Сегодня 12 мая 1960 года. Дорога, по которой мы идем,
ведет нас к речке Каменке. Она сейчас покрыта толстым льдом. По льду Каменки
идти немного скользко, но в целом легко и даже приятно. «Вечером придем в
стойбище, — говорит Григорий, — там возьмем собаку, работающую по
медведю».
А пока нас сопровождает мой старый знакомый Узнай. Это
из него в прошлом году Григорий грозился сделать рукавицы. Оказывается, пес
купил себе право на жизнь удачной работой по соболю.
Вскоре начали карабкаться на Сопи-гору. Меткое
название! Нам действительно пришлось здесь и посопеть и попотеть. Есть, правда,
способ облегчить себе движение на подъем: надо ухватиться за подхвостник концевого
в связке оленя, но едущий верхом Григорий косится на нас и ворчит.
Приходится оставить оленей в покое…
Километров через девять, это уже на гольце, сделали
короткую остановку. Оленям нужно отдохнуть да и нам чайку попить не мешает.
Вскоре достигли Сухого, потом и Мокрого Инджигея, и
путь стал совсем легким.
Григорий Иванович сообщает, что скоро достигнем
стойбища, в котором остановимся на ночевку. «Посмотрите новорожденных
олешков», — говорит он.
Действительно, вскоре мы увидели впереди переходящих
реку оленей, а еще через пару минут — разбросанные вдоль обрывистого
берега реки пастушьи чумы. Бродили олени и на ближайшем холме. Отелившиеся
самки, чтобы они не увели молодняк в тайгу, были привязаны к поваленным
деревцам. С десяток уже крупных годовалых олешков, бросились нам навстречу и,
смешно похрюкивая, стали обнюхивать наших оленей. Но самое забавное, конечно,
«осмотр», который они учинили нашему Узнаю. Пес бросался на них, жался к
проводнику, пытался убегать, но ничего не получилось. Четыре-пять подростков
легко догнали его и, окружив со всех сторон, пытались понюхать у него… под
хвостом.
«Вот так молодняк оленей по-глупому и гибнет. Увидят
волка и вместо того, чтобы от него убегать, сами к нему, лезут. А серому этого
только и надо», — говорит Григорий.
Мы разгрузили оленей, и проводник, спутав их, пустил в
стадо.
Нас пригласили в чум. Пастуший чум — это жилье из
девятнадцати-двадцати высоких жердей, скрепленных вместе и обтянутых брезентом.
Вверху метровое отверстие для выхода дыма от костра. Внутри него застлано
оленьими шкурами. На них ватные одеяла, подушки с цветными наволочками. На
стенах много разного оружия.
После сытного ужина Григорий лег на изюбриную шкуру,
вынул из оленьей сумы журнал «Охота и охотничье хозяйство», стал перелистывать
и читать.
Мы вышли на свежий воздух. Всех беспокоит погода. Днем
светило солнце, а сейчас тучи, снег, ветрено. В чуме становится заметно
прохладнее.
Я разговорился с хозяином жилья, довольно молодым
парнем, о том, как они уберегают свое стадо от хищников, т. е. волков,
рысей, медведей и росомах. Когда дошли до филинов и коршунов — опасных
врагов новорожденных телят, — все время прислушивавшийся к нам Саша
неожиданно заявил: «Рядом с чумом есть ель. На ней я видел два горящих глаза,
не иначе там сидит филин!».
Приходится вылезать из-под шкур, брать у Григория
малопульку и идти убивать злодея. Но оказалось, что в темноте Саша принял
соседний чум за ель, а вылетающие искры от костра — за глаза филина.
Товарищ сконфуженно оправдывается.
Проснулись мы часов в шесть. Холодно так, что зуб на
зуб не попадает. Подбросив в костерок дров, сажусь писать дневник.
Саша вышел на воздух, и сейчас же мы услышали его
восхищенный возглас: «Идите сюда, посмотрите, как красиво!»
|