китайского зеленого чая, ценившийся тогда в Рос­сия более прочих,— решались судьбы рыльской торговли Шелиховых. Результат этих разговоров нам известен. Че­рез полтора года Иван Афанасьевич, вернувшись в Рыльск, обратится в местный магистрат с просьбой вновь записать его в купечество — «по расторгованию сына моего Григория, имею я собственного капитала 3000 руб­лей...»
Вторая проблема, обсуждавшаяся отцом и сыном,— судьба младшего брата Василия. Вероятно, было реше­но, чтобы старший брат приставил его к делу.
Наконец третья проблема — дальнейшие планы Гри­гория Ивановича.
Можно думать, что разговор об этом начался изда­лека — с пересказа того, что сын слышал от возвращав­шихся из плаваний мореходов и промысловиков, с кото­рыми он встречался в Охотске, на Камчатке, в Иркутске, н от тех компанейщиков, с которыми у него были дело­вые отношения.
Да, промыслы могли обогащать. Пайщики судна «Вла­димир», пришедшего в 1779 году в Охотск, на каждый пай получили пушнины, которая в Охотске стоила 2 200 руб­лей, а в Иркутске и того больше — три—три с половиной тысячи. Но кроме организаторских способностей, кро­ме умения ладить с работными н мореходами, от ком­паньона требовалась удачливость. «Бурун» — сильное прибойное волнение; «лайды» — каменистые мели; «ве­ликие льды», цинга я прочие болезни зимой, неблагопри­ятные ветры летом; перекочевка пушных зверей,— всех причин, по которым судно возвращалось с бедным про­мыслом или вообще не возвращалось, перечислить и не­возможно.
Вероятно, рассказал Шелихов Ивану Афонасьевичу о том, что самую ценную добычу дают дальние вояжи на «дальние Алеутские острова». Рассказал и о том, что на этих дальних островах, как десятилетием раньше на бли­жних, промысловики вступают в кровопролитные стычки с аборигенным населением. Может быть, Григорий Ива­нович вспомнил я пересуды, которые он услышал, впер­вые приехав в Иркутск: в «Манифесте», составленном на Камчатке единомышленниками бунтаря-Беньовского, говорилось и о том, что ясак, который промысловики долж­ны налагать на алеутов, вызывает крайнее раздражение последних, приводящее к обоюдным насилиям и убий­ствам. Разумеется, вряд ли сын скрыл от отца то, что не­малая доля вины за пролитую кровь лежит на самих промышленниках, вместо установления взаимовыгодных торговых отношений порой жестоко угнетавших алеут­ские племена. Правда, едва ли не главная причина кро­вопролитий, и об этом Шелиховы уже могли знать, час­тично перестала существовать именно в 1779 году, когда Екатерина II, после неоднократных «доношений» и жа­лоб, отменила сбор ясака на Курилах. Но указ об отмене ясака, полученный в департаментах и канцеляри­ях, не мог быстро подействовать на ставших «немирны­ми» алеутских «тоенов и мужиков».
Надо думать, за обсуждением всего этого Григорий Иванович и поделился с отцом идеей организации ком­пании для вояжа на отдаленный и сулящий богатую до­бычу остров Кадьяк, где серьезный промысел не удался еще никому. Еще в 1761 году островитяне не дали пере­зимовать случайно приставшему там русскому судну. В 1776 году судно, принадлежащее компании известного нам по делу Беньовского купца Холодилова, простояло у Кадьяка лишь 11 дней и было отогнано.
План Григория Ивановича состоял, во-первых, в том, чтобы прийти на Кадьяк не одним, а двумя-тремя суда­ми, имея многочисленную команду промышленных, спо­собную вести промысел и одновременно отражать воз­можные нападения аборигенов. Во-вторых, обеспечить эффективность промысла и безопасность людей должно было основание постоянного, соответственным обра­зом укрепленного поселения, которое стало бы играть роль базы долговременного культурного освоения рус­скими и Кадьяка, и прилегающих территорий.
Все это не было обычным промысловым предприяти­ем, поэтому и расходы предстояли большие, чем обычно.
Взять их только на себя Шелихов не смог бы и в том слу­чае, если бы выгодно продал паи во всех кораблях, к на­чалу 1780 года находившихся в вояжах. Необходимо бы­ло искать желающих войти с ним в долю. Будущие ком­паньоны должны быть людьми состоятельными и дума­ющими — чтобы не испугаться того, что деятельность компании растянется на необычайно долгое время, потре­бует трат, которые явно не окупятся в привычные для промысловых компанейщиков сроки.
Поверим на слово (иного выхода у нас пока нет) На­талье Алексеевне, которая позже, уже в 90-е годы, рас­сказывая о предыстории шелиховского путешествия в Америку, напишет, что ее муж отправился в 1780 го­ду в Россию, чтобы найти компаньонов. Вероятно, по­следнее, что обсуждалось отцом и сыном,— это сроки совместного отъезда из Иркутска.
...Дорога, история которой связана с тихоокеанским мореплаванием,— Московский тракт — приняла в своя объятия Ивана Афонасьевича, его сына, его невестку, маленьких внука и внучку, которых везли показать рыль-ской родне. Это был тракт, впервые приведенный в над­лежащее состояние Витусом Берингом в 1733 году. Тракт, которым уже возили для продажи в столицах ше-лиховскую пушнину. Вероятно, крупную партию мехов везут Шелиховы и сейчас.
Не будем фантазировать в описании пути. Предпо­ложим лишь, опираясь на факт, приведенный в исследо­вании Р. В. Макаровой, что в поисках компаньонов Ше­лихов должен был добраться до самого Санкт-Петербур­га, в 1780 году состоялось своеобразное обсуждение пла­нов организации торгово-промысловых компаний — об­суждал их секретарь тогдашнего министерства торговли Коммерц-коллегии М. Д. Чулкова с купцами И. Л. Голи­ковым и... Г. Шелиховым. Возможно, своими идеями поделился и Григорий Иванович.
Наталья Алексеевна писала о том, что ее муж предлагал свой план «многим капиталистым ис купечеству­ющих, а наконец и двум Голиковым» — Ивану Ларионовичу и его племяннику, «капитан Михаиле Сергеевичу сы­ну Голикову». Может быть, и этот, важнейший для Ше­лихова разговор как раз и имел место в Петербурге. Во всяком случае, письма на имя Григория Ивановича по­казывают, что до середины 1780 года обоих Голиковых уже не было в Иркутске, для встречи с ними надо бы­ло ехать «в Россию».
О факте компаньонства с Голиковыми известно дав­но. Забегая вперед, скажем, что о нем, описывая свое путешествие к берегам Америки, упоминает сам Григо­рий Иванович. Любопытно, однако, как это упомина­ние разворачивается беллетристами в пространные нега­тивные характеристики шелиховских компаньонов (на­верное, чтобы оттенить положительность самого Григо­рия Ивановича?).
В одном варианте биографии старших Голиковых Го­ликов-дядя — старообрядец с мочалистой бородой — со­глашается сотрудничать с Шелиховым отчасти потому, что завидует славе Строгановых, «которым приписывали подвиг покорения Сибири». Легко объясняется компаньонство М. С. Голикова (племянника): «...рискуя деньгами, Иван Ларионович решил в ограждение коммерческих ин­тересов рискнуть и племянником: купил ему в иркутских канцеляриях патент на капитанский чин и вырядил в мо­ре никогда не плававшего купчика», единственное уме­ние которого якобы состояло в неумеренном питье вод­ки и вина.
В другом варианте беллетризованной биографии так­же полукарикатурные фигуры. Голиков-старший — старо­вер, «плохонький мужичонка в шапочке драной, в тулуп­чике бедном, заичьем. В плечиках узковат, лицо лисье». За этой обманчивой внешностью кроется волк коммер­ции, для которого, конечно же, ничего не стоит «выпро­сить» капитанский патент для своего племянника у ир­кутских чиновников. «Капитан он (Михаил Голи­ков) был никудышный и Шелихов, это распознав, его взял [на свой галиот (корабль)], дабы вреда великого или глупости какой по незнанию морского дела не мог совершить».
В третьем варианте, совсем недавнем, из двух Голи­ковых сделан один. Хитрость Голиковых-старших, приду­мывавшихся когда-то, была помножена на глупость вы­думывавшегося племянника и в итоге капитан Василий Игнатьевич Голиков вышел совершеннейшим злоде­ем, не имеющим ни мореходных навыков, ни моральных устоев. И напротив — обладающим немалым талантом злобного интригана, с помощью которого он чуть было не отправил «Колумба росского» на тот свет.
Категория: Григорий Шелихов: биография (часть 1) | Добавил: anisim (26.02.2011)
Просмотров: 2141 | Рейтинг: 5.0/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>