Надежды и – крушение?
Глава 12
Благодарю я вас, от доброго сердца
трудящихся в порученных всем работах и душевное удовольствие чувствую, видя
[...] успехи трудов ваших к славе Отечества и к чести российского народа!
А. Баранов.
Речь, обращенная к промышленным. Май 1794 г.
Нам мешают два обстоятельства —
недоступность документов, свидетельств и уже не раз поминавшаяся привычка
представлять наших предков, отталкиваясь от школярских стереотипов. Публикации
сегодняшних толстых журналов точно подмечают. «Оглядываясь на прошлое нашей
страны, мы привыкли выстраивать шеренгу мелких чиновников, как две капли воды
похожих на Башмачкина, делить русских помещиков на собакевичей, маниловых и коробочек,
судить русское купечество по пьесам Островского». О «жительствовавшем» двести
лет назад в Иркутске «именитом гражданине Шелехове» судить нужно скорее по
меркам нынешнего века. Что необходимо современному хозяину? Компетентность, чувство нового и способность рисковать,
умение чувствовать ситуацию, распознавать вдруг возникающие проблемы, ему нужно
быть готовым к любым изменениям ранее выработанных схем, он должен, разумеется,
и уметь подбирать сотрудников под стать себе... Вновь и вновь приходится
убеждаться — все это у Григория Ивановича было.
Бодрствующий — таков смысл греческого имени
Григорий, издавна наличествовавшего в святцах, имени, выбранного для крещения
мальчика, родившегося в провинциальном Рыльске в 1748 году. Теперь, к середине
90-х годов, этот смысл, кажется, должен был приобретать буквальность: Шелихову
вряд ли хватает времени на сон и отдых — хозяйство его огромно и не перестает
разрастаться.
Организатор и главный владелец
Северо-восточной и Северной американской компаний, акционер других купеческих
промысловых предприятий на Тихом океане, глава крупнейшего торгового дела (у
него имелись по меньшей мере четыре крупные конторы — в Кяхте, Иркутске,
Петербурге и в Москве),— будь даже сутки вдвое длиннее, с каждым днем с
возрастающими управленческими сложностями справляться было все труднее.
Как же Шелихову это удавалось?
Прояснят ли что-либо архивные и библиотечные выписки?
«...Иван Григорьев Паломошный... в вояже
находился при компанейских всех товарах и припасах порядочно и честно был
хорошо; худых дел, лености, разврата за ним не прилучено... Демид Ильин
Куликалов... смирной, усердной, доброй человек... Иван Федоров Чинявин...
доброй человек и усердной для компании...»
Перелистывая выписки из «Книги
выдачи припасов», отразившей чрезвычайные происшествия во время путешествия
1783—1786 годов — пьянство Измайлова, буйство промышленников, нерадивость
лекаря, — обнаруживаем и весьма положительные характеристики. Но фамилии
отраженных в «книге» «усердных и добрых» участников путешествия вновь
встречаются в более поздних документах,— это постоянные и деятельные помощники
воплощения в жизнь планов Григория Ивановича, его
опора. Именно И. Паломошный был отправлен Шелиховым с Ловцовым и Лаксманом в
Японию для «опыта торговли» и выяснения возможностей и впредь поддерживать
торговые отношения, затем он будет артельщиком в Русской Америке. Возглавит в
будущем артель на Прибыловых островах Демид Куликалов. Не раз будут встречаться
в деловой переписке имена других «усердных» участников плавания 1783 года.
Хозяйственность и ответственность людей станет фундаментом процветания и безопасности
промысловых поселений. Из писем Баранова к Шелихову известно, что на Кадьяке
разворачивалось производство вещей, в покупке которых были заинтересованы
«американцы». Изготовлялись, например, медные и латунные котлы — этим, кроме
починки собственно компанейской посуды, занимался Петр Чеченов. Алексей
Шапошников «точил табакерки и надобные для иноверцев вещи довольно хорошо»,
мало того,— он отлил два колокола в несколько пудов для строящейся на Кадьяке
церкви.
Здесь шелиховские промышленники
наладили производство кирпича, проводили «опыты изготовления скипидара»,
нашли руду и пробовали выплавлять железо.
Свой металл, свои кирпичи, своя
посуда, а к этому — свои картошка, репа, капуста... Постепенно проблема
снабжения «поселыциков» становится не столь хлопотной для Шелихова, как раньше,
руки освобождаются для других дел.
Может быть, еще в большей степени, чем таланты, разум,
мастерство лучших шелиховских промышленных, нормальному «течению дел» способствовало
то, что во все виды деятельности компании уже в 80-е годы были вовлечены
«американцы» — алеуты, кадьякцы, жителя полуострова Аляска.
Как Шелихову это удалось?
«Защищая же их людьми моими от
набегов из других мест диких [народов], зделал им понятие, как приятно жить в
покое; ибо после сего не отваживались неприятели их делать на них нападения»,—
писал Шелихов в «Записке странствованию». Тут же он описал, как
использовал привычную не только в Сибири, но, как оказалось; и здесь, в
Америке, систему заложников-амонатов—«...и они (взрослые кадьякцы)... приводили великим множеством детей
своих в аманаты»; из числа этих детей Григорий Иванович отобрал 25 человек наиболее
смышленых, которых стал учить грамоте.
Еще раз подчеркнем, практика
заложничества используется Шелиховым как повод заполучить детей кадьяк-цев для
обучения («принимая [детей] от них под
видом сомнения в верности их...»).
Обучать местных детей грамоте?
В этом не было чего-то принципиально
нового. Нужда в толмачах-переводчиках и старание установить добрососедские
отношения заставили еще в 1749 году купца Шергина открыть для курильцев школу
на одном из островов Курильской гряды (о. Шумшу).
|