Улица Польских повстанцев
Теплый летний вечер. Красноватое солнце медленно, словно нехотя, уходило за далекие Саянские горы. Радугой переливались вечерние воды Байкала. Он казался то зеленоватым, то синим, то черно-пепельным. Прохладный ветерок хлынул на берег, всколыхнул вековые лиственницы.
После тяжелой работы под палящим солнцем и людям стало легче дышать. Сегодня здесь собралась култукская группа польских ссыльных, работающих на строительстве Кругобайкальского тракта. Их сорок восемь, сорок восемь отважных и смелых, они должны начать восстание, которое так давно зрело и долго готовилось.
— Сегодня 24 июня 1866 года, — торжественно произнес староста Казимеж Арцимович. — Пусть этот день запомнят все: его будут помнить сыны и дочери свободной Польши, все свободомыслящие люди России. Настал наш час выступить. Нас ждут на других станциях.
Затем староста зачитал инструкцию руководителя Восточного революционного комитета Густава Шарамовича.
— Кто за восстание? — спросил он. Поднялся лес рук. Против никто не голосовал.
Ведь это была группа «непривилегированных» польских ссыльных — крестьян и ремесленников. Они жили в наиболее тяжелых условиях: царские сатрапы постоянно унижали их, попирали человеческое достоинство.
— Нужно немедленно приступать к действию, время не ждет, — закончил Арцимович.
Пять поляков, взяв припасенное оружие, двинулись к шалашу конвоя.
Солдаты сидели у костра, играли в карты. Они так были напуганы неожиданным появлением вооруженных ссыльных, что без; сопротивления позволили связать себя и отобрать оружие. Весь отряд двинулся по направлению к Мурино. На стяге повстанцев был лозунг «За нашу и вашу свободу». На ближайшей почтовой станции поляки пересели в повозки. На 27-м километре к ним присоединилась следующая группа — сорок семь человек, потом еще тридцать три человека. Старостой Муринской партии был сам Шарамович. Этот отряд строил участок дороги у Посольска еще с лета 1865 года. Зимовали в Лиственич-ном.
В партии у Шарамовича были хорошие помощники по революционной работе, энергичные люди, такие, как бывший офицер русских войск Леопольд Ильяшевич, дворянин Эдвард Вронский. Но когда он объявил о начале восстания, его поддержали немногие. Видимо, потому что его группа считалась «привилегированной» и состояла в основном из шляхты. Царская администрация среди ссыльных специально создала такие сословные группы, чтобы разобщить поляков, не дать им объединиться и выступить сообща.
Вечером 25 июня полторы сотни култукских повстанцев прибыли в Мурино. Шарамович принял руководство восстанием. У повстанцев уже появилось оружие, отнятое у конвоя, лошади, припасы. Произвели реорганизацию сил. Создали конный отряд под командованием Ильяшевича, его адъютантом назначили Вронского.
Конный отряд немедленно двинулся в сторону станции Мысовая. На пути он обезоружил конвой на станциях Снежная, Выдрино, Переемная, Мишиха. Перерезали телеграфные провода, арестовали начальника конвоя на строительстве Кругобайкальского тракта полковника Черняева и начальника строительства инженер-полковника Шаца. Силы повстанцев росли. В Мысовой их уже собралось двести человек.
27 июня утром кавалерийский отряд восставших, уже под командованием Рейнера, двинулся к Посольску. На станциях Лихановская и Сухой Ручей к ним присоединилась новая партия из «непривилегированных». Но до Мантурихи, где их ждало сто два человека, повстанцы не дошли. Из Посольска навстречу им двинулся с войсками майор Рик.
|