НА КРУТОМ УЛАЛИНСКОМ ХОЛМЕ
Среди высоких гор, покрытых густой
зеленью лесов и кустарников, лежит в узкой долине город Горно-Алтайск, столица
автономной области. Неподалеку напряженно гудит прославленный Чуйский тракт.
Машины спешат в подоблачные дали Алтая, к границам Монгольской Народной
Республики. Стремительно несет свои ледяные воды воспетая поэтами Катунь.
Кругом кипит молодая жизнь горного края, пробужденного от долгого сна Великим Октябрем.
И вряд ли кому приходило в голову,
что здесь же, рядом с парком, где стоит памятник Ленину, неподалеку от
кинотеатра и краеведческого музея, на склоне высокого холма, у старинного
кладбища могут быть обнаружены следы нашего далекого предка...
В 1961 году во время краеведческой
конференции чутье охотника за первобытным человеком привело меня и этнографа Е.
Тощакову к этому холму, заставило перейти маленькую горную речку Улалинку и
подняться по крутому склону, усеянному камнями. В осыпи из желтой глинистой
толщи рыхлых отложений выступали окатанные водой булыжники светло-желтого
кварцита, торчали остроугольные глыбы темно-серого известняка. В этих «диких»
камнях не было ничего такого, что напоминало бы хорошо знакомые каменные
изделия древнего человека. И все же мой взгляд остановился на одном из булыжников...
Да ведь это то, к чему я стремился,
чего так жадно и так напряженно искал мой взор!
Само собой разумеется, если бы о
булыжник запнулся кто-либо, незнакомый с технологией того далекого времени,
когда наши предки не знали ни железа, ни меди, он отбросил бы этот камень с
дороги носком ботинка. Но специалисту-археологу камень с Улалинки мог
рассказать многое. Он взволновал бесспорными признаками искусственной
обработки. И прежде всего характерным раковистым изломом. Именно так выглядит
поверхность камня, намеренно расколотого рукой древнего человека, человека
каменного века. Поверхность раскола резко отличалась от необработанной части
булыжника, гладко отшлифованной водой и песком, такой же, как у всех остальных
булыжников из осыпи.
Итак, сначала над камнем поработала
природа. Веками, а может быть, и тысячелетиями ворочала его бурная река или
катил древний ледник, пока не приобрел камень эту идеальную гладкость и
овальную форму.
Но затем, в неизведанные времена
каменного века, его поднял с древней галечной отмели или ледниковой морены
первобытный мастер и расколол. Придал ему тем самым совершенно новую, не
природную, а, можно сказать, «очеловеченную» форму.
И вот камень лежал на ладони, еще
покрытый желтой липкой глиной, шершавый и холодный, как лед. Но уже
чувствовалось в нем тепло той человеческой руки, которая впервые дерзко
вмешалась в тысячелетний ход природных процессов. Дала ему новую жизнь, сделала
его не просто камнем, а артефактом, носителем нового качества, которое дано
обществом.
Это было истинное чудо —
соприкосновение с давно исчезнувшим миром, из которого, как из первого источника,
берет начало все богатство человеческой культуры. Слова «первый источник»
здесь не случайны, в них содержится глубокий смысл, ибо обработанный камень с
Улалинки несет на себе признаки, свойственные самому началу человеческой
истории.
Самые ранние известные науке
каменные орудия первобытного человека найдены в далекой от нас Африке, затем
их обнаружили в Западной и Восточной Европе, наконец на юге Азии, в Индонезии.
И все они представляют собой такие
же, как на Улалинке, булыжники, лишь частично обработанные грубой оббивкой.
Половина или даже две трети такого камня сохраняет первоначальную галечную
поверхность, корку. Она снята только на рабочем конце орудия, на самом его
лезвии.
Если лезвие оббито только с одной
стороны, изделие называется «чоппером», буквально «сечкой». Если с обеих
противоположных сторон — «чоппингом».
|