Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Четверг, 26.12.2024, 20:15
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » Григорий Шелихов: биография (часть 1)


Над картой Измайлова - 2
Только 23 сентября корабли подошли к пологому се­веро-западному берегу острова Беринга. Поочередно «Три Святителя» и «Симеон» миновали риф и вошли в будто бы отмеченную холмом гавань. Тут надо было до­жидаться потерявшегося во время шторма «Архистратига Михаила» и готовиться к зимовке.
Пологие холмы этой северной оконечности острова еще покрывала трава. Ни деревьев, ни кустов, кроме тальника и низкого рябинника, здесь не росло. Но отсут­ствие деревьев, то есть дров для долгой зимы и леса для строительства жилья, восполнялось плавником — бревна­ми и ветками в преизобилии принесенными на берега Командоров с Камчатки. Между холмами текли много­численные речки и ручьи с шедшей на нерест рыбой, на болотцах росли арктический щавель, ягода-морошка и шикша, с места на место перелетали куропатки, слыша­лись крики лебедей.
Началась выгрузка. Одновременно с началом устрой­ства жилья 25 сентября была снаряжена и отправлена разведывательная партия с обоих судов. Промысловики на байдарках пошли вдоль берега вокруг острова, «лю­бопытствуя, не встретится ли чего, достойного примеча­ния».
Посланные отсутствовали два дня и вернулись, не встретив ничего интересного — лежбищ пушных зверей обнаружено не было. Вряд ли это открытие огорчило Шелихова. Надеяться на Командорах на богатый промы­сел не приходилось уже давно — промысловые угодья оскудели здесь уже к началу 60-х годов. Однако причина для огорчения возникла.
В очередной раз Измайлов организовал кражу спирт­ного «из разных фляг». Терпение Шелихова кончилось. Мало того, что вдобавок к прежнему крадено (и выпи­то!) было четыре с половиной ведра, теперь в нарушении дисциплины оказался замешан передовщик-артельщик «Симеона и Анны» Егор Патраков.
Можно представить ярость Григория Ивановича: один из кораблей неизвестно где и, возможно, разбит бурей, каждый человек сейчас особенно на вес золота, а этот мореход, спаивающий свою команду, добрался и до промысловиков «Симеона»!
Пьянством «подвиги» гуляк не исчерпывались. Кро­ме пропажи части спиртного, обнаружилось исчезнове­ние немалого числа вещей из каюты — одеял из тепло­го собачьего меха, «сумы» с камзолами и «штанами», са­пог и башмаков, исчезла и другая одежда, а кроме того, 4 чайника и «пять кубков медных». Катастрофическое падение дисциплины уже в самом начале экспедиции ставило все предприятие на грань провала.
Пожалуй, чтобы описать складывающуюся ситуацию, подойдет цитата из классического морского романа Р. Л. Стивенсона: «Поведение команды... стало угрожа­ющим... Матросы разгуливали по палубе и о чем-то пе­реговаривались. Приказания, даже самые пустячные, они выслушивали угрюмо и исполняли весьма неохотно. Мир­ных матросов тоже охватила зараза недовольства, и не­кому было призвать их к порядку. Назревал бунт, и эта опасность нависла над нашими головами, как грозовая туча».
Известно, что в критические моменты промысловых вояжей промысловики собирались на общее собрание и принимали общее решение по поводу той или иной воз­никшей проблемы. Может быть, так было и на сей раз. Во всяком случае, после загула на Командорах Измайлов был арестован (!) и порядок, по крайней мере на вре­мя, восстановился.
Работы по подготовке к долгой зиме продолжались.
Разгрузка была закончена, и корабли с пустыми трю­мами, как это обычно у промысловиков, были подняты выше линии прибоя для зимнего отстоя. Параллельно из плавника строились жилища — «юрты»-полуземлянки — и одновременно с этими работами шла заготовка про­визии на зиму и для дальнейшего путешествия.
В «Записке странствованию» Шелихов писал: «...пищу, которую на сем можно употреблять острову, составляет морская рыба (это, прежде всего, треска и палтус), которая там есть разных родов, а также мясо мор­ских зверей, как то: сиучей, котов и нерп, птицы: а имен­но гуси, утки, лебеди, урила (вид баклана.— Л. С), чай­ки, ары (камчатская гагара), куропатки, а сверх того и коренье кутагарное (растение со съедобным кор­невищем, другое название — кукушкины тамарки) и са­рана (род лилии со съедобными корнями-луковицами) причесляются также к числу употребляемого в пи­щу».
Главное здесь, наверное, рыба. Кроме морской, и реч­ная, лососевые: «ее ловят маленьким неводом в речке, и высушив, обрезывают головы, хвосты и кость, одно тело плотно укладывают в сивучачьи пузыри». Рыбу сушили, делая юколу (вяленое филе) и другой сорт сушеной кра­сной рыбы — качемас (без отделения костей).
Громадное значение для промысловиков имела добы­ча сивучей — морских львов, мясо которых употребля­лось в пищу, желудки — «пузыри» — использовались как своего рода посуда. Кишки и горло сивучей шли на из­готовление одежды, а шкуры — на байдарки и байдары. Жир сивучей топили и разливали в бочки, употребляя за­тем для освещения и даже вместо топлива, пропитывая ими сивучевые же кости, которые клали в очаги вместо дров. Этот жир использовался и для консервирования птичьих яиц, что собирались промышленниками на пти­чьих базарах маленьких островков неподалеку от гава­ни. В бочках, заполненных жиром, яйца «сохраняются круглый год без повреждения». Правда, от такого хра­нения их вкус становился весьма своеобразным — с запа­хом и привкусом тюленьего жира, так что «без привычки оные нельзя есть», поэтому прибегали и к другому спо­собу заготовки яиц — укладывая их на зиму в сугро­бы.
Да, в сугробы, поскольку уже в конце сентября места­ми на Беринговом лежал снег и порою налетала осенняя пурга с зарядами снега, смешанного с песком и мелкими камешками.
Зима наступила быстро. Как указано в «Записке», она «продолжалась с сильными и более северными и восточ­ными ветрами, снег и метель были почти ежедневно». Отчасти из-за этого, отчасти из-за упоминавшегося оску­дения промысловых угодий пушнины добыто почти не было, кроме некоторого количества песцов. Их добывали ловушками-кулемками, которые проверяли, выходя на лыжах на осмотр настроенных ловушек в ясные дни. Лыж­ные прогулки устраивались и для того, «чтобы избежать цинготной болезни».
Сегодня мы знаем, что цинга, болезнь, связанная с дефицитом витамина С в организме, возникает не столько по причине неподвижности (как считалось двести лет назад) во время зимовок и большого количества кислоты в солонине,—сравнительно недавние исследования меди­ков доказали, что в условиях низких температур орга­низм человека начинает потреблять гораздо большее количество витаминов, чем обычно.
Первая зимовка протекала более или менее благопо­лучно. Бодрость тела и духа поддерживались оздорови» тельными прогулками на свежем воздухе. Их предприни­мали, по словам Шелихова, даже в метель — «вблизи моря». Вероятно, шли в пищу травы и ягоды, которые, можно было заготовить осенью, а можно было доставать из-под снега, помог против цинги и зеленый чай жулан, уступающий по содержанию витамина С только шипов­нику, содержащий и другие витамины. И все же цинга коснулась участников экспедиции: «не могли избежать мореплаватели цинготной болезни».
В «книгах» есть упоминание и о первых потерях. В феврале умер Василий Евсеев. Перед выходом в вояж он пожертвовал церкви 10 рублей (довольно весомую для того времени сумму). Вклад этот ему не помог.
Причина смерти Евсеева и другого промышленного, знакомого нам по «Измайловским поделкам», Епифана Щекина (он умер также на Командорах), остается неяс­ной. В «книге выдачи припасов» отмечено, что умерли они «от небрежения Бритюкова».
Несмотря на эти печальные события, в целом зимов­ка протекала довольно однообразно. И понятно: коман­ды шелиховских кораблей «варились в собственном со­ку» — остров Беринга был необитаем. Одни и те же люди, одна и та же цветовая гамма — белая. Одна и та же гамма звуковая — завывание ветра в пургу, в затишье вой песцов.
...Но вот пурга и снегопад сменяются ледяными дож­дями, которые ближе к июню становятся все теплее и теплее. Начинается работа по снаряжению судов в даль­нейшее плавание. Их заново проконопатили, просмоли­ли, затем спустили на воду и загрузили.
До последней минуты Григорий Иванович не остав­лял надежды на приход «Михаила». Но третий корабль так и не появился.
16 июня 1784 года «Три Святителя» и «Симеон» отпра­вились с острова Беринга в дальнейший путь. Ветер был слабым и не вполне попутным, вынуждавшим держать курс севернее, чем было необходимо для достижения Алеутских островов. К безветрию присоединилась еще одна неприятность — туманы. 19 июня в тумане потерял­ся «Симеон», а уж после этого шелиховский галиот под­нявшимся ветром (северным или даже северо-восточным) принесло к острову Медному. Был брошен якорь, попол­нены запасы воды и свежего мяса.
Медный остров получил свое название от того, что высадившийся на нем в 1743 году промышленник сер­жант камчатской команды Емельян Басов обнаружил ку­ски самородной меди. В этом плавании (кстати, также сильно затрудненном из-за густых туманов) вместе с Ба­совым был «Невьянских заводов житель» Михаил Ники­тин, взятый специально для «достовернаго свидетельства земли».
Категория: Григорий Шелихов: биография (часть 1) | Добавил: anisim (26.02.2011)
Просмотров: 2361 | Рейтинг: 5.0/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>