Выше Семеновской шиверы сделали на правом берегу
видную сверху затеску, а еще часа через два подплыли ко второму порогу.
Попытались преодолеть его с ходу, но как ни ревел, ни тужился мотор, поток
отбрасывал лодку. Пришлось облегчить ее и начинать новый штурм. Еще миг —
и препятствие позади.
Федосеев писал:
«Второй порог — ворота в Восточные Саяны».
И вот эти ворота пройдены.
На правом берегу обнаружили зимнюю стоянку
охотника-промысловика. Порубленный лес, кострище. У шалаша загнившие тушки
ободранных соболей. На речном пляже совершенно свежие следы медведя. До шалаша
рукой подать, но у самого входа висит старая телогрейка, и хищник полакомиться
не решился, прошел мимо. Часа через три остановились на ночевку. Спали, правда,
неспокойно: мешали зайцы.
Восход снова застал нас в пути. Незадолго до третьего
порога остановились в избушке на правом берегу Андрианихи. Скалистый берег
глубоко вдается в реку. С огромных камней интересно полюбоваться дном, и,
конечно, поработать спиннингом.
Вверх и вниз от избы прямо с реки видны медвежьи
ловушки. Сделаны они из толстых жердей, образующих треугольник. В широкой части
насторожены петля из оцинкованного тросика, в узкую, где комли сходятся
клином, — бросается тухлое мясо. Добираясь до него, хищник попадает в
петлю.
К десяти часам утра подплыли к третьему порогу. Место
очень красивое. По правому берегу тянется крутая тропа, по левому — метров
сто через холм, надо идти по снегу. Решили перетащить лодку левым берегом.
Еще в Зимовье мы узнали, что вверх по Кизиру уплыли на
моторке охотники-промысловики. Им надо забрать лодки, оставленные за третьим
порогом осенью. На них забрасывалось снаряжение для зимних соболевок. И вот на
камнях порога мы увидели накрытое брезентом имущество.
Переплыв в левобережную лагуну, разгрузили лодку и
потащили ее через холм. Плотный снег здесь еще не растаял.
Выше этого порога, после ближайшего поворота реки, на
правом берегу — следы брошенного лагеря экспедиции. Около трех изб на
песчано-галечном острове валяются бочки, движок.
А плыть, несмотря на отличную погоду, становится все
труднее: перекаты. Мотор ревет на предельных оборотах, то и дело летят шпонки.
Мы с Гошкой держим наготове шесты с металлическими наконечниками. Чуть
что — сразу к берегу. В некоторых местах настолько мелко, что, остановив
мотор, мы ведем тяжело загруженную лодку на шестах.
Следующую ночь скоротали в небольшой избушке устья
Абакумихи. Назавтра рассчитываем доплыть до устья Кинзелюка.
Часов около десяти опять срезало шпонку, и мы вылезли
на левый берег. Осматривая склоны правобережных гор, под самой вершиной одной
из них, я заметил две явно шевелящиеся точки. Пришлось достать бинокль. Маралы
или медведи? Мнения разошлись. Вдруг задний по-собачьи сел. «Медведи!».
Пока мои спутники переталкивают лодку на
противоположный берег, сбрасываю резиновые сапоги и надеваю кеды. Предстоит
тяжелое восхождение. Чтобы добраться до подножия горы, приходится пробиваться
через заваленный рыхлым снегом и буреломом прибрежный лес. Каких-то две сотни
метров я преодолевал минут двадцать. Но вот наконец и свободное от снега
подножие. Образованная горным обвалом елань — или мокрый луг, тянется
почти от самой вершины. В основании она довольна широка, а вверху резко
суживается. Уходящий вверх склон очень крут, и я помогаю себе руками, цепляюсь
за траву, камни.
Сегодня очень жаркий день, солнце палит нещадно. Через
каждые двадцать-тридцать шагов отдыхаю, потом снова карабкаюсь. Все время
посматриваю на противоположный берег реки. Олег и Гоша видят оттуда и меня и медведей.
Весло с флагом держат вертикально — значит иду правильно.
|