После того, как в январе 1920 года красные освободили
Красноярск, Мецайка вызвали в Совет. Работник Совета сказал, что давно знает
его: ведь это он, капитан, по ходатайству колонии ссыльных принял на работу в
затон токарем бывшего члена Государственной думы большевика Григория Ивановича
Петровского? Мецайк подтвердил и добавил, что Петровский— токарь просто
замечательный, к нему со всего затона несли самую сложную работу.
Рассказывая мне об этом, Константин Александрович взял
со стола изящно выточенное пресс-папье.
— Да вот, посмотрите сами. Его работа. Художник!
Пресс-папье Григорий Иванович выточил в подарок
капитану после откровенного мужского разговора. Разговор, по словам Константина
Александровича, был такой:
— Вы, пожалуйста, в затоне агитацию особенно не
разводите. Там, знаете, разные люди… Будьте поаккуратнее.
— Знаю, знаю, — понимающе усмехнулся
Петровский.
— Спасибо за предупреждение. Буду агитировать в
других местах…
В Совете, куда вызвали Мецайка, мандат на его имя был
заготовлен заранее. Всем организациям предписывалось оказывать тов. Мецайку К.
А. содействие в организации нормальной работы Еннаципара. Мудреное это слово расшифровывалось
как Енисейское национализированное пароходство.
Вскоре капитан получил важное задание. Ему поручалась
проводка каравана речных судов в низовье реки к Усть-Енисейскому порту. Там они
должны были встретиться с морским отрядом.
Изношенные, малопригодные для плавания морские суда
шли за ледоколами. На некоторых пароходах не было электрического освещения, и в
каютах чадили лампы. Уголь для топок водолазы достали с судов, затопленных в
годы войны.
Речники спускались по Оби и Енисею навстречу морской
флотилии. Под командованием Мецайка были пароходы «Орел» и «Ангара», которые
тянули на буксире пять барж с пенькой, коноплей, льном, конским волосом,
пушниной для продажи за границу.
Морской и речной отряды обменялись грузами в
Усть-Енисейском порту, куда ледокол «Малыгин» привел пароход «Маймакса». Обский
речной отряд передал морякам зерно.
Сразу же началась подготовка задуманных уже гораздо
шире Карских операций 1921 года. Чтобы доставлять больше сибирских грузов для
морских караванов, требовалось срочно пополнить флот Енисея. А ведь Мецайк
все-таки был дипломированным морским штурманом. Среди речных судов, стоявших на
приколе в Архангельске, выбрал два парохода покрепче и погнал их морем «к себе»
на Енисей.
А затем пришла очередь Подкамениой и Нижней-Тунгусок.
Капитан Мецайк вместе с другим знаменитым енисейским капитаном Василием Васильевичем
Ильинским отдал им годы жизни. Ходил на катерах, разведывал опасные места,
набрасывал первую лоцию.
Потом настал черед Пясины.
Это было за три года до нашего Пясинского похода.
Проще всего было предварительно разведать реку. Но на это ушла бы вся
навигация. Решили, что называется, вести разведку боем: сразу отправить на
Пясину груженый караван.
Этот караван и повел капитан Мецайк.
Речной пароход «Лесник» (я хорошо его знал — немногим
длиннее пригородного катера) вышел в Карское море с двумя железными баржами.
Выждав погоду и держась ближе к берегу, благополучно проскользнул к устью
Пясины.
Разведав реку и освободившись от грузов, «Лесник»
налегке спускался к морю. Морозы захватили его в устье Пясины, на мелководном
баре, затруднявшем выход в море. Ста двадцати восьми речникам грозила зимовка
вдали от населенных пунктов.
Двое суток не уходил капитан с мостика, тщетно пытаясь
пробиться. Потом распорядился радировать: «Всем, всем, всем! Затерты льдами в
устье Пясины…»
Поздней ночью из Кремля позвонил в Наркомвод Валериан
Владимирович Куйбышев:
— Какие меры приняты для помощи вашей экспедиции
на Таймыре?
В Наркомводе ответили: об экспедиции три дня нет
никаких сведений. Оказывается, радиограмму приняла только одна радиостанция в
Москве.
Рация на «Леснике» была неважной, радист не поймал
ответа на призыв о помощи. Но глубокой ночью капитан заметил в море огни
ледокольного парохода «Георгий Седов».
…Он прожил долгую и трудную жизнь, капитан-наставник
Константин Александрович Мецайк. В ней были две привязанности, два главных
неразделимых дела: Енисей и Север. Он водил караваны судов по диким рекам с тем
же спокойным мужеством и бесстрашием, с каким путешественники вели экспедиционные
караваны через песчаные моря пустынь или по головокружительным горным тропам.
Говорят, если человек, умудренный опытом, сумеет
передать его трем ученикам, то он уже не напрасно прожил жизнь. Ученики
капитана Медайка — целое поколение енисейцев.
Молодые капитаны и штурманы поднимались на мостик с
верным другом и знающим советчиком. В книге, насчитывавшей больше пятисот
страниц, описывался весь нижний плёс великой реки, каждая опасная мель, каждый
слив течения, каждый подводный камень, каждый перекат, каждый береговой мыс. В
ней содержались рекомендации на все трудные случаи, которыми так богата работа
судоводителя. Это было пособие, учащее, как выгоднее и безопаснее пользоваться
рекой, притом пользоваться не по шаблону, а при сознательном выборе вариантов.
На серой служебной обложке этой книги значилось:
«Лоция реки Енисей от Енисейска до Дудинки. Составил капитан-наставник К. А.
Мецайк».
|