Улица Анатолия Флюкова
Декабрьская вечерняя
мгла окутала Иркутск. Засыпает город. В морозном безмолвии слышен только раскатистый
гул — трещит лед на Ангаре. Река не хочет одеваться в ледяной панцирь, она противится,
буйствует, снесла понтонный мост. Вдруг на левом берегу раздался ружейный
залп. Это сигнал. В Глазково началось восстание против колчаковцев. Повстанцы
быстро овладели станциями Военный городок, Батарейная и Иннокентьевская.
Утром собрались представители
глазковской большевистской организации
и рабочей дружины.
У всех взволнованные,
озабоченные лица. Но вот раздается властный голос А. Калинина — одного из руководителей
глазковской организации большевиков.
— Товарищи! Так ничего
не получится. Без порядка мы не решим важные вопросы. Дисциплина и организованность
прежде всего.
Сразу стало тихо.
— Теперь другое дело, —
улыбаясь, продолжает он. — Предоставляю слово начальнику военного штаба
губкома партии товарищу Флюкову.
Многие слышали о
существовании такого штаба, но кто его возглавлял — не знали: ведь штаб был
подпольный, законспирированный. С табуретки у стола поднялся молодой коренастый
человек в шинели, с крупными чертами лица, высокий лоб, волосы зачесаны
назад.
— Товарищи, друзья мои,
наш час настал, — спокойно, но убедительно заговорил Флюков. — Политцентр
пытается повести солдат под своими лозунгами. Партия призывает нас,
коммунистов, идти к солдатам. Их легко убедить. Нужно срочно формировать
рабочие дружины. Мы должны победить, мы сильнее своих врагов: на нашей стороне
народ и правда! Пойдемте в массы!
В тот же день людные
митинги состоялись в паровозном депо, на станции Иркутск-1, в вагонном цехе, в
солдатских казармах. В Ломоносовской школе собралось 600 железнодорожников.
Меньшевики и эсеры пытались было выступить с призывом к спокойствию, стараясь
доказать, что колчаковская власть уже свергнута. Рабочие их попросту прогнали
с трибуны. Трудящиеся дружно поддержали большевиков. За два дня глазковская
дружина выросла до четырехсот пятидесяти человек, а всего военные силы
повстанцев составляли уже три тысячи человек. В их распоряжении было 25 тысяч
винтовок, 150 тысяч гранат, 50 орудий, 20 бомбометов, 3 миллиона патронов,
много пулеметов и даже 4 самолета.
В эти дни Флюков формирует
дружины, подбирает и инструктирует командиров, распределяет оружие и
боеприпасы. А потом Анатолий Яковлевич, выполняя решения губкома, спешит на
Ангарские острова.
...Приземистая избенка
небольшого хутора на берегу Ангары. К ней подошел усталый путник в крестьянской
одежде с палочкой. Трижды постучал в окно. Молчание. Потом в щелях окон
появился тусклый свет керосиновой лампы. Скрипнула внутренняя дверь,
послышался тихий голос:
— Кто там?
— Это я, Лексеич.
Дверь отворилась. Путник
вошел.
— Вот так-то, Лексеич,
началось! — сказал он.
Сбросил с себя овчиный
тулуп, подошел к печке, потирая промерзшие руки. Завязалась оживленная
беседа.
Наутро связной только
ему знакомыми тропами привел путника в отряд «дедушки» Каландаришвили.
— Здравствуй, здравствуй,
Антон Таежный, — радостно встретил путника командир отряда Нестор
Александрович. Тепло поприветствовал его и комиссара отряда Карл Никундэ.
— Видно, добрые вести
привез к нам, Антон, — сказал он с улыбкой.
— Присаживайтесь к
огоньку, погутарим.
|