В.А. Римский-Корсаков проявлял большую заботу о
приобретении приборов, инструментов, новых карт и других учебных пособий, о
пополнении библиотеки разнообразной литературой. По инициативе директора для
практического изучения морского дела воспитанники стали плавать в течение
летних месяцев на судах вновь сформированной учебной эскадры. Он сам руководил
этими плаваниями как командир эскадры, используя собственный богатый опыт
бывалого моряка, стремясь воспитать в будущих офицерах практические навыки
суровой службы, физическую выносливость, инициативу, находчивость, любовь к
морю и флоту.
Своим воспитанникам В.А. Римский-Корсаков непрерывно
внушал, что только всесторонние знания и отменная закалка помогут моряку
преодолеть трудности и невзгоды в дальних плаваниях, в неизведанных морях и
землях. И в подтверждение этого рассказывал о плавании на шхуне
"Восток" у берегов русского Дальнего Востока, об экспедиции
Невельского, делился воспоминаниями. И кадеты понимали — подвиги русским
моряком достигались знаниями, трудолюбием, самоотверженностью, героизмом,
преданностью Родине, без чего молодой офицер не может быть достойным моряком.
Много внимания Воин Андреевич уделял популяризации
славных морских традиций. Он участвовал в организации публичных лекций по
истории русского флота, был инициатором установки памятника героям Гангутского
сражения, организовал подписку на сооружение памятника Крузенштерну на
набережной Невы перед зданием училища и вошел в состав созданного по этому
случаю комитета.
В последние годы жизни Воин Андреевич серьезно
прихварывал. Семейные предания Римских-Корсаковых объясняют это последствиями
гонконгского отравления.
Если даже это не так, то следует вспомнить и трудности
длительных плаваний на судах парусного флота и на маленькой паровой шхуне,
огромные физические испытания, выпавшие на долю моряка во время его дальневосточной
эпопеи. Биограф Д. Мертваго утверждает, что директор училища несколько раз
порывался оставить должность, но наступала весна и его снова манило в море.
Мысль о перемене снова откладывалась до осени.
Осенью 1871 года В.А. Римский-Корсаков, когда его
здоровье совсем ухудшилось, получил отпуск и уехал в Италию лечиться. Его
сопровождали жена Мария Федоровна, урожденная Бауэр, и трое
малолетних детей. Но 4 ноября в городе Пизе Воин Андреевич неожиданно для всех
близких умер, не дожив и до пятидесятилетия. На третий день горестная весть о
кончине начальника пришла в училище. Великий князь Константин распорядился
направить лейтенанта Римского-Корсакова, будущего великого композитора, в
Италию за телом покойного брата. Распоряжение это сохранилось в архиве.
Николай Андреевич сопровождал тело усопшего брата,
доброго своего наставника и старшего друга, в последний путь. Доставленные по
железной дороге останки адмирала были с воинскими почестями преданы земле на
Смоленском кладбище в Петербурге 30 ноября 1871 года.
Наш рассказ о В.А. Римском-Корсакове был бы неполным,
если бы мы ничего не сказали о том месте, которое он занимал в жизни своего
младшего брата Николая, о его огромном духовном влиянии на будущего
композитора. Биографы Николая Андреевича пишут обычно о его старшем брате
походя, рисуя вряд ли точный портрет сурового служаки, человека узких взглядов,
не знавшего других привязанностей и увлечений, кроме моря, и поэтому не вполне
понявшего творческие порывы молодого Ники, который предпочел карьере флотского
офицера капризную и изменчивую музу. Так ли это?
Воин и Николай были, по существу, людьми разных
поколений. 22 года отделяло дату рождения первенца в семье Римских-Корсаковых
от появления на свет будущего творца "Снегурочки" и
"Псковитянки". Рано лишившись престарелого отца, младший обрел в лице
старшего заботливого наставника, духовного учителя. И если мировоззрение
Николая Андреевича сформировалось как мировоззрение представителя передового,
демократического направления русской культуры, то в это была внесена немалая
лепта и братом Воином, мечтавшем видеть в младшем брате продолжателя своего
дела, отважного мореплавателя и исследователя.
Письма Воина Андреевича к брату, хранящиеся в архиве
Государственного института театра и кино в Ленинграде, представляют собой
интереснейший документ, характеризующий отношение двух членов семьи
Римских-Корсаковых. Первые семь писем относятся к детским годам будущего композитора.
В них бывалый моряк пытается пробудить у маленького Ники любознательность,
интерес к флоту, устройству корабля, объясняет ему значение морских терминов,
призывает учиться плавать, закаляться, отмечает успехи мальчика в письме.
Отца уже не было в живых, когда Николай Андреевич
окончил Морской корпус, был произведен в гардемарины и совершал заграничное
плавание на клипере "Алмаз". Теперь наставления старшего брата
становятся более серьезными. Воин Андреевич призывает молодого моряка как можно
меньше тратить времени на прогулки, заниматься иностранными языками, расширять
кругозор, знакомиться в европейских портах со всем тем, что может пригодиться в
запасе знаний будущего морского офицера.
Старшего Римского-Корсакова не на шутку тревожит
неослабное увлечение Ники музыкой. Воин Андреевич еще не уверен, насколько это
увлечение серьезно. Нельзя забывать, что семья не имеет состояния. У старшего
брата теперь свои дети. Ника должен позаботиться о своей карьере сам. Но только
пусть это будет нелегкая, полная лишений, но честная карьера флотского офицера.
Для нее у младшего брата есть все задатки: природный ум, упорство, семейные
традиции. А что может сулить фортуна посредственного музыканта, сочинителя?
В письме, датированном 25 апреля 1863 года, Воин
Андреевич пишет брату: "Ты можешь, и не без основания, утверждать, что я
ничего не смыслю в музыке, что я не в (состоянии) понять, насколько вредно тебе
то насильственное разъединение с музыкальным миром, в каком ты теперь
находишься, но ты, конечно, не отвергнешь, что моя жизненная опытность дает мне
право судить обо всем таком, что принято называть увлечением, страстью, —
твои музыкальные стремления суть не что иное, как страсть. Если бы ты вместо
музыки увлекся ботаникою или нумизматикою, словом, чем хочешь, я бы пел тебе точно
такую же песню. Всякая страсть сильна, но из этого не следует еще, что она была
неодолима".
Старший брат предостерегает младшего от
поверхностного, дилетантского увлечения музыкой, от переоценки своих
способностей. В письмах Воина сквозит опасение, как бы музыкальные увлечения
юноши не нанесли ущерба флотской службе; как бы он, погнавшись за двумя
зайцами, не потерял репутацию доброго моряка, не став и серьезным
музыкантом-профессионалом. Это была искренняя тревога старого служаки. Воин
Андреевич, сам отдавший дань музыкальным увлечениям, указывает Нике на
недостаточность его музыкальной подготовки.
Содержание этих писем, несмотря на их
поучающе-назидательный тон, свидетельствовало о полном доверии и уважении
старшего брата к младшему. Воин делится с Николаем самыми сокровенными мыслями,
рассказывает о своих нововведениях на посту директора Морского корпуса, о том,
что несмотря на свой возраст и высокий ранг, продолжает упорно учиться, посещая
популярные лекции полковника Петрушевского по химии. Такой брат не мог не быть
авторитетом для молодого гардемарина, хотя они могли придерживаться разных
точек зрения по принципиальным вопросам, а порой и горячо спорить. Умный,
образованный Воин Андреевич, чуткий к людям и сам не чуждый искусства, понял в
конце концов, что не страсть, а призвание руководит его братом Николаем. Не за
"двумя зайцами" гнался Ника, сделавший свой выбор!
|