Потом я снова побывал у газовиков и нефтяников в
середине восьмидесятых. Не только в «Стране Тюмении», но и у томичей, на
промыслах, затерянных в болотах Васюганья.
Поездки разделяла целая эпоха. И здесь не все перемены
со знаком «плюс».
Страна получает от Западной Сибири больше половины
добываемой нефти и природного газа, но это дается большим напряжением сил.
Осваиваются все более отдаленные месторождения. Увеличивается глубина бурения.
Некоторые скважины, оглашавшие тайгу и тундру ревом фонтанов, со временем поутихли,
и нефть из пластов высасывают различными способами. Чем дальше, тем сложнее и
дороже. Затраты на одну тонну добычи сибирской нефти за десятилетие почти
удвоились.
Гиганты Севера вышли на проектную мощность.
Нижневартовск отметил добычу двухмиллиардной тонны самотлорской нефти.
Проектного уровня достиг Уренгой. Сибирское углеводородное сырье получают
многие наши регионы и зарубежные страны. Газовики севера Сибири вывели Советский
Союз на первое место в мире по добыче голубого топлива.
Нижневартовск, Надым, Уренгой, Новый Уренгой…
Когда в далеких молодых городах появляется первый
светофор на перекрестке, первая дискотека в отвоеванном молодежью временном
гараже, когда открывается филиал техникума, приезжают на гастроли звезды
столичной эстрады, пусть не первой величины, интерес к этим городам идет на
убыль. Появляются другие, где все вроде бы начинается сначала, но уже как-то
по-иному, ступенькой выше, а в чем-то и труднее.
Уренгой передает эстафету Ямбургу.
Именно газоконденсатное месторождение Ямбурга уже в
двенадцатой пятилетке и в более отдаленной перспективе должно давать основной
прирост добычи газа. Запасы для этого достаточные.
От Нового Уренгоя тянут к заполярному Ямбургу железную
дорогу. Но окончится ли здесь стальная колея?
Посмотрите, как по сибирским меркам близки к Ямбургу
Игарка, Дудинка, Норильск! Грубо прикиньте масштабной линейкой: до Енисея
расстояние короче, чем от Сургута до Ямбурга. Прямой выход в Енисейское
Заполярье, к Норильску вполне возможен.
И я вспоминаю одно из последних интервью с Николаем
Николаевичем Уранцевым. Его спросили, о чем он мечтает.
— Приехать в Норильск по железной дороге, —
ответил старейшина сибирских геологов.
Ямбург? Какое-то чужое слово для Ямала. Тут привычнее
другая топонимика: Моррасале, Тамбей, Сёяха, Хальмерседе, Яптиксале… И вдруг
свойственное скорее немецкому языку окончание «бург».
Мне казалось, что я уже встречал этот самый Ямбург в
какой-то старой книжке. Не давало мне это покоя. Рылся— и нашел. «К верховьям
исчезнувшей реки», выпущена небольшим тиражом в 1930 году. Это дневники
экспедиции Академии наук СССР. Там не Ямбург, а Ямбур, фактория из двух изб.
Абсолютная снежная пустыня, голая тундра, одиночество, затяжные морозы, металлически
скрипучий снег…
Ямбур, или по-нынешнему Ямбург, — от ненецких
слов, означающих «большой», «большое» и «болото».
Большинство нефтепромыслов расположено в Среднем
Приобье, в поясе Ближнего Севера. Газ природа упрятала дальше, к Полярному
кругу и еще севернее. Глубоководность и протяженность сибирских рек,
стыкующихся с Северным морским путем, подключает его к обслуживанию гигантского
нефтегазоносного комплекса.
Транспортное освоение Ямала началось не с Ямбурга, а с
Харасавэя.
В Арктике противоречия между флотом и берегом обнажены
предельно. Нет, речь не о таких портах, как Пе-век, Дудинка, Игарка. Тут все же
некоторое равновесие в техническом уровне.
Главное противоречие — самовыгруз. То есть когда
сверхсовременное судно подходит к берегу, на котором от сотворения мира
разгружались разве что рыбацкие баркасы.
Я видел одну из таких первых разгрузок на Ямале у мыса
Харасавэй. Сам мыс — возле Шараповых Кошек. Кошками здесь называют острова.
|