Что еще услышал Нансен? За него и Йохансена на судне
не боялись. К весне стали собираться домой: «Фрам», как и рассчитывал Нансен,
несло со льдами к западным берегам Шпицбергена. Ну, пришлось прокладывать взрывами
путь к чистой воде. Вскоре встретили небольшой парусник. Узнали у капитана, что
полюсная партия не вернулась. Тогда решили дойти до Тромсё и, если там не будет
новостей, сразу повернуть к Земле Франца-Иосифа и начать поиски.
— Но по дороге, в Шерве, нам сказали: ты дома. Мы
так палили и орали, что разбудили весь город: час-то был ранний.
После этого Свердруп совершенно выдохся и не мог
добавить ни слова.
Вечером на шумном празднике в честь встречи Нансен
неожиданно схватил своими могучими руками Свердрупа и поднял его над толпой.
— Вот кого я ценю выше всех! — воскликнул
он.
Из Тромсё вдоль берега пошла уже целая флотилия:
лоцманское судно, затем «Фрам» и, наконец, «Отария».
Чтобы приветствовать Нансена от имени всей России и
русских географов, в Берген приехал из Петербурга Толль. Нансен горячо
поблагодарил его за все, что тот сделал для экспедиции, в своей речи сказал о
братьях Лаптевых, о Прончищеве и его жене, о лейтенанте Овцыне, о других
участниках Великой Северной экспедиции, бесстрашно проложивших пути по
Ледовитому океану.
— Эти герои науки — одни из самых выдающихся
среди всей плеяды полярных исследователей. — Нансен высоко поднял бокал: —
За Россию и ее мужественных сынов!
Архивы сохранили донесение об этих днях российского
посланника И. А. Зиновьева в министерство иностранных дел.
Посланник сообщал, что прием, оказанный Нансену соотечественниками,
«не замедлил принять размеры давно небывалого народного торжества». В
Христиании (так тогда называли Осло) «до двенадцати тысяч различных корпораций,
обществ и кружков вызвались образовать почетную стражу». Король Оскар пожелал
предоставить Нансену свои экипажи, но это предложение было отклонено, «дабы
обеспечить за торжеством исключительно народный характер».
Посланник сообщал далее, что Нансен «не преминул
сочувственно отозваться об участии», с которым отнеслись к его предприятию
русское правительство и русское общество. «Он провозгласил тост за
благоденствие России».
После Бергена — Хаугессун, Ставангер, Кристиансанн…
Оркестры, речи, флаги, салюты.
Весь мир хотел видеть и слышать Нансена.
«Париж лежит у его ног, Берлин стоит во фронт, Петербург
празднует, Лондон аплодирует, Нью-Йорк бурлит», — так писали о триумфе
норвежского исследователя газеты, которые приходили в Норвегию.
«Фрам» вошел в воды фиорда Христиании. Военные корабли
шли рядом. В сизом дыму салютов гремели пушки старой крепости Акерсхус; эхо
вторило им. Все конторы и магазины были закрыты. Тысячи людей пели: «Да, мы любим
эти скалы!»
Вечером Нансен был в своем доме. На мысу догорали
жаркие угли приветственного костра. Праздничный гул постепенно стихал. Шумели
сосны, внизу плескались волны фиорда.
Он вспоминал пережитое за последние три года. «Мы
боролись, работали, сеяли зерна, — думалось ему. — Теперь настала
осень — пора жатвы».
Мог ли он предполагать, какой долгой окажется эта
пора?
Загар полярного солнца давно сошел со щек Нансена.
Он целиком погрузился в груды материалов, собранных
экспедицией «Фрама». Все это надо было обработать, осмыслить — труд, который
мог занять несколько лет.
А пока он горбился за письменным столом и, отдыхая,
мастерил приборы для взятия проб воды с разных глубин, в «его» Арктику уходили
корабль за кораблем. Свердруп возглавил полярную экспедицию на «Фраме», чтобы
«хорошенько потолкаться во льдах возле Гренландии и навестить архипелаг Парри».
Когда они обнялись при прощании, Свердруп сказал дрогнувшим голосом:
— Ты остаешься, а мне трудно без тебя…
И разве один Свердруп ушел?
Нансен сам выбрал для Толля норвежское промысловое
судно. Его переделали на той верфи, где родился «Фрам». На этой шхуне,
переименованной в «Зарю», русский полярник намеревался искать таинственную
Землю Санникова.
Нансен прислал ему длинное напутственное письмо с
выводами части обработанных научных материалов экспедиции «Фрама», с набросками
карт гаваней, пригодных для зимовки, с советами по поводу экспедиционного
снаряжения. «Дорогой друг, от всего сердца желаю Вам всего доброго и
прекрасного в Вашем долгом и важном путешествии… На прощание мы скажем, как
эскимосы на восточном берегу Гренландии: «Чтобы вам всегда плыть по свободной
ото льда воде».
И Толль повел «Зарю» вдоль берегов Сибири в те воды,
которые еще не так давно утюжил «Фрам».
|