Валентин поразил нас своей зрительной памятью:
запомнил одну из гор, уточнив тем самым наше местоположение. И вот снова
загрохотали пороги. Ближе к Казыру все чаще находим грибы: подберезовики,
подосиновики, маслята, сыроежки. На привалах едим чернику.
К вечеру девятнадцатого июля подошли к лагерю
экспедиции. Геологи были на маршрутах, в бараках отдыхали вертолетчики: Георгий
Павлов, Юрий Метельский и моторист экспедиции Николай Тишкин. Вечер прошел в
рассказах, расспросах. Мои товарищи возятся с игривым щенком Тишкина. Ближе к
вечеру у входа в барак появилась преогромная жаба. Барбоса от удивления расперло.
Крутил хвостом, облаивал ее, но не приближался. Оказывается, по лагерю ползают
гадюки, и одна его недавно укусила: «Два дня мучился. Бегал с распухшей мордой
в лес искать траву…»
Тишкин согласился сплавать с нами на исследование
«щек». «Неужели мы действительно в 1959 году в них влетели?»
До Верх-Китатского порога плыли не более получаса. Сам
порог в левобережной протоке посередине реки. Правая протока хотя и бурна,
менее опасна. Перенесли мотор, бензин правым берегом, обнос лодки не более ста
метров — и снова уплыли вверх, но уже на другой лодке — ее экспедиция
держит здесь постоянно.
У устья Большой Маетки поймали полтора десятка крупных
хариусов на спиннинг. Затем подплыли к нижним воротам порога «щеки»: он совсем
рядом. От Верх-Китатского порога до «щек» не более 8—9 километров. Порог «щеки» —
место чрезвычайно живописное. Река прорывается здесь через зажатый в скалах
извилистый коридор. Поток ревет и пенится. Походив по берегам, осмотрев порог
на всем протяжении, по трехкилометровой тропе обнесли левым берегом мотор и
бензобак к лежащей на берегу выше порога лодке и уплыли к речке Яшиха. Теперь
уже я окончательно убедился в правоте таежников: в 1959 году мы перевернулись у
входа в порог «щеки».
Конечно, сейчас реку не узнать: летом — вода
малая. Еще верх-казырский водомер познакомил нас с данными о стоке Казыра: «В
пик весеннего паводка, то есть в конце мая — первых днях июня сток —
2 200 м3/сек., в конце июня — 800 м3/сек.,
в феврале — 28 м3/сек. В весенний паводок вода в верховьях
Казыра поднимается до семи метров, а опасный порог «щеки» заполняется
«доверху». В этом мы убедились по усыпавшему верхние террасы наноснику.
Теперь уже с уверенностью восстанавливается география
нашего плавания в 1959 году. Первая избушка, до которой мы плыли от Ванькиной
избы, — у притока Поселенки. Три развалившихся сарая — у Прорвы,
записку мы оставили в избушке на Петровой, изба на высоком правом берегу, до
которой мы целый день шли после катастрофы, у притока Яшиха.
Распрощавшись с Николаем и оставив ему рогатину, мы
отдались течению Казыра. Теперь мы плывем на трехместной надувной лодке.
За двадцатое июля прошли всего семнадцать километров:
много рыбачили и дважды варили уху. Шиверу Бачуриха, которую можно было обойти
берегом — из чисто спортивного интереса прошли на лодке. В одном месте нас
сильно захлестнуло, так что пришлось вычерпывать воду.
То же самое повторилось в Спиридоновых «щечках». В
узкости сильный водоворот накренил лодку, но мы вовремя навалились на
противоположный борт. По берегам заметно прибавилось березняка, осинника, много
малинника, не говоря уже о кедре и пихте.
На следующий день плыли осторожнее. Впереди —
Ворота. Ориентировались по левобережному притоку Саетки. Ниже его, на правом
берегу, есть коса из гальки, а напротив — на левом — каменистый мыс.
С этой косы осмотрелись и форсировали нижерасположенные Ворота левой протокой,
частично ведя лодку на бечеве. Здесь же добычливо порыбачили.
|