А может быть, это смелая
шутка, и скульптуру на стене пещеры вырезал кто-либо из местных художников? Но
все-таки откуда скульпторы в этой глуши, что привело их к мысли заняться
художественным творчеством в темной глубине подземелья? И, самое главное, даже
на фотографии, снятой наспех, явно выступали черты человеческого лица,
очерченные не какой-то случайной, неопытной, неискусной рукой, а подлинным
мастером и притом таким, который следовал за конкретной антропологической
моделью.
Широкие массивные скулы,
узкие, слегка раскосые глаза — все это выдавало черты лица азиатского, как
писали из Владивостока, лица монголоидного типа. От фотографии, от этого
небольшого листка бумаги исходило вместе с тем какое-то неуловимое, но от
этого еще больше волнующее ощущение глубокой древности.
Сколько раз вот так смутно, но
глубоко, какими-то подсознательными путями подсказывала верное решение старая
охотничья интуиция. И теперь прежнее волнение снова готово было повести как гончую
собаку по следу.
Правда, как выяснилось позже,
когда-то, лет тридцать или сорок назад, на речке Суворовке, возможно, в той же
самой пещере или в соседних с ней побывал пионер исследований природы
Приморского края профессор А. Куреяцов. Но он не отметил в здешних пещерах
ничего похожего на эту удивительную скульптуру.
Однако сколько раз даже
опытные археологи-специалисты, люди, которым наука обязана открытием первобытного
человека и его удивительных художественных изделий из бивня мамонта, копали
пещеры, где позднее были открыты изумительные реалистические росписи с фигурами
диких быков, лошадей и самого мамонта. Копали и не замечали рисунков на стенах
своих пещер.
Нужно же было маленькой
девочке поднять голову к потолку Альтамиры, чтобы увидеть там выступавшую из
вечной тьмы и полумрака массу быков в странных, невероятных позах.
И наконец, разве не изучали и
не описывали еще двести лет назад колоссальные залы и переходы знаменитой
Каповой пещеры различные ученые-путешественники? Но только энтузиасту,
истинному испытателю природы зоологу А. Рюмину удалось совершить одно из
больших археологических открытий нашего времени. Он нашел чудесные росписи с
изображением мамонтов, лошадей и даже носорогов!
Разве не случилось так, что
впервые побывавший для проверки после этого открытия в Каповой пещере
представитель официального ученого мира не увидел там ничего, достойного
внимания? И наконец, разве не произошло так, что наши собратья археологи вместо
того, чтобы отдать должное первооткрывателю палеолитических росписей в
Восточной Европе, стали упрекать его за то, что в своем увлечении он видел
изображения не только там, где они были, но и там, где они рисовались его возбужденной
романтической фантазией? Как будто то же самое не случалось и с ними, признанными
«жрецами» науки!
Одним словом, Спящая красавица
уже не давала покоя. Чем дальше, тем сильнее становилось нетерпение. Тем
острее было желание войти в темную залу, где под мерный стук капель, падающих
со свода пещеры, в бархатной тьме сияла своей белизной взволнованному воображению
таинственная скульптура.
Правда, прежде чем нашей
экспедиции удалось наконец попасть на реку Партизанскую, а затем и на
Суворовку, пришлось побывать сначала на раскопках в просторной Агинской степи,
где мы не были уже несколько лет. Пришлось поработать в глухой тайге Верхнего
Приамурья, в долине реки Зеи — на речке Громатухе. Оттуда путь экспедиции 1965
года лежал вниз по Амуру. Затем к Владивостоку. И только когда уже кругом
дышала прохладой золотая приморская осень, верный старый грузовик помчался по
превосходной шоссейной дороге.
|