В летнюю пору немалым подспорьем в рационе служили
знаменитые якутские караси, ягоды и прочие дары природы. Передвигаться
приходилось на лодке, часами ворочая тяжелыми веслами, на оленях и пешком.
Частые штормовые ветры загоняли путешественников в бухты, и порой приходилось
ждать неделями, пока установится погода и можно будет отправиться в дальнейший
путь.
В 1944 году в Якутске состоялась встреча Окладникова с
крупным американским востоковедом О. Латтимором, советником президента
Рузвельта. Тот сопровождал вице-президента США Уоллеса в Москву. При перелете с
Аляски они сделали остановку в Якутске. Окладников и Латтимор хорошо знали друг
друга по работам, но прежде никогда не встречались. Американский профессор
подробно расспрашивал о раскопках в Якутии. Он заинтересовался якутской юртой,
которая находилась во дворе краеведческого музея, и Окладников обстоятельно
рассказал о камельке, внутреннем убранстве, интерьере юрты. Латтимор, как
оказалось, был хорошо знаком с юртами монголов. В двадцатые годы он, чтобы
изучить монгольский язык, более двух лет путешествовал по Монголии. Кочевал
вместе с аратами — монгольскими пастухами, познакомился с их обычаями и
религией. В разговоре он заметил: "Это замечательно, что в трудное военное
время не прекращается работа историков Якутии". Для многих американцев это
было большой неожиданностью. Им трудно было поверить, что в такое тяжкое для
нашей страны время правительство не забывает и об исследовательских раскопках в
Заполярье. Во время новых встреч с Окладниковым уже в 60-е годы Латтимор часто
вспоминал знакомство и беседы в Якутске.
Многолетние работы в Якутии позволили Алексею
Павловичу открыть самые ранние этапы истории огромного края. Позднее
обработанные материалы составили три тома "Ленских древностей" и
первый том трехтомной "Истории Якутии". В своих работах Окладников
проследил прошлое якутского народа с глубочайшей древности — первого появления
на этой территории человека — и вплоть до прихода в Якутию русских. В основу
его работы были положены не только археологические и этнографические материалы,
но и богатейший фольклор якутского народа.
Прошли многие годы, но материалы раскопок Окладникова
в Якутии и на Охотском побережье и высказанные им идеи не потеряли своего
значения и до настоящего времени. Работы, начатые ученым в этих районах,
продолжили его ученики и коллеги — Р.С. Василевский, Н.Н. Диков, Ю.А. Мочанов,
С.А. Федосеева и многие другие. С каждым годом все полнее раскрывается древняя
культура народов Якутии, Северо-Восточной Азии и сопредельных районов — Аляски,
Канады, Гренландии. Огромный район, где развивались древние и самобытные
культуры в глубокой древности, обнаруженные впервые Окладниковым, продолжает
волновать ученых не только нашей страны, но и зарубежных.
Не только Сибирь увлекла Окладникова своими
открытиями. Многие годы ему пришлось работать в Средней Азии, где с его именем
связаны удивительные находки, обогатившие советскую и мировую науку.
В начале 1938 года из Ташкента пришло письмо в
Институт истории материальной культуры Академии наук, где в то время работал
Алексей Павлович. Известный советский ученый, профессор Михаил Евгеньевич
Массон — блестящий знаток и исследователь древних культур Средней Азии — ставил
вопрос о необходимости исследования каменного века в Узбекистане.
К тому времени благодаря трудам русских
ученых-востоковедов академиков Бартольда, Веселовского, археологов Вяткина,
Массона, Пампелли, Якубовского, Толстова и других исследователей Средней Азии открылся
удивительный мир земледельческих цивилизаций.
На юге Средней Азии у Туркмено-Хорасанских гор были
открыты поселения анаусекой культуры. Они представляли собой небольшие
деревушки и крупные поселки — многолюдные селения — центры больших и могущественных
племен. Анаусцы были земледельцами и скотоводами. Так постепенно начинает
развиваться в Средней Азии древнейшая городская цивилизация. Народы Средней
Азии принимали на протяжении многих тысяч лет активное участие в исторических
процессах. Саки и массагеты попали на страницы "Истории" Геродота,
который довольно подробно описал войну массагетской царицы Томарис с тщеславным
персидским царем Киром. Горы и долины Средней Азии были свидетелями гибели Кира
и торжества Дария, могущества великого македонца — Александра и трагедии
Спитамена. Много интереснейших страниц древней истории среднеазиатских племен
удалось написать археологам и востоковедам к концу 30-х годов. Но в основном
это были памятники, относящиеся к сравнительно позднему времени: наиболее
древние анауские племена расселялись на юге Средней Азии около 5 тысяч лет
назад. А что было до них? Совершенно очевидно, что древние культуры и
государства должны были иметь более ранние этапы, на основе которых и
развивалась в последующем среднеазиатская цивилизация. Встал вопрос о поисках
каменного века.
Возглавить работы по изучению ранних этапов истории
народов Средней Азии было поручено Окладникову. Вместе с ним долгие годы в
Средней Азии работала и Запорожская.
Сибирякам было особенно тяжело вначале. Они привыкли
работать в условиях Сибири, где главное бедствие — комары, мошка — знаменитый
ангарский гнус, дожди и холодная осень. А здесь постоянно мучила жара.
В первый день Массой, отправляя их в разведочный
маршрут, выделил на двоих фляжку воды. "Выпьете утром, в обед — зеленого
чаю, он хорошо утоляет жажду, и в третий раз — вечером", —
предупредил он. Но как можно не пить, если нещадно палит солнце и от песка
веет, как от раскаленной русской печи? Уже через час воды не осталось, и весь
день, переходя с одного бархана на другой, археологи вспоминали Ангару, ее
ледяную живительную воду, от которой сводит скулы и ломит зубы. Стоило закрыть
глаза, как слышался шум сосен над головой и плеск воды далекой холодной реки.
Работы по изучению каменного века было решено начать
из долины речки Турган-Дарьи, над которой поднимались вершины гор, покрытые
белоснежными шапками снега. Отсюда начался долгий и утомительный путь вверх, в
горы, где охотникам за дикими козлами издавна были известны таинственные
пещеры. Вот в них-то и мог жить древний человек в то время, когда он еще не
научился строить искусственные жилища. Предстояло перевалить через Сары Шато.
За ним лежала Мачайская долина. Именно там, в местности Каттакурган, директор
Сурхан-Дарьинского музея Парфенов нашел несколько обработанных рукой человека
камней. Для обследования пещер Мачайской долины и направилась небольшая
экспедиция под руководством Окладникова.
Долгих восемь дней карабкались путешественники с
проводниками, пастухами из поднебесного кишлака Юкары-Мачай по крутым,
извилистым тропам, по узким карнизам над зияющими внизу жерлами пропастей и
ущелий.
Временами вверху проносились гонимые ветром тучи.
А чаще пылало и обжигало все вокруг беспощадное
среднеазиатское солнце. Изредка путешественники приникали губами к маленькой
лужице, стоявшей как прозрачный кристалл в природной сталагмитовой чаще. И
снова шли вперед, навстречу новым пещерам, где надеялись найти следы
первобытных обитателей этой суровой и вместе с тем невыразимо прекрасной горной
стороны, от которой веяло прохладой не тающих летом снежных шапок на могучих
вершинах пиков. На высоте двух тысяч метров над уровнем моря зелень арчевников
вплотную подступила к вечным снегам высокогорного пояса. Отсюда на сотни и
тысячи километров простиралось царство горных козлов и снежных барсов. Выше
поднимались только орлы!
Наконец вдали показалось темное отверстие в скале. Это
и был таинственный грот Тешик-Таш, "камень с щелью", куда археологов
привели на восьмой день скитаний проводники. В нем было светло, просторно и
даже сухо, несмотря на прохладу подземелья, столь драгоценную в это жаркое
время. Только с потолка в самой середине грота медленно и ритмично падала капля
за каплей чистая прозрачная вода.
Там, где падали капли, образовалась ямка глубиной не
более двадцати сантиметров, а в ней, на самом деле, лежали кости животных.
Кости были раздроблены человеческой рукой. Они давно пожелтели, но еще
сохранили твердость. Однако ясно было с первого взгляда, что кости эти не
нашего времени, что они лежали в земле не одно тысячелетие, пока их не обнажили
капли, падающие с потолка. Самой же замечательной из здешних находок оказался
кусок камня, безусловно, обработанный той же человеческой рукой, которая
когда-то дробила найденные рядом кости. Он, этот кусок камня, принес археологам
не только радость открытия, но и успокоение: теперь, наконец, они знали, что
найдено пещерное поселение человека, и притом неожиданно древнего!
Сразу же появилось убеждение, что, судя по характерным
приемам обработки камней, это поселение мустьерского человека, жившего 80–60
тысяч лет назад.
Конечно, это довольно-таки смелое определение: до сих
пор еще никто не находил ни в Средней Азии, ни в соседних с ней областях
Азиатского материка, если не считать Индии, отгороженной от Средней и
Центральной Азии высокой стеной Гималаев и Тибетским нагорьем, следов культуры
мустьерского времени, а тем более костных останков самого человека — мустьерца,
за которым в науке утвердилось наименование неандертальца, поскольку первые
находки разрозненных остатков его скелета были сделаны в 1856 году в долине Неандерталь
близ города Дюссельдорфа в Германии.
В первые минуты никто не верил, что именно им, впервые
попавшим в этот грот, выпало на долю обнаружить первый в этой части Азии
памятник культуры такого отдаленного времени.
Но это было еще не все. Прошло несколько дней. В
пещере заложили раскоп и начали очень осторожно разбирать слой за слоем. И вот
однажды нож одной из сотрудниц экспедиции наткнулся на какую-то необыкновенную
кость, явно принадлежащую не животному. Тут уж даже сам Окладников побоялся
предположить, что она принадлежит человеку — древнему обитателю грота. Он взял
нож, кисть и с крайней осторожностью, сантиметр за сантиметром стал снимать
слой земли. И тут показался череп… Череп человека! Он находился в необычном
положении, опрокинутый сводом вниз, а зубами кверху.
|