Летом и зимою «как водным, так и сухим путями» в Иркутск доставлялись разнообразные товары. Среди них различались пред­меты «российского разного продукта», поступавшие из Европей­ской России и разных мест Сибири (воск, мед, холст, сукна, шубы овчинные, юфть, железо, медь и «протчие всякие мелочные товары»); пушнина (белки, лисицы, соболи, бобры, выдры, россомахи, рыси, горностаи, песцы); «немецкие» шелковые и полотняные изделия и китайские товары, поступавшие в Иркутск с китайской границы через Кяхтинский форпост. Немецкими назывались товары, прихо­дившие через Европейскую Россию из Западной Европы (упомина­ются собственно немецкие изделия, а также голландские и испан­ские— «шпанские» —сукна). Сохранился реестр товаров, находив­шихся в купеческих кладовых и лавках (1761 г.). Он показывает, что товары были довольно многочисленны. Особенно разнообразны изделия русских текстильных мануфактур: московский стамет раз­ных цветов, сукно корновое васильковое, касторовое, сермяжное и солдатское, байка красная, крашенина суздальская, полотно не­скольких сортов, каламянка и полукаламянка московская, платы петербургские, кисея, косынки, кафтаны, зипуны, фуфайки, куша­ки, чулки и пр. Среди этих материалов были дорогие сорта, доступ­ные лишь богатым покупателям, и более дешевые изделия, рассчи­танные на широкий сбыт.

В числе товаров указаны украинские меха и черные мерлушки, сибирские меха, шубы и полушубки, овчинные одеяла, кожа и коже­венные изделия.

С ростом земледелия, ремесла, появлением новых мануфактур и заводов увеличился спрос на железо. Мелкие плавильни не могли в достаточной степени удовлетворять потребности в нем. Поэтому в первой половине XVIII в. прутовое железо и железную посуду привозили в Сибирь с уральских заводов. Из железа, привезенного с запада, а также выплавленного в местных кустарных плавильнях, сибирские кузнецы изготовляли сошники, серпы, косы-горбуши, ремесленные инструменты и другие предметы. Наконец, были по­строены казенные железоделательные заводы в Енисейском уезде и Ланинcкий завод в Иркутском уезде (начал действовать в 1730 г.). На иркутский рынок стало поступать железо и железные изделия местных заводов. В реестре товаров отмечено, например, «железо полишное (листовое) красноярское». Продавались также медь, медная проволока, олово, посуда, чернильницы и другие из­делия из этих металлов. Славились по своему качеству павловские ножи и ножницы, московские иглы. Широким был спрос на слюду, заменявшую оконные стекла, на тюменские полазы (половики), сальные и восковые свечи, краски и вещества, употреблявшиеся для лечебных целей: калган (корень), купорос и пр.

Продавались письменные принадлежности (писчая бумага, чер­нильные орехи — для чернил, — чернильницы, сургуч), какие-то «печатные листы», вероятно лубочные картинки.

Из прилегавших к городу районов в Иркутск привозили муку, мясо и другую продукцию сельского хозяйства, пригоняли на про­дажу лошадей и рогатый скот. За палисадом находились особые, мясные ряды.

По сведениям, относящимся к 1761 г., пуд ржаной муки «доб­рой» стоил 8 копеек, пшеничной — от 17 до 20 коп., овса— 11 коп.

Из китайских товаров на иркутском рынке продавали текстиль­ные изделия (даба, китайка, тюни цветные шанхайские, шелк, полушелк тюлевый, лянзы, платы китайские, тюль), чай (байховый и кирпичный — зеленый и черный), черешки чернил китай­ских (тушь).

Среди товаров иностранного происхождения в реестре значатся также платы персидские, пестрядь александрийская, «сукно шпан­ское, галанское», перец немецкий.

Иркутск в течение первой половины XVIII в. стал важным товарораспределительным центром.

Из Иркутска вверх по Ангаре к Байкалу отправлялись плоские суда — дощаники — «с нагруженными в них разными российскими и европейскими и сибирскими товарами и провиантом». Через Байкал плыли до Селенги, а по ней до Удинска (Верхнеудинска), затем до Селенгинска и местности, называемой Стрелкой. Оттуда товары везли на телегах до Кяхтинского форпоста. Обратным пу­тем отправляли до Стрелки выменянные китайские товары. Затем их сплавляли по Селенге «вниз до моря». При благоприятном вет­ре дощаники шли через Байкал на парусах «до вершины реки Ан­гары». Когда не было попутного ветра, плыли, гребя веслами, до западного притока Байкала — речки Голоустной — или мыса Ка­дильного и приставали к берегу. От этих мест, если не случалось «способного» ветра, вели суда бечевою до Ангары, а затем доплы­вали вниз по этой реке до Иркутска. Одни товары выгружали там, другие отправляли дальше вниз по Ангаре до Енисейска. Этим же путем сплавляли товары, нагруженные на дощаники непосредствен­но в Иркутске. Особенно труден был переход через ангарские по­роги. По этому поводу Иркутская земская изба сообщала:

«Вниз по Ангаре реке есть великие пороги и шиверы, а купецкие суда от Иркутска сплавливают с великою опасностью до Ени­сейска, а когда бывает мелководье, выгружаютца на одном пороге, называемом Падун, потом порожние суда сплавливают ниже порогу, товар перевозят по берегу, выгружают в те же суда и плавают да­лее до Енисейска».

По прибытии в Енисейск товары на телегах или санях (в зим­нее время) отправляли до Маковской пристани на р. Кети, впада­ющей в Обь. Путь от Енисейска до этой пристани назывался Ма­ковским волоком.

Одинаковым путем везли как частные, так и казенные грузы. Например, проживавший в Иркутске сольвычегодский крестьянин Александр Дьяконов по контракту с казной обязался за догово­ренную плату «поставить до Енисейска и через Маковский волок до Тобольска в нынешнем 761 году летом по первому водному пу­ти зборную в Кяхтинской пограничной таможне и в Иркутской канцелярии денежную и товарную казну и ясашную мягкую рух­лядь на своих дощаниках и своим коштом из Иркутска до Енисей­ска водным, а через Маковский волок на наемных лошадях сухим, а оттоле до Тобольска паки водным же путем без всякого оной каз­не в том пути повреждения и трат...».

На Маковской пристани товары опять нагружали на суда, ко­торые шли по Кети и Оби до Иртыша, потом — вверх по Иртышу до Тобольска. Иногда из Енисейска отправлялись сухим путем в Томск, и оттуда товары сплавлялись на судах по рекам Томи и Оби и вверх по Иртышу до Тобольска. Оттуда товары шли по ре­кам Тоболу, Туре до Туринска, затем на Ирбитскую ярмарку, про­должавшуюся с половины февраля до половины марта. На Макарьевскую (в дальнейшем Нижегородскую) ярмарку и в Москву товары везли сухим путем до того места, где река Чусовая удобна для сплава. Проплыв по Чусовой, товарные грузы перевозили око­ло 50 верст сухим путем до Уткинской пристани на этой же реке. Затем спускались в Каму, Камой в Волгу и прибывали в Макарьево. Оттуда товары доставлялись в Москву.

Трудности перевозки кладей встречались не только на Ангаре.

Суда с товарами, следовавшими из Иркутска в Кяхту поздней осенью, «перебегали» при благополучном ветре на другую сторону Байкала не сразу в Селенгу, а к месту близ Посольского монасты­ря, называемому «прорвой». Здесь товары выгружали и везли на телегах в Кяхту, а также в другие места Забайкалья. Направление переправы через Байкал изменялось поздней осенью в связи с тем, что устье Селенги с. наступлением заморозков покрывалось льдом. Кроме того, здесь наступало мелководье.

Перевозка грузов через Байкал была трудным и нередко опас­ным делом. Во время штормов суда разбивались летом о прибреж­ные камни, а поздней осенью — о «мерзлой от приплесков лед, ко­торый делается как стена длиною например от воды саженин на двеи на три». В таких случаях, как сообщала Иркутская земская изба, «пропадают по разбитии судна все положенные товары», нередко тонут люди.

Из Иркутска шли товары на север. Их везли «сухим путем» до Качугской пристани (Качуга) на р. Лене, а оттуда сплавляли на дощаниках и барках вниз до Якутска. Обратным путем отправляли пушнину, закупленную в Якутии. Что же касается сплавных барок с провиантом, то их оставляли в Якутске, так как они не были при­способлены для плавания вверх по течению. Случалось и так, что пушные товары доходили не до Качугской пристани, а только до «поворота Ускуцкого» (Усть-Кута). Здесь товары выгружали и везли на лошадях до города Илимска. Оттуда «складывают това­ру на такие же суда и сплывают по рекам Тунгуске и Енисею до города Енисейска».

Путь из Европейской России до Иркутска был значительно продолжительнее и тяжелее, чем из этого города на запад, так как приходилось плыть по многим рекам против течения. Товары пере­гружали по нескольку раз на суда, которые требовалось иногда тянуть против течения лошадьми и людской силой. Случалось, что канаты, с помощью которых поднимали суда вверх по реке, обры­вались, и тогда нередко гибли не только грузы, но и люди, нахо­дившиеся на судах. Дороги на волоках были в запущенном состоя­нии. Таким образом, на долю работных людей, плававших на судах с товарными грузами, выпадал тяжелый и опасный труд.

Купцы сверх возмещения накладных расходов, связанных с перевозкой товарных грузов, получали большую прибыль, прода­вая привозные товары по повышенным ценам. В 40-х годах XVIII в. пуд сахара, стоивший в Архангельске 5 рублей, продавался в Ирбите и Тобольске по 7 руб., в Енисейске — по 10 руб., а в Иркутске цена его колебалась от 14 до 20 руб. Высокую прибыль купцы по­лучали в тех случаях, когда товары были благополучно доставлены до места продажи. Если же товарные грузы гибли или портились при авариях дощаников, владельцы товаров терпели убытки. Кро­ме того, долгий и трудный путь через реки и волоки замедлял обо­рот торгового капитала. Трудности и опасности, встречавшиеся на этом пути, заставили постепенно перейти на сухопутную пере­возку кладей.

В 60 -х годах XVIII в. закончилась прокладка Московской столбовой, или Большой, дороги, названной затем Московским трактом. Прокладка и поправка дороги, устройство мостов, уста­новка верстовых столбов производились в порядке дорожной по­винности крестьянами и работными людьми, нанятыми за счет де­нег, собранных по раскладке в сельских и улусных обществах. Иногда при дорожных работах применяли труд каторжан.

Московская столбовая дорога шла от Екатеринбурга через То­больск, или Ишим, или степью, лежащей между Тобольском и Ишимом, затем через Каинск, Томск, Красноярск на Нижнеудинск и.оттуда в Иркутск.

Движение по Московскому тракту стало более регулярным, чем по рекам и волокам. На всем протяжении тракта возникли почто­вые станции и постоялые дворы. Прокладка трактовой дороги спо­собствовала росту торговли. Использование речных путей продол­жалось, но они уже не играли такой преобладающей роли, как до 60-х—70-х годов XVIII в.

До 1768 г. в Иркутской губернии не было ярмарок. Товары продавались в городских гостиных дворах, торговых рядах и от­дельных лавках. Кроме того, купцы и их приказчики с работными людьми разъезжали по деревням, продавая товары непосредственно в крестьянских избах, скупая пушнину, кожи, хлеб и другую про­дукцию сельского хозяйства. Производилась также закупка лоша­дей и рогатого скота.

В 1768 г. в Иркутске была открыта первая ярмарка. Затем она проводилась ежегодно в осеннее и весеннее время: с 15-го ноября по 1-е января и с 15-го марта по 1-е мая. Для торговли иркутских купцов в это время не было никаких ограничений. Иногородним купцам разрешалось продавать на ярмарке в розницу «единствен­но свои привозимые российские и европейские продукты (креме ки­тайских)». По окончании же ярмарки предписывалось «приезжим купцам ни под каким уже видом и никому, кроме здешних купцов, в розницу не продавать».

В конце XVII и в первой половине XVIII вв. в Иркутске воз­никают небольшие промышленные предприятия: мельницы, кузни­цы, кожевни, мыловарни, пивоварни.

В 1747 г. «на выгоне Иркутска, по левую сторону Ангары» по­садским Прокопьевым были созданы две небольших мануфактуры (они назывались фабриками): стеклоделательная и шелкоткацкая, На первой выделывалась посуда из зеленого стекла, на другой тка­лись из китайского шелка платья и кушаки.

В документах Иркутской земской избы за 1761 г. упоминается «Иркупкой шелковой и стеклянной фабрики содержатель Стефан Прскопьев». Он имел в Иркутске дом со всякими строениями для шелковой фабрики «да купленную деревню от иркуцкого дворяни­на Петра Петрова, на ней стеклянной собственно им заведенный завод на пахотной земле».

В 1755 г. иркутский купец Глазунов приобрел шелковую фабри­ку (мануфактуру), принадлежавшую раньше московскому купцу Мамонтову. По поводу открытия шелковой мануфактуры в Иркут­ске был издан особый указ Мануфактур-коллегии. По этому указу владельцу мануфактуры предписывалось «делать... платки и ленты самым добрым мастерством». В отношении найма на ману­фактуру в указе отмечалось: «на ту фабрику мастеровых и работ­ных людей принимать вольных с настоящими пашпортами, а не беглых с уговором достойной платы, объявляя об них Иркуцкой провинциальной канцелярии, а беглых отнюдь не принимать». Без­ особого правительственного разрешения не дозволялось произво­дить на шелковой мануфактуре другие предметы, кроме платков и лент.

Иркутские купцы имели также промышленные предприятия за пределами города.

В 1730 г. был создан Ангинский, или Ланинский завод, при­надлежавший иркутскому купцу Ланину. Он находился у реки Ли­ги (правый приток р. Лены) в 180 верстах от Иркутска и в 12. верстах от Байкала — недалеко от Ольхонского пролива. Желез­ная руда добывалась в ближайших к заводу горах. Ланинский за­вод просуществовал до 1812 г. Затем он был взят в казну за ка­зенный долг и вскоре закрыт. Одна из улиц Иркутска называлась Ланинской (теперь улица Декабрьских событий).

В 1751 г. Усть-Кутский солеваренный завод, принадлежавший казне, был «отдан по оценке из казенного в партикулярное содер­жание» иркутскому купцу Ворошилову. Во владении Ивана и Ва­силия Ворошиловых находился «промысел немалой Илимского ведомства в Устькуцком Усолье». В частное содержание купцу Ми­хаилу Пахолкову был передан Селенгинский солеваренный завод. Иркутский купец Михаил Сибиряков имел рудники и серебропла­вильный завод в Нерчинском горном округе.

В 1774 г. построен Ключивоскресенский медеплавильный завод, принадлежавший заводчику Савельеву, который имел также Ирбинский железоделательный и Лучатский медеплавильный заводы в Енисейском уезде. Ключивоскресенский завод находился на ле­вом брегу р. Лены, в пределах Усть-Кутской волости. На заводе было две медеплавильных печи. Работа производилась ссыльными и вольнонаемными людьми. С 1776 по 1782 год на заводе выплав­лено 2592 пуда меди. 1 С 1783 г. действие Ключивоскресенского завода прекратилось.

Кроме горных и горнозаводских предприятий, в Восточной Си­бири возникали мануфактуры обрабатывающей промышленности. В 1731 г. открыта Тельминская суконная мануфактура, располо­женная в 60 верстах от Иркутска. Она принадлежала компании пяти великоустюжских и московских купцов. Недостаток и медлен­ный оборот капитала, конкуренция иркутских купцов, столкнове­ния с местной администрацией, смена компаньонщиков привели к мануфактура перестала функционировать. В возмещение долга в казну она была продана в 1773 г. иркутским купцам Алек­сею и Михаилу Сибиряковым, а в 1793 г. приобретена Военным Комиссариатом и стала действовать под названием «Иркутская ка­зенная суконная фабрика».

В 1784 г. в сорока верстах от Иркутска по направлению к Байкалу, у речки Тальцы, ученым-натуралистом, исследователем Сибири Эриком (Кириллом) Лаксманом и каргопольским купцом Александром Барановым, будущим главным правителем русских поселений на северо-западных берегах Америки, был основан Тальцинский стеклоделательный завод. Его называли также сте­кольной фабрикой. На этом предприятии при выделке стекла было впервые применено открытие Лаксмана — глауберова соль. Она за­менила поташ, употреблявшийся прежде при выделке стекла. Глау­берова соль добывалась из гуджира, который доставлялся на завод из Баргузинских и Селенгинского гуджирных озер. О своем от­крытии и опытах Э. Лаксман написал специальный трактат, опуб­ликованный в 1796 г.

Для устройства завода было отведено «по владетельному указу» десять десятин земли. К заводу было приписано «под поселение» 20 человек ссыльных. Владельцы завода были обязаны уплачивать каждому работнику по 25 рублей в год и вносить за них государ­ственные подати. На каждого рабочего отводилось по 15 десятин земли. Кроме 20 ссыльных, приписанных к заводу, на его землях было поселено еще 11 человек. Посуда, изготовленная на заводе, доставлялась в казну.

После отъезда Баранова и смерти Лаксмана управление заво­дом перешло к жене последнего. К этому времени с завода выбыло «разными случаями» 20 ссыльных, и вдова Лаксмана просила Ма­нуфактур-коллегию «о прибавке людей». В 1801 г. было вновь приписано еще 15 ссыльных. В 1812 г. «по соглашению Лаксмано-вой и купецкого сына Якова Солдатова» завод перешел к нему. Солдатов соединил с заводом принадлежавшую ему в Иркутске фаян­совую фабрику.

Предприятия обрабатывающей промышленности, возникавшие в XVHI в. в Восточной Сибири, не были фабриками в прямом зна­чении этого названия, т. е. предприятиями, основанными на машин­ном производстве. Они представляли собой мануфактуры — производства, основанные на ручном труде.

На мелких предприятиях, существовавших в Иркутске, приме­нялся наемный труд. Купцы нанимали мастеровых и работных лю­дей из иркутских посадских и пришлого населения. Запрещалось нанимать беглых и беспаспортных. У купцов работали также зака­баленные ими путем ростовщичества несостоятельные должники и недоимщики по казенным и городским сборам. Приведем один из примеров такого закабаления.

В 1772 г. у иркутского посадского Матвея Просолова, слу­жившего в порядке повинности в Илгинском кружечном дворе «у питейных сборов», по какой-то причине оказалась денежная недо­имка в 194 рубля. Эти деньги внес за него купец Федор Дудоровский с тем, чтобы Просолов четыре года «имел находиться у него, Дудоровского, в работе». В указе, присланном из Иркутского ма­гистрата по этому поводу, говорилось: «тому Просолову у него, Дудоровского, за те деньги быть с нынешнего времени впредь че-7ыре года в работе без всякого ослушания и противных государст­венным правам и указам поступок и никуда без воли оного Дудо­ровского не отлучаться и не сбежать, а ежели сбежит, то по поимке его сослан имеет быть в каторжную работу вечно без всякого за­чету». Дудоровский же был обязан на протяжении четырех лет вносить за Просолова по 15 рублей подушной подати в год, «оному Просолову никаких обид и налог не чинить и сверх ево возможности никакими непристойными работами того Просолова не отяго­щать...».

Из иркутских посадских набирались путем рекрутчины работ­ные люди для Нерчинских сереброплавильных заводов и рудников. В указе сената от 12 декабря 1760 г. о сборе рекрутов предписы­валось «за дальностью Иркутской провинции» не отправлять их к полкам, а назначать на Нерчинские заводы «для наисильнейшего их распространения». Всего подлежало отправке из Иркутской про­винции 256 рекрутов. Они отправлялись на Нерчинские заводы со своими женами и детьми. Туда назначали людей, «не имеющих торгов и промыслов». Отправка на Нерчинские заводы началась еще раньше сенатского указа. Первый наряд на отправку был дан в 1758 г. С 1759 по 1761 г. отправлено на Нерчинские серебропла­вильные заводы 345 рекрутов «на поселение». Среди них были ир­кутяне. Имеется, например, список 36 жителей Иркутска, отправ­ленных туда в 1761 г. Наборы рекрутов на заводские работы вы­зывались тем, что в связи с расширением старого Нерчинского завода, открытием новых рудников и заводов, принадлежавших феодальному государству и императорскому Кабинету, возрастала потребность в рабочей силе. В 60-х годах XVIII в. строятся Дучар-ский, Кутомарский, Шилкинский сереброплавильные заводы, затем Екатерининский и Александровский. В 60-х—70-х годах XVIII в. добыча серебра в Нерчинском горном округе составляла от 150 до 619 пудов в год. Одновременно добывался свинец. В дальнейшем ежегодная добыча и выплавка серебра стала уменьшаться, так как хищническая разработка привела к истощению ряда богатых руд­ников. С 20-х годов XVIII в. началась добыча золота, но она не составляла тогда особой отрасли горной промышленности: золото в малом количестве выделяли при плавке серебра.

На организации казенных и кабинетских предприятий сказы­вались крепостнические отношения. На заводах и рудниках пре­обладал труд не наемных рабочих, а приписанных к заводам кре­стьян, работных людей, набираемых путем рекрутчины, и ссыльно­каторжных. Труд ссыльных применялся также одновременно с вольнонаемным на купеческих предприятиях: Ланинском железо­делательном, Ключивоскресенском медеплавильном, Усть-Кутском и Селенгинском солеваренных заводах на Тельминской суконной мануфактуре и Тальцинском стеклоделательном заводе.

При наличии принудительного труда владельцы предприятий (в Сибири главные из них принадлежали в XVIII в. царскому Ка­бинету и казне) мало интересовались повышением техники произ­водства. Производительность такого труда была низкой. Рабочие подвергались жестокой эксплуатации и телесным наказаниям. По­этому понятно, что работные люди и рекруты, назначенные на за­воды, совершали побеги. Иркутских посадских, подлежавших от­правке на Нерчинские заводы, и их семейства содержали «под крепким караулом» до выезда к месту назначения.

Отправка рекрутов на Нерчинские заводы не исключала рек­рутских наборов в армию. В 1761 г. 55 иркутских посадских и цехо­вых были назначены во вновь учрежденный Якутский ландмилицкий полк.

Принимая меры к принудительному переселению крестьян и по­садских в Нерчинский горный округ, чтобы «употреблять (их) в завоцкие работы и к хлебопашеству», правительство пыталось привлечь, но уже в добровольном порядке, иркутских купцов для постоянной торговли в заводском районе, но желающих не оказа­лось. В 1761 г. собрание «первостатейных и средних купцов» отме­тило в своем «согласии» («приговоре»), что «из оного купечества для произвождения при Нерчинских сереброплавящих заводах ку­печества и переселения туда желания и охоты и склонности никто ныне не имеет».

Связи Иркутска с Нерчинскими заводами не ограничивались отправкой туда рекрутов для заводских работ. Из Иркутска везли в Забайкалье разнообразные товары. В Иркутск и Иркутский уезд приезжали казенные комиссионеры для разных закупок.

Иркутские купцы выполняли подряды по поставкам на Нерчин­ские заводы и перевозке заводских грузов. В 60-х годах XVIII в. купец и рудопромышленник В. Сибиряков производил крупные по­ставки хлеба, закупленного у крестьян Иркутского уезда, для Нер­чинских винокуренных и горных заводов. Хлеб перевозили работ­ные люди и крестьяне-возчики, нанятые купцом. Иркутский купец

Киселев получил подряд на перевозку «своим коштом и своими работными людьми» 15 000 пудов свинца от Нерчинска до Барна­ула.

С XVIII в. Иркутск стал административным и торговым, това­рораспределительным центром Восточной Сибири, но промышлен­ным центром дореволюционный Иркутск не был. Промышленность в нем была развита слабо и играла второстепенную, подсобную роль по отношению к торговле.

Промышленные предприятия, возникавшие в городе в первой половине XVIII в. и позже, представляли собой мелкие мануфак­туры, которые не были устойчивы и не могли выдерживать конку­ренции с привозными товарами. В Иркутске преобладало не ману­фактурное производство, основанное на разделении труда между работниками, а ремесло. По данным сибирского писателя и краеведа М. В. Загоскина, машинное производство, и то в небольших разме­рах, появилось в Иркутске только в 1865 г. (имеется в виду при­менение паровых -машин). В XVIII в. более или менее значитель­ные по местным условиям промышленные предприятия находились за пределами города. В 1791 г. главным промышленным предприя­тием Иркутска считалась «стеклянная фабрика», количество рабо­чих на которой не превышало пятидесяти человек.

Читать дальше