Петровский указ 1719 года об организации
Берг-коллегии, побуждавший к частному поиску полезных ископаемых, укрепил
сибирские традиции «рудознатства», и вполне естественно, что промысловые
экспедиции сибиряков занимаются на тихоокеанских островах, кроме охоты, еще и
разысканиями «потребных земель и каменьев». История Басова заслуживает
специального рассказа. Заметим лишь, что многолетние хлопоты по организации
разведки найденного, как он считал, месторождения меди его в конце концов
разорили. Залежей медной руды на острове выявить так и не удалось, меди
оказалось достаточно лишь для его названия.
Скалистый Медный остров по размерам
значительно уступает Берингову. Когда-то здесь был богатейший промысел, но
охотничьи угодья были опустошены в 40—50-х годах, когда промысловые суда почти
каждый год подходили к Командорам, хотя в «Записке странствованию» сказано,
что с острова отправились, «взяв мяса котов морских», вряд ли добыча была
сколь-нибудь значительной. Кроме мяса, промышленники могли пополнить запасы яиц
на многочисленных птичьих базарах.
23 июня с сильным попутным ветром корабль
отошел от Медного острова, с 25-го ветер несколько раз менял направление, но
начиная с 3 июля он вновь становится благоприятным и сильным, галиот быстро
продвигается к цели — к острову Кадьяк.
Далее произошел случай, о котором в «Записке»
не упоминается совершенно. Отметки на карте показывают, что 7 июля галиот
находился рядом с островом Амля. «Книге выдачи» отмечено, что «около 10 числа
июл Иван Васильев Щтенников остался за туманом или умышленно» на острове
(названия нет), куда были отправлены четыре байдарки «за травой», «...около
котораго острова... лавировали двое сутки, палили с пушек, но не смогли
вызвать».
Случаи исчезновения людей во время высадки
на oci ровах бывали. Самый из них загадочный, и тоже сопряженный с
туманами,— пропажа двух ботов и 15 человек во главе со штурманом Дементьевым во
время второй Камчатской экспедиции.
Впрочем, исчезновение одного из
шелиховских промышленников можно предположительно объяснить помеченной
современными исследователями особенность Алеутских островов, обязанных
происхождением вулканической деятельности. Описывая свои экскурсии, американский
археолог Тед Бенк замечает, что «в некоторых местах нам следовало опасаться
карстовых воронок и фумарол — отверстий, через которые
выделяются вулканические газы. Часто они зарастают пышной растительностью.
Никогда нельзя доверять и крутым алеутским скалам, обычно рыхлым и скользким
из-за покрывающего их лишайника». Скорее всего Штенников и мог стать жертвой
замаскированной растениями западни.
Так, все более и более драматично,
протекает путешествие. О судьбе «Михаила» по-прежнему ничего неизвестно,
«Симеон» исчез, продолжаются людские потери в экипаже «Трех Святителей».
Но удача не покинула Шелихова. Галиот,
двинувшийся дальше к Кадьяку, тут же встретился с «Симеоном».
Путь «Трех Святителей», отмеченный на
карте, проходит северней Алеутской островной гряды, полукружьем отделяющей
Берингово море от остальной части Тихого океана. Прокладывавший курс галиота
Измайлов вел корабль от одного острова к другому, стараясь не терять из виду
берегов. Такой способ плавания, получивший меткое название «пробираться
по-за-огороду», говорит и о недостаточной штурманской подготовке, и о излишней
боязни открытого океанского пространства, и о малоизученности навигационных
условий северных тихоокеанских вод. Но это самый обычный, принятый среди
судоводителей промысловых кораблей способ путешествия. В любой момент можно пристать,
пополнить запасы воды и — охотой и рыбной ловлей — запасы провизии,
сэкономить провиант, захваченный из Охотска. В случае необходимости можно
немедленно заняться текущим ремонтом.
Спустя месяц после выхода с острова
Беринга корабли подошли к острову Уналашка. Здесь, в обширном Капитанском
заливе, хорошо знакомом Измайлову, в северо-восточной оконечности острова
имелось несколько Удобных бухт. В одной из них и были брошены якоря.
В «Путешествии» капитана Г. Сарычева,
посетившего Уналашку через несколько лет после прихода к острову «Трех
Святителей», мы читаем: «...в длину простирается... на 74 мили (около 150 км), ширина его самая
большая посредине — 20 миль.
Множество заливов вдались со всех сторон вовнутрь его. Весь остров состоит из
высоких, кверху скалами оканчивающихся каменных гор, между коими есть
огнедышащая, оная лежит к северной стороне. Вся южная сторона острова
кончается высокими каменными утесами, северная не так утесиста и имеет местами
отлогий берег. Верхи гор состоят из голого камня, а от половины вниз покрыты
мохом и травой». Этот остров, суровый и негостеприимный, как и Командоры, к
80-м годам XVIII века «обжит» русскими. Корабли промышленников заходили сюда,
начиная с 60-х годов, а в 1778 году фрегаты капитана Кука застали здесь постоянное
русское селение (тут англичане и познакомились с Г. Измайловым). В
селении жили как русские, так и алеуты. Скорее всего, возле этого обжитого
места и стали корабли Шелихова.
В «Записке странствованию» указано, что
стоянка здесь продолжалась более недели. Корабли были «разформованы», что,
очевидно, означает какую-то небольшую починку рангоута — мачт, рей и т. п.,
снастей и корпуса. Производилось пополнение запасов.
Чем запасались промысловики на Уналашке?
Питьевой водой, дровами, может быть, мясом и рыбой — «рыба в реках ловится
красная, кижуч, гольцы и горбуша, а в море палтусина, треска, калага или наша
навага, и род окуней, имеющих белое мясо, а красную чешую (окунь-терпуг)... из
морских животных киты разных родов с усами и без усов, сивучи, нерпы и
котики...» Кук отмечал, что русские на Уналашке употребляют вместо хлеба «икру,
сбитую вроде сухого пудинга...» и, кроме того, коренья и ягоды, «много сосут разных
ягод».
С Командорских островов Шелихов уходил,
когда ягода еще не поспела, вероятно, какие-то ягодные заготовки производились
теперь, на Уналашке. В описании острова, сделанном через несколько лет,
говорится: «Ягоды растут здесь малина, черника, шикша и толокнянка».
Вероятно, пока шел ремонт и пополнялись
припасы, Григорий Иванович собирал образцы минералов (в дальнейшем мы увидим,
что это предположение небеспочвенно). Уналашка явно представляла геологический
интерес. Мы знаем, что еще при жизни Шелихова на острове было найдено: «подле
речек, из гор упадающих... железо, содержащее охряные глины и пески железистые.
По берегам морским находятся несколько прозрачных каменьев: голышевый, агатовый,
сердоликовый... так же яшмы..., около дымящейся огнедышащей горы... обсидиан, и
тут же вблизи самородная есть сера...»
Здесь, на Уналашке, те, кто был впервые в
промысловом вояже, смогли познакомиться с бытом алеутов — эскимосского
племени, жившего на всей островной гряде. Знакомство это несло чрезвычайно
сильные впечатления. Все в алеутах было непривычно.
Еще раз заглянем в «Путешествие» Сарычева:
«...женщины, желая украшаться, чрезвычайно себя безобразят и все одинаковым
образом: они накалывают и натирают углем на щеках от нижней части носа к
середине ушей по две дорожки, а от нижней губы к подбородку по одной широкой
полосе, которые когда зарастут, получают синеватый цвет. В носовой мякоти под
хрящем прокалывают они дыру, в которой носят род длинных серег...» Кроме того,
и мужчины, и женщины носили в специально сделанной прорези в нижней губе особую
костяную пластинку.
Конечно, участникам шелиховской экспедиции
многое о местных жителях было известно заранее. Во время зимовки на Командорах
старовояжные могли подолгу
рассказывать новичкам об алеутах. Рассказывали о том, что на Уналашке и других
островах гряды круглый год (здесь море не замерзало и зимой) охотятся на тюленей и
сивучей, ловят рыбу, что для промысла проделывают дальние плавания, бесстрашно
отправляясь в открытое море на своих байдарках. На Командорах же подробно
обсуждалось оружие алеутов — «стрелки», стрелы с костяными наконечниками,
которые метают со специальных дощечек с отверстием; обсуждалось то, что на
Уналашке и некоторых соседних островах пользуются еще и луком. Обсуждалось, что
добыча идет в пищу как в сыром и сушеном, так и в вареном виде, но варят пищу
не в посуде, а в камнях с углублениями.
Все это предстало глазам воочию.
Промысловики увидели, как сновали по гавани байдарки с мужчинами-охотниками,
как женщины на берегу собирали траву (после обработки она использовалась для
плетения поделок), как дети глазели с берега на привычные уже для взрослых
русские парусники.
Еще менее, чем десять лет назад, здесь
происходили последние кровавые столкновения аборигенов и русских
промышленников. Но уже участники экспедиции Кука отмечали наличие у жителей
Уналашки «добрых свойств», т. е. миролюбия (относя его на счет воздействия
«власти русских»). Во всяком случае, на Уналашке взаимоотношения промысловиков
и местных жителей наладились, и с острова Шелихов отправился, договорившись о
том, что на Кадьяк его будут сопровождать 12 алеутов, двое из которых стали
толмачами,— они знали русский язык.
Таким образом, была несколько восполнена
связанная с болезнями и пропажей «Михаила» убыль работных людей, а на борту
«Трех Святителей» появились экзотические фигуры, одетые в камлайки, громко
переговаривающиеся между собой на гортанном,
«клокочущем» наречии.
|