Самолет подрулил к небольшой избушке, возле которой
стояло четверо мужчин. Тут же телега с лошадью.
«Туристов к нам прилетает много», — говорит
светловолосый парень, назвавшийся Геннадием.
До поселка менее километра, и пока движемся к нему, с
любопытством рассматриваем окружающий нас ландшафт. Кругом высокие горы, и
поселок как бы во впадине.
Председатель колхоза «Красный тофалар» Александр
Иванович Щекин отнесся к нам весьма доброжелательно и пообещал организовать
выезд завтра же. Наняли 7 оленей на 13 дней пути, по цене 15 рублей за один
олене-день. Тут же познакомились с проводником — тофом, Григорием
Ивановичем Тутаевым. «До Ванькиной избушки, — это в верховьях Казыра,
затратим шесть суток», — отвечает он на наши расспросы. «Самое
главное — перебраться через перевал. До того как он станет свободным для
прохода — еще суток двадцать. Рано вы приехали».
В правление колхоза заходит все больше и больше
колхозников. Все они говорят о наших планах как-то неопределенно, и наконец
становится понятно, чего не договаривают люди. Почти никто, или точнее сказать,
никто не верит, что можно на резиновой шлюпке плыть по Казыру, да еще в
половодье. Было много попыток плавания по реке, и все они кончались печально.
«Кинооператоры плыли — один утонул, — говорит Тутаев, — и
туристы до Ванькиной избушки не доплыли, налетели на завал, одного утопили,
правда его откачать удалось, а все снаряжение погибло. А ведь тогда была малая
вода…»
Весь остаток дня трудились не покладая рук. Для
транспортировки на оленях нужна тара мягкая, и мешки хорошо удовлетворяют этому
требованию. Нужно только, чтобы их общий вес не превышал 30 кг. Два мешка,
перекинутые через деревянное седло и перехваченные под брюхом оленя длинным ремнем,
удобны для перевозки.
Продуктов мы закупили на сорок суток. Ограничивать
себя из-за веса не приходилось: до верховьев Казыра все повезут олени, а
там — на лодке. Сухарей в магазине не оказалось, и мы были довольны, что
привезли их с собой.
24 мая, в воскресенье, начали поход.
Солнце стояло уже высоко, когда отправились в путь. До
вечера намечено пройти километров шестнадцать. Дремлющие в вековом покое горы,
напоенный ароматом цветов воздух, залитая ослепительным солнцем речная долина
нас сразу очаровали. Все смеялись, шутили, были в приподнятом настроении.
Горная тропа, поднимавшаяся вдоль берега Гутары, очень удобна, и за
какие-нибудь четыре часа мы подошли к берегу реки в том месте, где в Гутару
впадает ее правобережный приток Иден. Здесь переходить на противоположный берег.
Переправа оказалась непростой, так как вода уже начала подниматься. Тутаев сел
на головного быка, показал нам направление брода и ввел оленей в воду. Вся
связка зацокала копытами по каменистому перекату.
Мы переходили с шестами, и порядком вымокли. Вениамина
же чуть не снесло. На остановке у подножия горы, где мы сушились у тофаларского
шалаша, Григорий Иванович предложил изменить маршрут по Казыру с таким
расчетом, чтобы не пришлось переходить и его правобережный приток Прямой Казыр.
«Вода сильно прибывает. Опасно. Надо перейти Казыр в верховье и двигаться его
левым берегом…» Предложение, конечно, было принято безоговорочно. Навязывать
отлично знающему этот район человеку свое мнение было просто неумно.
Часов в семь вечера Григорий, рассматривая в бинокль
уходящий ввысь склон горы, сказал: «Зверь пасется». В Сибири зверем называют
марала, лося, северного оленя. Мы стали поочередно смотреть в бинокль. «Утром
зверь кормится внизу у леса, — пояснил Григорий, — а вечером вверху».
Понемногу темнеет. Расплываются неясные уже силуэты
пасущихся у подножия горы оленей.
|