После проведения железной дороги Иркутск за­метно растет. По пере­писи 1897 г. в Иркутске насчиты­валось 51 473, а в 1919 г. 90 800 жителей. В 1910 г. Иркутск имел 18187 построек, в том числе 1190 каменных. Городское население рос­ло преимущественно за счет при­лива рабочих и служащих на тран­спорт (железная дорога, пароход­ство, гужевой транспорт), в торго­вые предприятия, увеличения числа ремесленников, торговцев, военных, чиновников и служащих правитель­ственных учреждений. В меньшей степени увеличивалось количество рабочих на предприятиях фабрично-заводского типа. Иркутск оставался центром торговли и управления Во­сточной Сибири со слабо развитой промышленностью.

О промышленных предприятиях Иркутска в первые годы XX в. сообщалось в отчете Иркутского комитета РСДРП:

«Крупная промышленность в Иркутске, как в других сибирских городах, развита пока еще чрезвычайно слабо. В самом городе почти нет крупных заведений; все их можно пересчитать по пальцам, это: 1) монопольный склад, открывшийся летом 1904 г., — 200 рабочих; 2) железнодорожное депо — 75 рабочих; 3) типография Макушина—200 рабочих; 4) типография «Восточного обозрения» — 60 рабочих и 5) губернская типография — 80 рабочих.

Все остальные заведения, находящиеся в Иркутске, занимают каждое уже менее 50 чел. рабочих, в числе их имеются мелкие ти­пографии, булочные, слесарные и кузнечные мастерские». В Ир­кутской губернии действовало немного более сотни фабрик и заво­дов. На каждое такое предприятие приходилось в среднем 10—15 рабочих. Исключение составляли мастерские и депо на станции Иннокентьевская, Усольский солеваренный завод и спичечная фабри­ка, где было занято по 200 рабочих; приблизительно такое же ко­личество рабочих было на Тельминской фабрике, Николаевском железоделательном заводе, ремонтном заводе в Лиственичном и на стекольной фабрике Перевалова. Значительное по местным условиям количество рабочих — до 5000 человек — находилось на Черемховских каменноугольных копях, а также на золотых приисках.

В 1900 г. Иркутской городской управой было возбуждено перед министерством финансов ходатайство о разрешении городу вы­пустить долгосрочный облигационный заем в сумме 2 500 000 руб­лей на устройство водопровода, канализации, электрическое осве­щение и другие нужды, но вопрос с выпуском займа разрешен не был. В 1903—1905 гг. частной акционерной компанией был впервые построен водопровод, охвативший лишь незначительную, централь­ную часть города. В 1911 г. городской управой составлялись проек­ты канализации, расширения водопровода и даже устройства трам­вая, но дальше проектов дело не пошло.

Электрическое освещение появляется в Иркутске лишь с 1901 года. Тогда частными предпринимателями было устроено несколько мелких электрических установок, но они обслуживали почти исклю­чительно торговые и жилые помещения их владельцев. В 1905— 1906 гг. была устроена электрическая станция, принадлежавшая предпринимателю Полякову. Она освещала Большую улицу и от­пускала энергию некоторым частным абонентам. Наконец, в 1910 г. закончилась постройка иркутской городской электрической станции, принадлежавшей городской управе. В связи с этим и был снова по­ставлен городской думой и управой вопрос о трамвае, но все огра­ничилось проведением будущих трамвайных линий на плане горо­да. Не было представлено даже обстоятельного проекта постройки трамвая.

Несколько раз ставился вопрос о постройке постоянного моста через Ангару. Была издана городским управлением особая книга «Мост через Ангару постоянный железный», но постройка его не осуществилась.

Мероприятия по благоустройству города касались почти исклю­чительно центра, а не окраин, где проживало трудовое население.

В   «Сибирском торгово-промышленном ежегоднике» за 1913 г. сообщалось:

«Город, благодаря своему удачному местоположению и желез­ной дороге, в торговом отношении занимает одно из видных мест среди городов Сибири, с каждым годом его население увеличивает­ся, ежегодно появляется масса новых построек... Грязь на улицах, прежде достигавшая легендарных размеров, ныне отодвигается все дальше и дальше к окраинам. Главные улицы почти все замощены булыжником. На Большой улице местами имеется даже торцовая мостовая. Тротуары имеются на всех без исключения улицах, на главных — большею частию каменные или асфальтовые. Улицы прямы и широки. Освещение окраин — керосиновое, при помощи фо­нарей Галкина и других систем, центр же освещается электри­чеством».

«Ежегодник» отмечал и крупные недостатки в городском благо­устройстве:

«Но, несмотря на свой внешний европейский вид, город не мо­жет похвалиться многими удобствами, ставшими необходимостью для культурного человека. Так, до сих пор нет ни конки, ни трам­вая, водопровод пока еще устраивается, и только присутствие в са­мом городе красавицы Ангары, которую жители, несмотря на все усилия, никак не могут загрязнить, спасает город от губительных эпидемий. К недостаткам города следует отнести и то обстоятель­ство, что он два раза в год во время ледохода на несколько дней бывает отрезан от остального мира: понтонный мост, соединяющий его с вокзалом, разводится и переправа производится на лодках, что сопряжено с большими трудностями и опасностью. О постоянном мосте через Ангару говорят уже давно, но моста все еще нет».

В «Ежегоднике» сообщалось, что в Иркутске находится значи­тельное количество торговых предприятий и правительственных учреждений, несколько банков — Государственный, отделение Рус­ско-Азиатского, Волжско-Камского и Сибирского торговых банков, банк Елизаветы Медведниковой, — но вместе с тем обращалось внимание на слабое развитие промышленности в городе: «Промыш­ленная и заводская деятельность, как и везде в Сибири, развита очень слабо».

В 1912 г. торговые обороты Иркутска достигли 70 миллионов рублей. Между тем промышленные предприятия города выпустили своих изделий всего на 2 миллиона.

В 1914 г. в Иркутске числилось 24 небольших предприятия за­водского типа (чугунолитейные и слесарные, лесопильные, кир­пичные, кожевенные, водочные, пивоваренные заводы, паровые мукомольные мельницы, типографии) и несколько мелких ремеслен­ных мастерских. На этих предприятиях работало до 5500 наемных рабочих и ремесленников-одиночек. В это число не входят рабочие железнодорожных мастерских и депо, мастерских пароходства, электрической станции.

В 1894 г. в связи с постройкой Сибирской железной дороги возник в 7 километрах от Иркутска небольшой поселок — станция, получившая название Иннокентьевской. При станции были построе­ны железнодорожные мастерские и склады. В 1901 г. в поселке про­живало 996 человек, а в 1917 году — 8275.

В Иркутске был устроен склад сельскохозяйственных орудий и простейших машин (молотилки, жнейки и пр.) и мастерские при нем.

По сравнению со второй половиной XIX в. количество про­мышленных и транспортных рабочих в Иркутске увеличивалось, но медленно.

Хотя в городском благоустройстве имелись крупные недостат­ки, Иркутск, по сравнению с другими населенными пунктами Иркутской губернии, производил благоприятное впечатление на тех, кто его посещал. Об этом свидетельствуют, например, вос­поминания старого большевика П. Н. Караваева, прибывшего в город в 1914 г. В своих мемуарах «В дооктябрьские годы» он пишет:

«Вначале Иркутск произвел на меня большое впечатление. После четырехлетнего пребывания в жалких деревушках Киренского уезда у скитаний по тайге Иркутск показался мне воплощением ци­вилизации. Доставлял наслаждение уже самый процесс прогулки по улицам большого города, возможность наблюдать оживленное движение.

Иркутск в те годы выделялся среди других городов Сибири сво­им культурным обликом, красивыми постройками, довольно ожив­ленной общественной жизнью».

Лучшими, наиболее красивыми зданиями города П. К. Карава­ев считал городской театр, здания музея и Русско-Азиатского бан­ка (теперь Центральная амбулатория), Белый дом и Второвский пассаж — большое торговое здание, разрушенное во время декабрь­ских боев 1917 г.

Годы реакции крайне отрицательно сказались на общественной жизни Иркутска. В 1907 г. была разгромлена иркутская организа­ция РСДРП, 54 ее активных члена арестованы и преданы суду. Царская администрация закрыла профессиональные союзы, возник­шие в 1905 г., преследовала местную печать и просветительные организации.

В 1908—1909 гг. деятельность иркутской организации РСДРП стала восстанавливаться и оживляться. Летом 1908 г. на «Звез­дочке» (местность против города на левом берегу Ангары) состоя­лась нелегальная сходка. Участники ее постановили продолжать революционную пропаганду и возобновить выпуск прокламаций. Снова заработал печатный станок. Была выпущена и распростра­нена в городе прокламация «Черный праздник». Так ее составители назвали официальные торжества по случаю открытия в Иркутске памятника Александру III. «Черному празднику» царских чинов­ников, духовенства и капиталистов прокламация противопоставляла бедность и бесправие народа и призывала к борьбе против само­державия.

Для оживления революционной пропаганды в Иркутске многое сделал выдающийся деятель партии, пламенный большевик. С. М. Киров (Костриков). Ко времени прибытия в Иркутск он имел уже значительный опыт революционной работы.

До приезда в Иркутск Сергей Миронович учился в Уржуме, Казани, затем в 1904 г. прибыл в Томск, где работал чертежником. В Томске Сережа Костриков пользовался любовью и уважением своих товарищей. Он установил связь с Томским комитетом РСДРП и выполнял важные партийные поручения, связанные с революционной пропагандой. В 1905 г. Сергей Миронович, работая в Томском комитете РСДРП, возглавлял боевую дружину, участ­вовал в крупной политической демонстрации, проявив смелость и находчивость при столкновении демонстрантов с полицией. Он оборудовал со своими товарищами подпольную типографию Коми­тета, в которой печатались многочисленные прокламации и листов­ки, которые в большом количестве распространялись в Томске и за его пределами. Деятельность Сергея Мироновича не ограничи­валась Томском. Он вел агитационно-пропагандистскую работу на станции Тайга и руководил там крупной забастовкой железнодо­рожников.

В 1906 г. С. М. Киров был арестован и заключен на два года в тюрьму. После освобождения он жил в Новониколаевске (теперь Новосибирск), а затем переехал в Иркутск. Сергей Миронович при­был туда в июле 1908 г.

В то время как меньшевики-ликвидаторы стремились ликвидировать нелегальную партийную организацию, С. М. Киров и его единомышленники-большевики восстанавливали ее. Установив связь с рабочими местных предприятий, он вел среди них революционную пропаганду. С этой же целью С. М. Киров выезжал часто на стан­ции Байкал и Слюдянка.

Учительница Е. А. Бобылева, встречавшаяся с ним в Иркут­ске, рассказывает:

«Во время пребывания в Иркутске Сергей Миронович часто бы­вал у нас. Всегда жизнерадостный, веселый, с улыбкой на лице. Вся его натура была правдивой и открытой. Его все интересовало, и обо всем он хотел знать, остро критиковал, обладая тонкостью юмора и ярким полетом мысли. Не прочь был поиграть с моими племянниками, которые звали меня тетя Боба (от фамилии Бобы­лева), так же стал звать меня и Сергей Миронович. Много расска­зывал он о своей жизни в деревне, о Казани и о своей революционной работе, жизни в Томской тюрьме».

Из конспиративных соображений С. М. Киров переменил свою первоначальную квартиру на Спасо-Лютеранской улице, № 33 и перешел на новую квартиру по Медведниковской (теперь улица Халтурина, дом № 4).

В Иркутске С. М. Киров близко познакомился с политическим ссыльным по делу социал-демократической подпольной типографии в Новгороде (1894 г.) В. Т. Талалаевым (умер в 1930 г.). Его жена А. М. Талалаева хорошо помнит Сережу Кострикова как жизнерадостного, живого и деятельного, полного кипучей энергии мо­лодого человека.

Известно, что Сергей Миронович был замечательным журна­листом, использовавшим печать как средство революционной про­паганды. Журналистом был и В. Т. Талалаев. Он сотрудничал в иркутских газетах «Восточное обозрение», «Сибирская заря», «Во­сточная заря», участвовал в редактировании их и не раз подвергал­ся репрессиям за опубликование статен «антиправительственного направления». Занятия журналистикой сближали С. М. Кирова и В. Т. Талалаева, способствовали укреплению их знакомства. Воз­можно, что во время пребывания в Иркутске С. М. Киров прини­мал участие в местной печати. Трудность изучения этого факта за­ключается в том, что Сергей Миронович, находясь на полулегаль­ном, затем нелегальном положении, не мог подписывать свои статьи.

С. М. Кирову не пришлось долго оставаться в Иркутске. Он получил сообщение, что в Томске жандармы обнаружили устроен­ную им со своими товарищами подпольную типографию и разыски­вали ее организатора, чтобы расправиться с ним. Иркутские жан­дармы также стали разыскивать его. В мае 1909 г. С. М. Киров выехал на Северный Кавказ, где начался новый этап его револю­ционной деятельности.

Выступая против меньшевиков-ликвидаторов, большевики про­должали борьбу за сохранение, укрепление и развитие нелегальных партийных организаций. В 1911 г. в Иркутске распространялась первомайская прокламация Центрального Комитета РСДРП. Прокламация призывала: «Наша нелегальная партия должна со­брать все готовое к борьбе, всех тех, кто хочет идти под славное знамя нашей старой, революционной до конца Российской социал-демократической рабочей партии, всех тех, кто не устал бороться, кто остался верен старым заветам. И наша партия должна руко­водить всеми проявлениями рабочей борьбы».

Прокламация была переиздана в Иркутске, перед текстом ее напечатано: «К рабочим и работницам Иркутска».

После поражения революции 1905 г. царское правительство отправляло в Сибирь все больше и больше политических ка­торжан и ссыльных. Одним из мест ссылки была Иркутская гу­берния.

В 1914 г. в село Манзурку, Верхоленского уезда, Иркутской гу­бернии, был отправлен через Александровскую пересыльную тюрь­му М. В. Фрунзе. Во время пребывания его в Манзурке там обра­зовалась колония политических ссыльных. Под руководством М. В. Фрунзе Манзурская колония организовала кассу взаимопо­мощи, столовую и библиотеку. В Манзурке получались и распро­странялись большевистская газета «Правда» и большевистский журнал «Просвещение». Политические ссыльные вели революцион­ную пропаганду среди крестьян.

В тюрьме и в ссылке М. В. Фрунзе основательно занимался изучением военного дела: он понимал значение военных знаний для революционной борьбы, для успеха вооруженного восстания М. В. Фрунзе считался авторитетом по военным вопросам и по просьбе своих товарищей вел беседы по военному делу. Таким об­разом, один из будущих полководцев Красной Армии даже в усло­виях тюрьмы и ссылки занимался военной подготовкой.

В 1915 г. М. В. Фрунзе в числе других политических ссыльных был арестован как «главный организатор колонии» и отправлен из Манзурки в иркутскую тюрьму, но по дороге в Иркутск бежал из Оекской пересыльной тюрьмы. Он добрался до Иркутска, скрывал­ся здесь, а затем выехал в Читу. Умело законспирировавшийся под фамилией Михайлова, М. В. Фрунзе беззаветно продолжал револю­ционную деятельность сначала в Забайкалье, а затем в Европей­ской России.

В июне 1915 г. был арестован и выслан на три года в Манзурку В. М. Молотов. В ссылке он пробыл недолго и в августе 1915 г. совершил побег.

В 1915—-1916 гг. в деревне Головновке, а затем в селе Тутуре, Верхоленского уезда, Иркутской губернии, находился в ссылке В. В. Куйбышев. В Тутуре проживало тогда до 30 политических ссыльных, в большинстве — рабочие-большевики. На них и опирал­ся в своей работе Валериан Владимирович. Он объединял членов партии, подготовлял их к дальнейшей борьбе, вел революционную пропаганду среди беспартийных рабочих, попавших в ссылку, и сре­ди местных крестьян. Весной 1916 г. В. В. Куйбышев совершил побег из ссылки в Самару.

Через политических ссыльных-большевиков в Сибирь проника­ли и распространялись здесь большевистские газеты «Звезда», «Правда», марксистско-ленинская литература, листовки. В Иркут­ской губернии «Правда» получалась в Иркутске, Черемхово, Тулуне, Тайшете, Братске, Качуге, Манзурке.

Большевики вели оживленную пропаганду среди рабочих, кре­стьян, служащих, руководили стачечным движением, принявшим широкие размеры в годы революционного подъема. В этот период взоры трудящихся России были обращены на события, происходив­шие на Ленских золотых приисках.

До 80-х годов XIX столетия большинство Ленских золотых приисков принадлежало иркутским купцам. В дальнейшем приис­ки постепенно сосредоточиваются в руках Ленского золотопро­мышленного товарищества «Лензолото». В начале XX века «Лензолото», богатевшее за счет эксплуатации рабочих, становится неограниченным властителем Лено-Витимского горного округа. Акционерам» «Лензолота» являлись крупные русские и английские капиталисты, царские министры и члены царской семьи. Судьи, чиновники, полицейские на приисках содержались за счет «Лензолота», являясь послушными выполнителями воли золотопро­мышленников.

Попадая в далекую приленскую тайгу, рабочие оказывались в кабале у капиталистов. Наем рабочих производился в сентябре и октябре, когда заканчивалось пароходное движение по Лене. Ра­бочему после прекращения навигации было трудно выбраться с приисков, и он, боясь остаться без всяких средств к существованию, вынужден был работать на любых кабальных условиях. «У меня так работать, чтобы от лошадей остались хвост да грива, а от лю­дей — нос да глаза», — нагло заявил управляющий приисками Бе-лозеров при своем вступлении в должность.

В 1912 г. поэт Ф. Шкулев в большевистской газете «Звезда» так характеризовал тяжкую долю ленских рабочих:

Под тяжестью горя, под скорбные  стоны

Они вам ковали всю жизнь миллионы.

Они коротали бессонные ночи,

И блекли от слез их усталые очи.

Их руки и ноги висели, как плети,

Голодными, чахлыми были их дети!..

Они для вас тратили лучшие силы,

А вы угостили за то их могилой...

В душной атмосфере полного бесправия и произвола перед ра­бочими лежали два совершенно противоположных пути г изнывать в тисках двойного гнета со стороны капиталистов и самодержавия или выступить на борьбу против них. Рабочие избрали второй путь — путь борьбы.

В истории Лено-Витимского горного округа известен ряд за­бастовок и волнений рабочих, начиная с 70-х годов прошлого столе­тия. Но никогда еще забастовки не принимали таких широких раз­меров, не приобретали такого значения, как в 1912 году. В начале XX века на приисках появились новые люди: это были рабочие, прошедшие закалку революционной борьбы в период революции 1905 года. Они и выступали в качестве руководителей во время Лен­ской стачки 1912 года. Забастовка, получившая всемирную извест­ность, проходила дружно и организованно. В стачечном комитете и среди приисковых делегатов руководящая роль принадлежала большевикам и большевистски настроенным рабочим.

Забастовка ленских рабочих началась в феврале 1912 г.1 Она протекала дружно, организованно и охватила все прииски «Лензо­лота». Рабочие требовали улучшения качества продуктов, жилищ­ных условий, медицинской помощи, добивались вежливого обра­щения, отмены принудительного женского труда, увеличения зара­ботной платы и сдельных расценок, установления восьмичасового рабочего дня, увольнения нескольких служащих из приисковой ад­министрации, наиболее ненавистных рабочим.

Чтобы сломить забастовку, царское правительство в угоду капиталистам учинило кровавую расправу: 4(17) апреля безо­ружная толпа рабочих, шедшая для переговоров с приисковым управлением, была встречена ружейным огнем. Царские войска по приказу жандармского офицера убили 250 и ранили 270 че­ловек.

Буря негодования против нового злодеяния царизма охватила рабочий класс. Он ответил на Ленский расстрел многочисленными стачками и демонстрациями протеста. «Ленский расстрел явился поводом к переходу революционного настроения масс в револю­ционный подъем масс», — писал В. И. Ленин.

В Иркутске и Иркутской губернии также росло стачечное дви­жение. В мае 1912 г. в Иркутске началась забастовка рабочих ти­пографии Посохина. Она продолжалась около двух месяцев. Рабо­чие повели борьбу против попыток владельца типографии отнять некоторые льготы, которых печатники добились во время стачечно­го движения в 1905 г. Забастовавших поддерживали рабочие дру­гих типографий, производившие специальные отчисления в пользу стачечников. Рабочие добились частичного удовлетворения своих требований.

В 1913 г. происходили забастовки рабочих и служащих в Ир­кутске, на Черемховских копях, в мастерских Ленского пароходст­ва в Жигалово и Тутуре.

В мае 1913 г. началась в Иркутске забастовка служащих и ра­бочих самой крупной в Сибири торговой фирмы братьев Второвых, нашедшая отклик и в других городах. Забастовкой руководила группа большевиков: Начавшись в Иркутске, забастовка распро­странилась на все отделения фирмы в Сибири: в Томске, Верхнеудинске, Чите, Троицкосавске, Сретенске.

Кроме 8-часового рабочего дня и улучшения условий труда, забастовавшие требовали свободы печати, союзов, собраний и стачек.

В 1913—1914 гг. происходило несколько забастовок на Черем­ховских каменноугольных копях. Большую роль в организации заба­стовок сыграл «Союз горнорабочих Черемховского района». Союзом руководила группа большевиков из политических ссыльных.

В Иркутске в мае 1914 г. бастовали рабочие-металлисты обозной мастерской и типографщики. Летом 1914 г. началась новая заба­стовка в обозной мастерской. На собраниях забастовавших при­сутствовали рабочие других предприятий города и выносились политические резолюции. На одном из собраний была принята резо­люция, о солидарности рабочих Иркутска с бастующими бакински­ми рабочими и международным рабочим движением.

Читать дальше