Сыну Баджея Мунджану (или
Муньану) наследовал Тыгын (или Дыгын). В наиболее распространенных вариантах
легенд он изображался в виде богатыря-гиганта. Рост его был таков, что тень
дерева в лунную ночь достигала лишь темной каймы грудных сосков, одно глазное
яблоко весило тридцать фунтов, а расстояние между глазами равнялось двум
четвертям аршина.
Такими же богатырями-гигантами
были и сыновья Тыгына. Даже меньшие из них согласно преданиям обладали такой
силой и размерами, что во время стычек с казаками отмахивались от пуль, как от
назойливых насекомых.
Согласно преданиям легендарный
Тыгын неустанно преследует другие роды и племена, убивает их воинов-богатырей,
а то и безжалостно истребляет их жен и детей, захватывает имущество побежденных
и предает огню жилища.
«Если где-нибудь, хотя бы в
отдаленных улусах, появился сильный богатырь, Дыгын стремился сжить его с бела
света. Для этого он посылал сильных ратных людей с приказом доставить богатыря
живого или мертвого. Если посланные не имели успеха, то Дыгын отправлялся сам
с войском. Таким образом, он убил многих славных богатырей». Жертвой
кровожадного Тыгына стали даже самые могучие из его собственных сыновей,
Тас-уллунгах и Муос-уол, предательски убитые во время сна.
А когда Тыгын встречает более
сильного противника — храброго тунгусского витязя, простодушного рыбака
Бэрт-хара или другого лесного богатыря, он попросту спасается от них бегством,
вырезав заднюю сторону своего берестяного шатра-урасы.
Но зато впоследствии, когда
Тыгын достиг глубокой старости, наступило возмездие. Когда с юга появились
грозные пришельцы, слуги могущественного далекого царя, вокруг Тыгына уже не
осталось прежних якутских богатырей. Одни из них погублены Тыгыном, другие сами
покинули кровавого деспота-сыноубийцу, опасаясь его коварства и ярости.
Такова основная канва
легендарной истории якутов, согласно записанным в XIX—XX веках преданиям. Такими
предстают в них личность и судьба Тыгына.
При всех его отрицательных
качествах, о которых согласно говорят легенды, реальная действительность,
отраженная в легендарном образе Тыгына-насильника и злодея, много сложнее.
Попробуем в ней разобраться детальнее.
Легенды свидетельствуют о
действительной трагедии Тыгына и его народа перед приходом русских, о времени
кровопролитных битв и междоусобий, которое вошло в фольклор как целый век «кыргыс-уйэтэ»,
окутанный маревом пожаров и дымящейся человеческой крови.
Путеводной нитью в запутанном
лабиринте легендарных сюжетов служит самый ранний по времени записи источник
— рассказ Я. Линденау о событиях, происходивших в Якутии конца XVI — начала
XVII века. Как пишет Линденау, наследником титула и положения тойон-уса — главы
якутов — после Муньана по собственной воле последнего остался его младший сын
Тыгын. Старшие братья были крайне раздосадованы тем, что отец отнял у них
преимущество в наследовании его прав, и поссорились с Тыгыном. Эта ссора
вызвала волнение в народе: почти все якутские роды, говорит Линденау, пришли
в возмущение.
Междоусобная война между
наследниками Муньана так глубоко всколыхнула якутский народ во второй половине
XVI века, что отразилась даже в позднейшем фольклоре, правда, уже зашифрованная
условной формой эпического трафарета.
По словам таттинского
сказителя Е. Егорова, молодой богатырь Тыгын встретил в северной тайге женщину-красавицу
по имени Ныырбакаан, имевшую трех сыновей. Узнав о ней, отец Тыгына просил сына
привести к нему Ныырбакаан. Ныырбакаан, став женой отца Тыгына, жила отдельно
от остальных его жен, а сыновья ее по-прежнему уходили охотиться на север и
возвращались домой с богатой добычей.