Самым лучшим домом в Иркутске считался трехэтажный дом на углу Набережной и Большой улиц, принадлежавший городскому голове купцу К. М. Сибирякову. Этот дом, выстроенный по черте­жам петербургских архитекторов, называли Сибиряковским двор­цом. От громоздких, неуклюжих построек старинного Иркутска он отличался легкостью и строгой пропорциональностью своих частей, простой и довольно изящной отделкой высоких окон второго этажа и особенно своим фасадом. Это была одна из первых построек Ир­кутска в стиле русского классицизма. Над главным («парадным») входом в Сибиряковский дворец на выступе возвышалось шесть крупных колонн в коринфском стиле с красивыми лепными зави­тушками наверху в виде листьев. Между колоннами — фигурная чугунная решетка. Такая же решетка, состоящая из крупных пере­секающихся колец, находится в верхней части каменной ограды возле дома. Столбы ограды украшены вазами. На массивных пи­лонах ворот красовались раньше дремлющие львы.

Сибиряковский дворец был богато отделан внутри: двери из красного дерева, на потолках красивые лепные украшения. В зале, по описанию А. Мартоса (1824 г.), находился, между прочим, роскошный гобелен, исполненный с картины Ван-Дейка. Этот го­белен предназначался в подарок китайскому императору, но не был доставлен по назначению. Посольство графа Головкина не было принято китайским двором и возвратилось с дороги. После этого царские подарки китайскому богдыхану продавались в Иркутске с публичного торга. В зале же висел портрет Г. Р. Державина. Зна­менитый русский поэт был изображен в бобровой шапке и шубе, подаренных ему сибирскими поклонниками его таланта.

В 30-х годах XIX в. этот дом был куплен для генерал-губер­натора Восточной Сибири. В историю Иркутска бывший Сибиряков­ский дворец вошел под именем Белого дома.

Лучшие частные дома в городе принадлежали крупным купцам. Их фамилиями стали называть городские улицы: Баснинская, Ланинская, Медведниковская, Мыльниковская, Пестеревская, Трапезниковская, Саламатовская и другие. Некоторые улицы называ­лись по имени церквей, на них расположенных: Благовещенская, Троицкая, Тихвинская, Преображенская и проч. Названия улиц на протяжении XIX века менялись.

Из казенных построек, сооруженных в первой половине XIX ве­ка, наиболее капитальными являлись здание Главного народного училища (1800 г.) на Заморской улице, занятое в дальнейшем гу­бернской гимназией; «Американские казармы» (1805 г.) на Казарминской улице, выстроенные на средства Российско-Американ­ской компании; здание конторы самой компании на Спасо-Лютеранской улице; почтовая контора (1809 г.) на Почтамской улице. Позже были выстроены гауптвахта на Тихвинской площади (1828 г.), трехэтажный корпус Медведниковского сиропитательного дома (1837 г.) в конце Преображенской улицы (теперь — сель­скохозяйственный институт), здание духовной семинарии (1846 г.) на Успенской площади и ряд других. Часть этих домов сохрани­лась до настоящего времени.

В Иркутском областном музее имеются ценные акварели лето­писца П. И. Пежемского, изображающие каменные здания Иркут­ска 40-х — 50-х годов. Это преимущественно двухэтажные каменные дома в семь и даже 12—13 окон, окрашенные в желтый или белый цвет. Дома имеют довольно высокие зеленые или красные желез­ные крыши. На многих домах уцелели еще деревянные крыши. Ме­стами видны трехугольные фронтоны с типичными большими полу­круглыми окнами. Многие из домов и торговых помещений укра­шены рядом белых колонок.

В первой половине XIX века количество каменных домов в Ир­кутске увеличилось, но и тогда они составляли лишь малую часть городских построек. В. И. Вагин в своих воспоминаниях «Сороко­вые годы в Иркутске» сообщает, что дома в городе были большею частью деревянные, в один или два этажа, в три сажени и в три окна по фасаду, с высокими крышами. Большая улица почти вся была застроена такими домами. На ней только еще начинали по­являться красивые постройки. Лучше других были дома на За­морской ул., Тихвинской и Ивановской площадях и на Ангарской Набережной между Большой и Харлампиевской улицами. Город доходил только до Иерусалимской горы, но и здесь местность, ближайшая к Ушаковке, была еще мало заселена. На Иерусалим­ской горе, за церковью, находились кустарники и кирпичные са­раи. Арсенальская площадь (теперь городской рынок) представля­ла собою большой пустырь, на котором одиноко торчал давно уже заброшенный каменный пороховой погреб. С 1837 г. в Иркутске появились извозчики, но их было мало, и они стояли только на Большой улице. С 1836 г. в городе стало заводиться уличное осве­щение. В этом году было поставлено 10 фонарей у нескольких част­ных домов. Тогда же городская управа заготовила 50 фонарей для размещения их по главным улицам города.

В 1836 г. иркутским городским головой Н. Трапезниковым была составлена для статистического комитета записка «О состоя­нии города Иркутска в 1836 году». Публикуя ее в 1857 году, ре­дакция газеты «Иркутские губернские ведомости» отмечала, что «для истории внутреннего быта и городского хозяйства Иркутска она навсегда останется очень важным документом». Редакция была права: записка действительно дает ценные материалы для изуче­ния истории города в первой половине XIX века.

В 1836 году в Иркутске насчитывалось 19569 жителей. Город имел тогда 1958 домов, в том числе 62 каменных. В записке сооб­щалось, что в Иркутске «взамен мостовой по твердости грунта мно­гие улицы возвышены мелким камнем, а другие хотя и не имеют сей высорки, но довольно сухи, однако ж, некоторые из них тре­буют таковой же высорки. Главнейшие улицы имеют деревянные тротуары, устроенные по обеим сторонам. Фонарей находится ныне готовых при некоторых домах 10...».

В городе существовали ремесла: живописное, золотых и серебря­ных дел, медное, столярное, резное, портновское, чеботарное, плот­ничное, каменное, лосиное, кузнечное и «разных родов рукоделие». К «рукоделиям» были отнесены кожевенное, мыловаренное, литье сальных свечей, выделка кирпича, масла из кедровых орехов и ко­нопляного семени и проч. По сообщению записки, «материалы для производства первых ремесл, как-то: для живописи, золотых, се­ребряных, медных и железных изделий, получаются привозом сюда для распродажи из разных городов и ярмарок Европейской России; а железо сверх того и сибирского произведения, прочие затем роды ремесл и рукоделий заимствуют материалы из произведений соб­ственно здешнего края». Ремесленные изделия, кроме их сбыта в городе и его окрестностях, продавались в разные города и округа Иркутской губернии, частично—в Якутскую, Охотскую и Камчат­скую области. «Часть кожевенных изделий и мыла отпускается че­рез Кяхту на промен за границу китайцам».

В Иркутске функционировало в 1836 г. две суконных и одна свече-восковая фабрика. Одна из суконных фабрик, принадлежав­шая купцу Векшину, была устроена вне города. Другая принадле­жала Приказу общественного призрения. Кроме того, в городе действовало 12 кожевенных, 12 мыловаренных, 7 свечных (изготов­ление сальных свеч), 16 кирпичных, 10 лосиных, 6 скорнячных за­водов, 10 маслобоен и одна фабрика по изготовлению нюхательного табака. Все они были мелкими предприятиями мануфактурного типа.

В Иркутске существовали 404 каменных лавки «для торговли товарами и разными припасами» и 205 деревянных балаганов, ларей и столов.

В записке Трапезникова сообщалось, что «жители города Иркутска содер­жат при домах своих рогатого скота простои породы, пасущегося в летнее время на городском выгоне, всего до 1700 штук и сверх того имеется приведенный из Москвы холмогорской породы... Сверх того с 1824 года разводятся здесь тибетские коровы (буйволы) полученные из Китая». Скотоводство в Иркутске, как видно, было незначительным. Скот для продовольствия доставлял­ся, главным образом, из Иркутского уезда, Красноярска и Забай­калья. Записка отмечала, что Иркутск «без подкрепления из других городов не может быть обеспечен в продовольствии мясом; первый источник для себя был и есть Красноярск, а по нем са­мый благонадежный быть может Забайкальский край, прилегаю­щий к Китайской границе, где скотоводство особенно развито у бурят».

Лошадей всего в городе имелось до 1000 голов.

Почти при каждом доме были огороды, где выращивались кар­тофель, капуста, свекла, репа, редька, огурцы, дыни и отчасти арбу­зы. В Иркутске существовал публичный сад и несколько частных садов «из сибирских деревьев»: яблони, «приносящей весьма мел­кие плоды», черемухи, рябины, облепихи, смородины, малины и кислицы. Интересно, что с 1818 г. «некоторые из жителей начали разводить в комнатах и оранжереях ананасы, лимоны, апельсины, а в садах — испанскую клубнику и крыжовник». 1 По всему краю славилось «садовое заведение купца В. Н. Баснина. В 1858 г. один из посетителей этого заведения писал:

«Не говоря об изящных цветах, напоминавших мне в минуты удивления флору итальянскую, оранжерея В. Н. заключает в себе много диковинок. В его плодовой выспевали персики, абрикосы, гру­ши, яблоки, виитни, лимоны, апельсины, виноград и проч. Вообще заведение Баснина, занимающее значительное пространство, от­лично устроено и порядок удивительный. Наши сибиряки, страст­ные охотники до цветов, постоянно посещают редкое у нас заве­дение и многим успели уже пользоваться: окна домов испещрены фуксиями, розами и луковичными растениями».

Рыбный промысел иркутяне вели на реках Ангаре, Иркуте, Иде, или Ушаковке, но главным образом — на Байкале (в устьях рек Селенги, Баргузина и Верхней Ангары, впадающих в Байкал). В 1835 г. было поймано 4457 бочек омулей по 1500 рыб в каждой и, кроме того, доставлено 25 бочек омулевой икры. Из других мест Байкала было приплавлено в летнее время в Иркутск 1725 бочек омулей и до 1230 пудов свежей рыбы: осетров, тайменей, сигов, ленков, хариусов, щук, налимов, карасей, окуней и т. д. Кроме того, зимой в Иркутск было привезено 40 800 штук мороженых свежих омулей.

В записке «О состоянии города Иркутска в 1836 г.» в разделе <'Гостиницы и публичные увеселительные места» сообщалось:

«Трактиров и рестораций ныне в Иркутске не находится: харчевен существует 2, питейных домов 16, сверх того 1 разливная ве­дерная и 5 водочных. Для общенародных гульбищ устроен сад на берегу реки Ангары: гулянья бывают в нем в высокоторжествен­ные и праздничные дни, начиная с мая по октябрь месяц. Театров здесь нет».

Главнейшей отраслью хозяйственной жизни Иркутска в первой половине XIX века продолжала оставаться торговля. По образ­ному выражению писателя М. Александрова, «торговля и нажива блистали на горизонте иркутском, и в них, как в фокусе зажига­тельного стекла, сосредоточивалась вся жизнь и жизненная дея­тельность».

На площади большого гостиного двора ежедневно производи­лась перегрузка российских и китайских товаров, поступавших в Иркутск. Ежегодно через гостиный двор продавалось оптом и в роз­ницу товаров более чем на полтора миллиона рублей, что состав­ляло по тому времени крупную сумму. Кроме иркутских купцов и мещан, в городе торговали также приезжие купцы: московские, тульские, вологодские, тотемские; сольвычегодские, суздальские, торопецкие, устюжские, тобольские, тарские, томские, краснояр­ские, енисейские. Преобладающую роль играли все же местные куп­цы. По сообщению «Статистического обозрения Сибири», в Иркут­ске «кроме туземных купцов, иногда временно, иногда и постоянно торговали многие иногородние купцы, но в 1852 г. по всей Иркут­ской губернии состояло иногородних только 17 капиталов 3-й гиль­дии, а местных купцов: 1-й гильдии— 19, второй — 21 и третьей-— 89, что свидетельствует о довольно важных оборотах с отдаленны­ми местами, особенно с Китаем».

На иркутском рынке сбывали свою продукцию русские и бу­рятские ремесленники и крестьяне.

«Русские поселяне и инородцы с хлебом и другими излишками сельской промышленности приезжают в город летом по воскре­сеньям, а зимой — почти ежедневно. Для них собственно 8-го июля бывает простонародная ярмарка, на которую доставляют всякий лес и деревянные изделия. Сверх того, для облегчения торговых оборо­тов купечества и понижения цен на разные привозные товары уста­новлена Ярмарка с 1-го декабря по 1-е января, коей оборот про­стирается до 250 000 рублей».

Крупную роль в хозяйственной жизни Иркутска играла торгов­ля с Китаем через Кяхту, имевшая в XVIII и первой половине XIX вв. меновой характер (товар на товар). В 1824—1830 гг. го­ловые обороты кяхтинской торговли колебались от 5 500 000 до 7 803000 рублей. Среди товаров, вывозимых из России, на первом месте стояла мягкая рухлядь (пушнина), на втором — изделия фаб­рично-заводской промышленности: сукна, плис, шерстяные, бу­мажные и льняные материалы, писчая бумага, зеркала, сундуки, металлические изделия. Затем шли полуфабрикаты: железо, медь и другие металлы, кожи, краски. Сбывались также скот и продук­ция скотоводства, рыба, мед, аптекарские материалы. Из Китая поступал преимущественно чай, затем бумажные (китайка, даба и проч.) и шелковые материалы, сахар-леденец и разные мелкие товары. Необходимо отметить, что по мере развития мануфактур в России привоз бумажных товаров из Китая уменьшался. Напри­мер, в 1830 г. было выменяно бумажных товаров в десять раз мень­ше, чем в 1815 году. «Такой результат был следствием и расшире­ния и улучшения производства дабы и китайки на фабриках мос­ковских, кинешемских и казанских».

В 50-х годах XIX века обороты кяхтинской торговли достигли 16 миллионов в год. Главными представителями меновой торговли с Китаем через Кяхту являлись московские, затем кяхтинские и иркутские купцы. На долю иркутского купечества приходилось бо­лее 14% всего торгового оборота в Кяхте.

Через Кяхту в Китай отправлялась часть кожевенных из­делий и мыла, изготовлявшихся в Иркутске. Иркутские купцы ску­пали пушнину и мерлушку для продажи в Китай, кожу, служившую как для обмена на китайские товары, так и для обшивки (ширки) тюков с чаем и другими товарами, которым предстоял далекий путь. Усиление спроса на кожу способствовало развитию кожевен­ного промысла. Наконец, торговля с Китаем доставляла новые то­вары для иркутского рынка и давала оборотные средства для внут­ренней торговли.

Читать дальше