НАД КАРТОЙ ИЗМАЙЛОВА
ГЛАВА 6
Сколько опасностей
подстерегает нас при попытках новых открытий: дальние плавания, незнание языка, невозможность
найти переводчиков, новые и неизведанные стихии и ветры, необычная и невкусная
пища, возможные встречи с ворами и
разбойниками, свирепые, дикие звери и рыбы, дремучие леса, бурные моря, грозные штормы, гибельные подводные скалы,
крутизна гор, темень внезапных туманов,
изнурительная работа без отдыха и срока и бесконечное множество других лишений. Зато как заманчиво и выгодно предпринимать
новые открытия: нас ждут живописные пейзажи,
неведомые звери и
рыбы, чудесные творения природы, не схожие с нашими нравы и обычаи различных стран, разнообразные
формы правления,
невиданные деревья,
плоды, птицы и звери; бесценные сокровищницы жемчуга, золота, серебра; радость сообщения об открытии новых стран и многое другое.
Из введения Джорджа Беста к его описанию
путешествий Mapтина Фробишера, опубликованному в 1578 г.
Но почему же мне не вообразить
себя путешественником, который, руководствуясь двумя своими возлюбленными
страстями — любознательностью и славолюбием, бесстрашно вступает на
неизведанные тропы, углубляется в непроходимые леса, переправляется через пропасти,
поднимается выше ледников и, достигнув назначенного им предела, с
удовлетворением созерцает все свои труды и тяготы?
А. Н. Радищев. Из письма А. Р. Воронцову
Карта с разбитым на отрезки суточных
переходов пунктиром пути «Трех Святителей» (туда — красной краской, обратно —
черной), сборник с «Запиской странствованию» и выписки из «книг» — с этим мы,
сетуя об отсутствии судового журнала, попытаемся проследить путь шелиховских
кораблей.
«Отправился в море 1783-го года августа
16-го дня от &) устья Урака...» — пишет сам Григорий Иванович. Первая
отметка сделана на карте совсем рядом с устьем — запоздали с выходом или
выходили на буксире из-за безветрия? Как бы то ни было, дальше начинается
быстрое продвижение на юго-восток к проливу, отделяющему остров Шумшу от южной
оконечности Камчатки (мыс Лопатка). Плавание с попутным ветром продолжалось по
22 августа, затем судно сильно замедляет ход и отклоняется на север.
«Записка странствованию»: здесь Шелихов
указал, что по пути к первому Курильскому острову (Шумшу) ему пришлось
«преобороть разные затруднения, препятствовавшие плаванию». Что это —
ослабление или перемена ветра? Поломка маленькой задней мачты с небольшим
парусом, помогающим двигаться, не отклоняясь от нужного курса, когда ветер
дует не в корму, а в борт судна? Стоит учитывать и еще одну вероятную причину
отклонения на север.
В «Книге выдачи припасов...» на странице,
где отмечаются провиант, одежда и денежные суммы, взятые из компанейских
фондов Герасимом Измайловым, сделаны пометы о многочисленных нарушениях
дисциплины, допущенных самим мореходом-судоводителем («в чем Измайлов во
многом признание сделал»). Измайловым и его «вредной компанией» сразу же по
выходу из устья Урака было украдено из каюты ни много ни мало — четыре с половиной
ведра водки и коньяка. О, «исконный враг и искуситель всех мореходцев — сатанинский
бог пьянства»!
Как это могло произойти?
Судя по тому, что передовщик «Трех
Святителей», совмещавший обязанности боцмана, завхоза и организатора
промысла, который должен был и поддерживать дисциплину среди работных людей,
Павел Иванович Симачев, был впоследствии «за слабою командою» отрешен от должности,
единственным препятствием для нарушителей порядка мог быть только Шелихов.
Почему он не пресек «воровство вотки» из каюты, где должен был находиться?
Здесь две возможные причины — болезнь или отлучка. Первую причину принять трудно,—
на судне был лекарь, Мирон Бритюков, и Шелихов, будучи больным (даже если его
свалил с ног приступ морской болезни), тем более должен был находиться в той
самой каюте, откуда произошла кража.
Думается, могло быть следующее. В первый
маловетреный день Григорий Иванович вместе со своим семейством побывал на
«Симеоне» и «Михаиле». А пока он отсутствовал, «шайка Измайлова» сделала свое
черное дело. Мешки (?), в которые были зашиты фляги со спиртным, были
распороты, водка отлита в заготовленные и затем спрятанные емкости, швы
наложены заново (потом выяснится, что «фляги зашивал» Епифан Щекин). Зашитые
швы до времени скрыли пропажу. С поднявшимся ветром корабли стали продвигаться
вперед, и все было хорошо до 22 августа.
Надо думать, что Шелихов осознавал всю
серьезность ситуации, когда на борту открылось пьянство. В деле со спиртным
оказалось замешано 5—11 человек, они разлагали дисциплину промысловой артели. С
распоясавшимися промысловиками нечего было и надеяться на выполнение
задуманного. Напомним, промысел должен был длиться до 10 лет, а на Кадьяке предполагалось основать постоянные селения.
Мало того, верховодил пьяницами сам мореход, от которого зависела безопасность
людей и судна. И морехода этого заменить было некем.
Скорее всего было найдено какое-то
компромиссное решение, и после увещевания гуляк и их покаяния (?) обстановка на
борту «Трех Святителей» вернулась к норме. На следующий день галиот ходко
побежал к южной оконечности Камчатки. К острову Шумшу подошли 31 августа. Тут ветер сменился, и кораблям пришлось лавировать,
подставляя ветру то один борт, то другой.
Подойти к острову удалось только 2 сентября. Были брошены якоря, на берег отправлены партии,
пополнившие запасы пресной воды. Третьего числа корабли снялись с якоря и
вновь двинулись дальше — по направлению к Алеутским островам. Плавание
беспрепятственно продолжалось до 7 сентября.
С этого момента движение ощутимо замедляется, а с 9 сентября курс изменился, корабли все сильнее отклоняются на
север. Не имея судового журнала, мы можем предположить, что и замедление
движения и изменение курса связаны с переменой направления ветра. Чтобы плыть в
прежнем направлении, нужно бороться с дрейфом, связанным с тем, что теперь
ветер дует не в корму, не перпендикулярно в борт судна, а в борт, но несколько
спереди. Разумеется, скорость падает.
10 сентября галиот изменил курс. Наверное, команда устала бороться
за каждую милю продвижения вперед.
«Три
Святителя» поворачивают к Командорским островам, и скорость заметно возрастает, ветер
благоприятен для движения в северном направлении.
Насколько такой поворот был запланирован?
Думается, что Шелихов мог иметь в запасе два
варианта. Первый — с попутным ветром сразу к Алеутским
островам. Второй вариант, к которому должны были склонять
Шелихова мореходы, когда ветер стал неблагоприятным,— заход на Командорские острова, зимовка и
заготовка продовольствия. Именно так, как правило, и начинались плавания судов
промысловых компаний. Промысловики не могли позволить себе захватывать весь запас провианта
непосредственно из Охотска. К тому же хлеб был слишком дорог. В путешествии и
во время промысла его заменяла сушеная рыба, заготовленная на Командорах. Здесь
же делали, если удавалось, запас китового мяса, солили мясо морских коров,
напоминавшее по вкусу говядину.
Однако выбранный для зимовки остров
Беринга, который был еще в Охотске назначен местом сбора в том случае, если
корабли будут разлучены, оказался труднодоступен. То, что произошло с
кораблями, можно представить следующим образом.
12 сентября, когда земля была уже в
видимости, ветер начал срывать пену с волн, в небе, на фоне тяжелой сплошной
облачности, появились темные маленькие облака, полил дождь, шквал за шквалом
рвали паруса, волны стали обрушиваться на палубу, бросая корабли вниз, а затем подкидывая их, и с каждым разом все резче и резче.
Волнение и ветер усиливались. Начавшийся
шторм разбросал корабли в разные стороны.
Угрожающий свист ветра в снастях, резкие
громоподобные удары волн о корпус, рычание воды, прокатывающейся по палубе,
скрип и треск деревянных ребер — шпангоутов, мачт и трущихся друг о друга
бочек, тюков, сундуков в трюме — эта страшная какофоническая симфония
продолжалась двое суток, пока длился шторм. Шелихов писал, что «буря сия столь
была велика, что лишились и надежды в спасении своей жизни».
14 сентября ветер стал стихать и, к
радости экипажа «Трех Святителей», на горизонте возникли мачты «Симеона». Корабли
сошлись... Скорее всего Шелихов отправился на борт «Симеона и Анны», чтобы
выяснить, как обстоят дела, договориться о дальнейших совместных действиях. В
его отсутствие (?) Измайлов и прочие гуляки снова совершили кражу. На сей раз в
тайниках у гуляк оказалось два с половиной ведра спирта.
Карта показывает, что целую неделю галиот
петлял в Камчатском
проливе, между Командорскими островами и восточным побережьем полуострова.
Происходило это из-за перемен ветра, естественных сразу после шторма, и еще,
наверное, из-за начавшегося вновь на борту загула.
|