Однажды они увидели и убили
дорогую птицу Сар. «В то время, — говорит сказитель, — птица считалась очень
дорогой птицей у якутов, означая либо счастье, либо что-то заветное». Сняв
шкуру с птицы, охотники прибили ее для просушки к первой (главной) матице дома.
Когда Тыгын вошел к ним и увидел птицу Сар, он стал просить сыновей Ныырбакаан,
чтобы те отдали ему заветную шкурку, но получил отказ. Тогда Тыгын рассорился
с ними, силой схватил шкурку, сел на коня и попробовал ускакать. Но в ответ
сыновья Ныырбакаан стали стрелять в него из луков. Отпрыгивая и увиливая от
быстрых стрел, Тыгын увидел, что острия стрел впиваются в лиственницы до
самого древка. Устрашенный этим Тыгын бросил шкурку птицы Сар и поскакал домой.
Узнав о происшедшем, старуха
Ныырбакаан решила, что ей с сыновьями здесь больше не будет житья, и бежала на
Вилюй, где от нее произошел Нюрбинский улус.
В другом варианте рассказа о
Ныырбакаан говорится, что на Вилюе во времена Тыгына, «в окрашенное алой
кровью боевое время, жили племена дьирики-ней» — туматы и тунгусы. Туматы
обратились к тунгусам с просьбой разрешить им поселиться рядом, но те
отказали. Туматы напали на тунгусов, однако последние поголовно истребили
туматов, «прикусив (их) кровью». Уцелела только одна девушка по имени Ныырбакаан,
которая спаслась в яме, а затем бежала вниз по Вилюю в ветке (легком челноке.) брата. По дороге девушка ловила
птиц силками из собственных волос и тем питалась.
Доплыв до одиноких старика и
старухи, Ныырбакаан сказала им, что ее родных истребил колдовством грозный
шаман, и затем стала им вместо дочери. Здесь ее встретил Тыгын, приехавший
охотиться в тайгу, и потом рассказал о ней своему отцу. По просьбе последнего
Тыгын привез девушку, и отец взял Ныырбакаан побочной женой. В дальнейшем от
этого брака родились дети Босхот-бэлгэтин, Тойук-булгудах, Ырыа-быр-кынга. В
дальнейшем происходит ссора их с Тыгыном из-за шкуры матерого зверя.
В других преданиях старуха,
прародительница ви-люйских якутов, называется Джардах, или Джархан-эмяхсин. Но
суть преданий одна и та же: от Тыгына откалываются и уходят на Вилюй его родственники,
предки вилюйских якутов.
Ход дальнейших событий,
развернувшихся после ссоры Тыгына с братьями, развивался так. Несмотря на ссору
с братьями, Тыгын долгое время стремился сохранять дружбу и мир с ушедшими на
Вилюй сородичами. Но зато он нещадно грабил и разорял другие роды, которые не
решались ему сопротивляться. Он имел, говорит Линденау, столкновения с борогонцами на
озере Мюрю и на Алдане по дороге к Верхоянску; с батурусцами на реке Татте и с
бетюнцами на реке Амге у речки Хатуйа.
Указания на агрессивную войну
Тыгына со всеми перечисленными племенами содержатся и в поздних преданиях,
которые имеют особенную ценность потому, что в ряде случаев освещают ход
событий не с точки зрения сородичей Тыгына — кангаласцев, а с точки зрения их
врагов, так как записаны у потомков последних в восточных улусах.
Столкновения Тыгына с
борогонцами отразились, например, в легенде о богатыре Бэрт-хара. В варианте
легенды, записанном от усть-алданского сказителя Д. Говорова, о первой
встрече людей Тыгына с Бэрт-хара говорится, что искавший своих лошадей парень
Тыгына Бёдьёке-бёгё неожиданно увидел следы человека с днище берестяного
ведра. Пройдя по богатырскому следу, он достиг борогонских земель и в местности
Ханга нагнал богатыря, а затем, осмелев, толкнул его сзади грудью своего коня.
Богатырь на это лишь слегка махнул левой рукой, и Бёдьёке и его конь отлетели
в сторону с такой силой, что увязли в сугробе. Простодушный Бэрт-хара
обернулся, вытащил их из снега и, увидев очень важного человека в дохе из
черных соболей, подумал, что на него напал лесной зверь, а потому поставил на
ноги и обернул его лицом на запад.
|