Второй крупный центр
наскального рисунка Дальнего Востока находится на скалистом правом берегу реки
Уссури выше села Шереметьева.
Третий на скалах в долине реки
Кия по дороге из Хабаровска во Владивосток.
Во всех трех местонахождениях
петроглифов абсолютно преобладают антропоморфные изображения-личины. Но вместе
с ними на тех же скалах и валунах видны фигуры животных, похожих на лосей или
лошадей, несомненно диких, водоплавающих птиц, лебедей или уток, змей.
С первой встречи с
сакачи-алянскими личинами исследователей занимал один и тот же вопрос: когда и
кем они были созданы, кто выбивал на базальтовых глыбах эти странные лики?
Ответ получен был, когда
начались широкие систематические раскопки древних поселений на берегах Амура,
в том числе в непосредственной близости к петроглифам у тех же базальтовых глыб
с изображениями.
Проходя по высокому правому
берегу Амура в 2,5 километра выше села Вознесеновки, в местности, которая
прежде называлась «Старый станок», мы увидели в обрыве что-то необычное. Это
был обломок глиняного сосуда, ярко лощенного, красного, который силой окраски
и своим блеском вызвал в памяти такие же лощеные краснолаковые вазы
древнегреческих мастеров.
Конечно, это был не лак, а
своего рода ангоб, то есть тонкий слой специально отмученной красной охры, по
которому затем прошелся шлифовальный камень. Сосуды с такой обработкой,
краснолощеные, не раз уже встречались на Амуре. Они были найдены впервые еще в
1935 году на острове Сучу у Мариинска. Но на этот раз обнаружилось нечто в
полной мере потрясающее: из обломков неолитического сосуда на нас смотрели
круглые большие глаза, совсем человеческие... Рядом с глазами виден был
скульптурно вылепленный и еще более человеческий нос с ясно выраженными
ноздрями, а под ним рот, четко оформленный глубоким надрезом в мягкой глине.
Одним словом, эта была личина, такая же, как личины Сакачи-Аляна и
Шереметьевских скал на реке Уссури!
На замечательном сосуде из
Вознесеновки была не одна только личина. На нем уцелели остатки целой серии
таких личин, которые, должно быть, сплошным поясом, своего рода хороводом,
охватывали всю верхнюю половину сосуда. Художнику, который создал это удивительное
произведение неолитического гончарного искусства, а вместе с тем и образец
своего творчества, мало было одних личин: он посадил их на туловища. Для
полноты картины дал им руки, воздетые кверху в молитвенном жесте, как у
киевской богоматери — «Нерушимой Стены», Оранты. Правда, руки эти, а заодно и
ноги заканчивались не пальцами, а скорее острыми когтями, как на звериных,
скорее всего медвежьих, лапах. Необычна и поза этих странных антропоморфных
фигур. Насколько можно судить по уцелевшим обломкам сосуда, фигуры эти сидят
на корточках.
Чтобы усилить декоративный
эффект, древний мастер противопоставил малиново-красный блестящий фон, на
котором выполнены антропоморфные изображения, их собственной фактуре. Они контрастно
выделяются на светло-желтом фоне обожженной глины, еще не покрытой слоем
красной краски.
Одним словом, древний
обитатель берегов Амура использовал максимум возможностей, имевшихся в его
распоряжении: роспись и резьбу, а заодно и скульптурную технику, чтобы создать
эту свою оригинальную работу, в которую вложена фантастика неизвестной, чуждой
нам первобытной мифологии, а вместе с ней сила творческого воображения
художника.
|