Утром 11 января к
начальнику чешского гарнизона на станции Зима полковнику Ваня явилась группа
партизан. Вид у них был воинственный и грозный. Все в полушубках, обвешанные
ремнями с саблями и пистолетами, на папахах красные ленты. В это время другие
партизаны отцепили паровозы от литерных поездов. Полковник не на шутку
испугался. Новокшонов изложил ему свои требования. Партизан Сливко перевел их
с русского на чешский. Полковник кому-то позвонил по телефону, а потом
отказался выполнить требования партизан, сославшись на соглашение, которое
было заключено в Тулуне между партизанами Н. Бурлова и чешским командованием.
По нему чехословаки гарантировали невмешательство в боевые операции партизан,
а те — пропуск чешских эшелонов на Восток. Это было вынужденное, компромиссное
соглашение для партизан: они не имели сил для борьбы на два фронта, а Красная
Армия была еще далеко.
И Новокшонов сказал
полковнику:
— Это соглашение на
русские эшелоны с Колчаком и золотом не распространяется.
Однако белочехи были
непреклонны. Теперь они сослались на распоряжение высшего союзного
командования. Партизаны не могли вступать в военный конфликт с белочехами. И
все же прежде чем вернуть паровозы, Новокшонов, угрожая наступлением партизан
на линию железной
дороги, добился согласия посадить в вагон с Колчаком представителя
партизан. (Выбор пал на храброго разведчика Соседко.) Партизанский командир настоял
также на том, чтобы ему разрешили посмотреть на адмирала, удостовериться в
том, что он находится в поезде, а также дать телеграмму в сторону Иркутска.
Новокшонов с
сопровождающим офицером вошел в вагон, миновал конвой, чех открыл купе адмирала.
Внушительный и грозный вид партизана как ледяная вода подействовала на Колчака.
Он вскочил, его испуганные глаза забегали по сторонам, на пожелтевшем лице
выступили капельки пота. Новокшонов бросил презрительный взгляд на кровавого
адмирала, хлопнул дверью и быстро вышел из вагона.
Вскоре поезда тронулись.
Всем командирам партизанских отрядов и рабочих дружин по линии Зима — Иркутск
от Новокшонова полетела телеграмма о том, чтобы принять все меры к задержанию
поезда с Колчаком и золотым запасом. Эшелоны как бы по эстафете передавались
революционным частям...
Пятый зиминский
партизанский кавалерийский полк, как отдельная боевая единица, принял участие в
разгроме семеновцев и японцев в Забайкалье.
После гражданской войны
в Сибири Иван Новокшонов работал в транспортной чрезвычайной комиссии в
Верхнеудинске, Иркутске, Омске. С 1921 года он жил в Москве.
И. Новокшонов, пройдя
через горнила революции и гражданской войны, решил рассказать людям, как был
низвергнут старый мир эксплуататоров, как рождался в боях новый мир. Его
очерки, рассказы, созданные по личным впечатлениям, были хорошо приняты
читателями. Можно сказать, вместе с Д. Фурмановым и А. Серафимовичем он стоял у
истоков советской литературы о гражданской войне.
В 1925 году Новокшонов
был принят в члены Всероссийского общества крестьянских писателей и был
ответственным секретарем Московской организации общества. Он много работал.
Написал белым стихом поэму о Ленине «Великий Аным», совместно со Скрипником
создал сборник «Памяти павших за Октябрь», напечатал большую повесть «Таежная
жуть»—о партизанском движении в Иркутской губернии. Имя популярного
партизанского писателя стало известно и за пределами нашей страны. Летом 1927
года в гостях у И. Новокшонова побывал мексиканский журналист М. Гарсиа. Они
долго и задушевно беседовали. Гость был восхищен героической биографией
«сибирского партизана», его литературным творчеством. У себя на родине журналист
опубликовал большой очерк о И. Новокшонове под названием «Представитель русской
литературы. По его повести «Потомок Чингисхана» режиссер Пудовкин поставил
фильм, который вошел в золотой фонд советской кинематографии и обошел все
экраны мира. Повесть и фильм рассказывали о том, как просыпается сознание
кочевников-монголов, как под влиянием Великой Октябрьской социалистической
революции формировался их протест. Не случайно «Потомок Чингисхана»
десятилетиями не сходил с экрана, был особенно популярен в странах,
освобождающихся от колониальной зависимости.
Последние годы Иван
Михайлович жил в Свердловске. Там он издал сборник рассказов «Партизанские
были», внимательно следил за жизнью Сибири, часто бывал здесь; навестил и свою
родную Зиму.
Писатель пробовал свои
силы и в драматургии. Его пьесы «Мастер Зайцев», а также «Ненависть», «Веселый
портняжка», написанные в соавторстве, шли во многих театрах страны. Романтикой
подвига во имя новой жизни проникнуто все литературное творчество Новокшонова.
|