Сложность и прогрессивное
направление развития неолитических общин на Дальнем Востоке находят свое
выражение и в том, что здесь неожиданно рано и широко распространяется не
присваивающее только, но и производящее хозяйство. В Приморье на юге обнаружены
и следы неолитического земледелия, а вместе с ним и разведения животных,
сначала свиньи, а вслед за ней и крупного рогатого скота и со временем даже
лошади.
Нет необходимости подробно излагать
все, что известно теперь о жизни и культуре людей неолита Сибири и Дальнего
Востока. Лучше ознакомиться с их искусством на отдельных конкретных примерах.
В памятниках искусства всего полнее и ярче, как сказано выше, отражено
своеобразие духовной жизни исчезнувших племен.
Начнем с путешествия в глубь
тысячелетий и в глубь Саянской тайги, по долине реки Уды.
В студеный зимний день третьего
февраля маленькая группа в составе пяти
человек: автора этой книги, A. Мазина — кандидата исторических наук, научных
сотрудников А. Конопацкого, В.
Молодина, фотографа B. Мыльникова, партийного работника Нижнеудинского райкома
КПСС В. Сенникова и двух шоферов вышла на двух «газиках» из гостеприимной
гостиницы «Уда» вверх "по реке с тем же названием. Наш путь лежал к
знаменитым Ярминским порогам и еще более известной Нижнеудинской пещере, слава
которой гремит в науке уже второе столетие.
Археология и зима да еще в Сибири?
Мыслимо ли такое сочетание? И, однако («однако» — по-сибирски слово особое,
полное различных значений, в том числе сибиряки применяют его, как известно, и
для того, чтобы выразить удивление, эффект неожиданности), такая зимняя
археологическая экспедиция на петроглифы по реке Уде при тридцати пяти градусах
мороза да еще и при жестоком ветре состоялась. Состоялась потому, что раньше
она была невозможна: дорога к цели летом исключалась бурными порогами. Зимой
же река скована льдом, и нужно было спешить, пока лед прочен, не подтаял, не
пошла по реке верховая вода, не вскрылись полыньи.
Позади остался Нижнеудинск,
старинный русский город, в 1648 году выстроенный в удинских землях «братов» —
крайнего на запад форпоста бурятского племени. Их князья грозили в свое время
не только мелким племенам — своим данникам, «кыштымам», в ангарской тайге, но
и самим енисейским кыргызам, воинственные и властные князья которых, в свою
очередь,, держали в своих руках, под своим жестоким игом многих других князей.
Таких, как, например, Татауш, по имени которого и до сих пор называется остров на
Енисее у моста через эту реку в Красноярске.
Проехали без остановки большое,
крепко скроенное старинное русское село Порог. А вместе с ним и бывшие бурятские
улусы, ныне такие же крупные села, где проживают совсем по-русски в прочных
хороших домах аборигены этого края — удинские буряты. Но говорят они
по-бурятски, сохраняют свой чисто бурятский физический облик.
Ледяная дорога, по которой мы
ехали, идет зимой вдоль русла реки Уды: частично по льду реки, частично по ее
надлуговой террасе.
Долина реки узкая, сжатая с обеих
сторон высокими утесами. Коренной берег обрывается к руслу реки Уды отвесно
высотой около 200—300 метров над рекой. В обрыве выступают вертикально, как
столбы, отдельные скалы. Самая эффектная скала Колокольня. Она появилась
внезапно, вдруг в шестидесяти с лишком километрах вверх по реке Уде от
Нижнеудинска, как будто обрубленная секирой эпического героя-богатыря. Даже не
скала, а грандиозная дуга коренного берега, должно быть, некогда и на самом
деле обрубленная единым богатырским взмахом, только не топора, а грозного
сейсмического сдвига земной коры, землетрясения.
И дальше по реке начались одно за
другим невообразимые в своей дикой величественной красоте места.
Даже самые прославленные места в
Альпах, даже сам тысячи раз воспетый Сен-Готард побледнели бы перед этой
красотой,,, перед так неожиданно вставшей на нашем пути Колокольней.
|