Дипломатическими успехами адмирал похвастать пока не
мог. Переговоры с японцами не сдвинулись с мертвой точки. Из Эдо не было
никаких вестей. Не поступало никаких положительных ответов и от губернатора.
Правда, губернатор Нагасаки соблаговолил наконец дать аудиенцию адмиралу и
принял из его рук письмо Нессельроде. Аудиенция была обставлена со всей возможной
торжественностью, но ни к каким практическим сдвигам не привела.
А тем временем была пробита брешь в традиционной
системе изоляционизма, которой придерживалась феодальная Япония. Страна,
управляемая некоронованным правителем-сёгуном из могущественного дома Токугава,
переживала глубокий кризис. Ревнивое ограждение Японии от внешнего мира не
оправдало себя и не могло предотвратить краха всей системы. Назревала буржуазная
революция. Слишком очевидна была военная слабость страны, ее научно-техническая
отсталость. На вооружении армии западных держав стояло уже скорострельное
нарезное оружие, а японские солдаты еще пользовались луками со стрелами.
Повсюду бросались в глаза вопиющие противоречия между архаичным феодальным
укладом и пробивавшим себе дорогу капитализмом. Назревала своя специфическая
японская революция, непохожая на известные доселе западноевропейские буржуазные
революции. Ей суждено было произойти в конце шестидесятых годов под знаменем
восстановления власти императора и свержения узурпатора-сёгуна. В обстановке
сложных внутренних противоречий, охвативших Японские острова, окружение сегуна
панически боялось иностранного вмешательства и не хотело связывать себя
какими-либо официальными соглашениями.
Западные державы спешили воспользоваться военной
слабостью Японии и силой оружия открыть эту страну для своих товаров и
капитала. Японию ожидала участь Китая, уже столкнувшегося с иноземными
поработителями. Первыми преуспели в этих экспансионистских устремлениях
американцы. Правительство Соединенных Штатов направило к Японским островам
мощную военную эскадру коммодора Мэтью Колбрайта Перри, рьяного поборника агрессии
и экспансионизма. Под угрозой крупнокалиберных корабельных орудий, нацеленных
на мирные японские города, Перри добился "открытия" Японии.
Правительство сегуна было вынуждено в 1854 году подписать с Соединенными
Штатами первый в истории своей страны неравноправный договор.
Когда В.А. Римский-Корсаков возвратился в Нагасаки,
дело шло к подписанию договора с американцами. Путятин мог порассказать
командиру шхуны о разбойничьих действиях коммодора Перри, но сам продолжал
терпеливо увещевать японскую сторону, не выходя за рамки дипломатического такта
и не рассчитывая действовать по примеру воинственного американца. Долготерпение
и такт русского адмирала все же были оценены японской стороной. Власти Нагасаки
молчаливо согласились с тем, чтобы шлюпки с русских кораблей свободно плавали
по всем рейдам, кроме внутреннего, и выходили в море. Эскадра получила
возможность закупать свежие продукты, правда, через голландскую факторию. 7
ноября к Путятину явились баниосы и объявили, что едут полномочные особы из
Эдо, назначенные для переговоров. Возможно, что это был маневр, который японцы
берегли уже давно, все еще выигрывая время.
Только неделю и пробыл экипаж шхуны "Восток"
в Нагасаки. За время кратковременных стоянок в этом порту В.А. Римский-Корсаков
смог узнать о Японии немного. И ноября шхуна вышла из Нагасаки, сопровождая
фрегат "Палладу" в Шанхай. Целью этого плавания была необходимость
произвести текущий ремонт и получить почту из Европы. В Шанхае шхуна стала в
док для устранения повреждений. Необходимо было сменить сломанную мачту.
Обстановка в городе и его окрестностях стала
тревожной. Шли упорные бои между императорскими войсками и повстанцами, выступившими
против феодальной монархии.
Из сообщений гонконгских газет узнали, что Турция
объявила войну России, а соединенная англо-французская эскадра вошла в Босфор.
Со дня на день можно было ожидать вступление в войну и Англии с Францией. В
Шанхае стояли английские и французские корабли. И хотя командир шхуны обменялся
с командирами других иностранных судов визитами вежливости, приходилось
опасаться любых неожиданностей. Поэтому Путятин поспешил отдать распоряжение о
выходе в море. Уже на ходу на шхуне крепили паруса и приводили в порядок
такелаж.
Японские власти в Нагасаки встретили эскадру Путятина
новыми хитростями и уловками. Но вот 31 декабря 1853 года долгожданные
переговоры начались. Японские сановники произносят пространные и ни к чему не
обязывающие речи. Происходит обмен подарками. Возникают новые осложнения и
споры с японской стороной по второстепенным процедурным вопросам, отвлекающие
от главной цели. Японцы намекают — пусть русская сторона не стремится ускорять
ход неизбежных событий и даст время на размышления. Ведь нынешнему порядку
Япония следует уже более двухсот лет. Легко ли сразу отступиться от него?
Пока договаривающиеся стороны топчутся на месте,
адмирал два раза посылает "Восток" в Шанхай за известиями из Европы.
Во время второго рейса шхуна столкнулась в устье Янцзы с английским
разведывательным кораблем и вынуждена была отрываться от погони.
Доставив шанхайскую почту Путятину, шхуна вышла по его
предписанию в Императорскую гавань для соединения с другими кораблями эскадры и
22 апреля была в Константиновской бухте. Там уже стояли на якоре "Ментиков"
и корвет "Оливуца". От поселенцев Воин Андреевич услышал мрачный
рассказ о минувшей зимовке. Команда военного поста, а также экипажи "Николая"
и "Иртыша" перенесли голод и цингу. Десятки человек умерли. Командир
транспорта "Иртыш" Гаврилов был при смерти, и только прибытие корвета
с врачом и медикаментами спасло его. Были признаки цинги и у Бошняка, хотя он
легче других переносил болезнь. Причинами бедствий были недостаток съестных
припасов, особенно свежих, сырость наспех возведенных строений, суровость
климата. В январе морозы доходили до -35 градусов. Дорого обошлась русским
поселенцам неласковая Императорская гавань. Воин Андреевич молча поклонился
могильным крестам.
Путятин на фрегате "Паллада" также прибыл в
Императорскую гавань. Среди служебной корреспонденции, доставленной из Шанхая
на имя Ефима Васильевича, была шифрованная депеша от генерал-адмирала, великого
князя Константина Николаевича. В связи с назревавшей войной с вражеской коалицией
управляющий морским ведомством предписывал сосредоточить все суда путятинской
эскадры в заливе Де-Кастри, куда уже отправлены для соединения с ней фрегаты
"Диана", "Аврора" и корвет "Наварин",
находившиеся в тихоокеанских водах. Там надлежало дожидаться дальнейших
приказаний от генерал-губернатора Восточной Сибири. Однако Путятин принял
решение оставаться с эскадрой во Владимирской бухте у Императорской гавани,
более удобной, чем Де-Кастри. К тому же Императорская гавань располагалась
несколько ближе к Нагасаки, куда Ефим Васильевич еще надеялся вернуться, чтобы
завершить свою дипломатическую миссию.
Были приняты меры по укреплению бухты. С борта
фрегата, обращенного к берегу, сняли 16 орудий и использовали их в качестве
береговых батарей. В.А. Римский-Корсаков должен был по поручению адмирала
составить записку о сравнительных качествах Императорской гавани и заливе
Де-Кастри, чтобы оправдать нарушение повеления великого князя.
|