На следующий день повторили попытку пройти Северным морем в Восточный океан. Шли поблизости от берега по каналу чистой воды. Ширина его не превышала двух верст. Мористее виднелся лед. И пока никто не мог сказать — отступает ли он к северу или, напротив, движется к материку. Ветер наполнял паруса и неторопливо гнал суда к востоку. "Уже прошли двенадцать верст, — писал Сарычев, — как вдруг накрыл нас густой туман. Впереди и в левой стороне слышен стал великий шум от льдов. Скоро они нас совсем окружили. В какую сторону мы ни поворачивали, везде были льды, и опасность казалась неизбежной. Громоздящиеся льдины непременно раздавили бы судно, если бы в это самое время ветер не подул с другой стороны". С трудом Сарычев вывел "Ясашну" из льдов и укрыл ее в небольшой гавани поблизости от берега. Однако опасность еще не миновала. Туман плотно окутывал окрестности, и моряки не могли видеть множества мелкого льда в той бухте, где они укрылись. Ветер вскоре стал гнать его в море. Пришлось всей командой отталкивать льдины шестами. Затем погода улучшилась. И тут Сарычев увидел "Паллас", который шел под парусами. "Ясашна" покинула свое убежище. Оба судна одновременно подошли к окрестностям Баранова Камня, где встретили густой непроходимый лед. По команде Биллингса повернули к берегу и, выбрав место, где можно было укрыться от льдов, бросили якорь. Спустя некоторое время Биллингс и Сарычев отправились на Баранов Камень. Они хотели с его высоты взглянуть на положение льдов в море. Сначала плыли на шлюпке, потом шли пешком через сопки. Часто встречались олени. Попадались бесчисленные стада гусей, которые столь облиняли, что не могли летать, всюду — и на пригорках, и в долинах — пестрели полярные маки и, склоняя под порывами ветра свои желтые и красные колокольца, о чем-то загадочно шептались. Может быть, о тщетности усилий людей, упрямо и неразумно надеявшихся увидеть чистое море, а в нем иные берега и иные земли…? Когда офицеры поднялись на вершину, то убедились, что в ледяном покрове моря нет ни одной полыньи. Сарычев долго любовался очертаниями берегов, простиравшихся на восток. Поблизости от Баранова Камня они были ровны и не слишком высоки. Лишь далеко-далеко, у самого горизонта выделялась вдававшаяся в море гора. Вероятно, это был мыс Песчаный, как назвал его Никита Шалауров. А далее, по-видимому, находилась Чаунская губа, откуда этот мореход возвратился в устье Колымы и там зазимовал. Когда возвращались назад, Сарычев на западной стороне Баранова Камня увидел старый деревянный крест. Он лежал на земле и почти совсем сгнил. Вероятно, на нем была надпись, но время не пощадило ее. "Судя по ветхости креста, — писал Сарычев, — можно предполагать, что он поставлен во время плавания на кочах, около 1640 году. Другой столь же древний крест видел я на Омолонском летовье; тот совсем еще цел, и надпись можно было разобрать: поставлен в 1718 году". В тот же день Биллингс и Сарычев благополучно возвратились на свои суда. Трое суток они оставались на месте в ожидании, что подует благоприятный им юго-западный ветер и откроет путь на восток. Но тщетны были надежды: им пришлось еще раз отступить к устью Колымы и отстаиваться в безопасной гавани почти две недели. 17 июля предприняли третью попытку проникнуть к востоку. Льдов поблизости не было видно. Но Сарычев не обольщался: державшийся над горизонтом туман служил верным признаком того, что море там забито множеством льдин. На следующий день миновали Баранов Камень и направились на северо-восток, выбирая путь среди огромных глыб льда. Некоторые из них сидели на дне на глубине 17 саженей и возвышались над водой до четырех метров. С каждой милей льды становились все гуще. Настал час, и они стали неодолимой стеной. Это случилось в 12 милях к северо-востоку от Баранова Камня. Пришлось снова отступать назад. Напор льдов был столь жесток, что суда едва избежали гибели. Утром 21 июля Биллингс созвал офицеров экспедиции на совет. Обсуждали вопрос о дальнейших действиях. Все были единодушны в том, что плавание далее к востоку невозможно из-за множества льдов, и считали благоразумным прекратить дальнейшие попытки отыскания Северного морского пути в Тихий океан. "Наступающее осеннее время, — отмечал в дневнике Сарычев, — кроме опасностей от жестоких ветров, ничего не обещало. Счастливы мы еще, что во все наше плавание не было ни одного крепкого северного ветра. В таком случае суда наши неминуемо бы разбило о льдины или каменные утесы; ибо укрытия никакого нет по всему берегу". 22 июля Сарычев высадился на западном берегу Баранова Камня. Осматривая удивительно живописную долину, он нашел обвалившиеся земляные юрты. Когда был снят слой земли, то обнаружились кости животных, остатки глиняной посуды и три каменных ножа. То были первые в Арктике археологические раскопки, которые и поныне вызывают восхищение ученых. Здесь путешественники поставили памятный знак о своем пребывании. На огромном деревянном кресте они вырезали год, месяц и число пребывания экспедиции на берегах Арктики. Между тем на море разыгрался шторм. Из-за встречного ветра суда четверо суток не могли покинуть свое укрытие. Эту вынужденную остановку Сарычев использовал для наблюдений за течениями, приливами и дрейфом льдов. "Течение через сутки, а иногда и через двое переменялось с той и с другой стороны вдоль берега, — писал Сарычев, — вода временами возвышалась, только не более, как на половину фута, и то без всякого порядка. Это дает повод заключить, что сие море не из обширных; что к северу должно быть не в дальнем расстоянии матерой земле и что оно, по-видимому, соединяется с Северным океаном посредством узкого пролива; и потому здесь не исполняется общий закон натуры, коему подвержены все большие моря. Мнение о существовании матерой земли на севере подтверждает бывший 22 июня юго-западный ветер, который дул с необычайной жестокостью двое суток. Силою его, конечно бы, должно унести лед далеко к северу, есть ли б что тому не препятствовало. Вместо того на другой же день увидели мы все море, покрытое льдом". Это мнение подтверждалось также древними преданиями и собранными капитаном Шмалевым сведениями от чукчей. С этого дня и до конца своей долгой жизни Гавриил Андреевич верил в существование "матерой земли". По его планам отправлялись одна за другой экспедиции. Одни из них опровергали его представления, другие доставляли новые свидетельства в пользу ее существования. Так он и не узнал окончательно: легенда это или реальность. Окончательное решение эта проблема получила лишь спустя почти полтора века после окончания плавания Сарычева — Биллингса по Ледовитому морю. Но об этом речь еще впереди. Вернемся к делам Северовосточной экспедиции 1787 года. Итак, по общему согласию было решено прекратить попытки пройти из Колымы в Восточный океан. 31 июля закончилось "сколь трудное, столь и опасное" плавание судов "Паллас" и "Ясашна".