Прошел сегодня не так-то уж и много, километров
девять-десять. Но ведь это горной тропой и по глубокому снегу.
А солнце между тем уползло за гору, и сразу резко
похолодало. На ближней елочке снует бурундучок. Стоит мне только сделать резкое
движение, например, подбросить сучки в костер — он издает пронзительный
свист. «Видно ночь придется провести у твоей хаты, — адресуюсь я к
нему, — уж потерпи…»
Ночь прошла быстро; хотя мне пришлось трудновато: я
без ватника, нет топора, а следовательно, и хорошего костра.
В шесть утра, тщательно затушив костер и подвесив
поперек тропы, на видном месте, записку для Григория, я пошел к устью Сигача.
Дорога чем дальше, тем все тяжелей. Крутые подъемы и
спуски, заснеженные склоны до того измотали меня, что я невольно стал понемногу
спускаться к руслу реки. Еще сверху, со скалы, я заметил на льду Сигача следы,
оставленные нашим караваном. Прошли, и еще вчера!
Теперь уже ничего не оставалось, как ускорить шаг и
догонять своих.
Река меняла свой вид буквально на глазах. Следы от
резиновых сапог Саши и Володи, они видны лучше, чем следы проводника, —
стали все чаще и чаще обрываться у края полыней, а продолжались с их
противоположной стороны. Это значило, что лед обвалился уже после их прохода. В
одном месте олени круто свернули влево и ушли на береговой склон, а следы
Володи и Саши продолжались по льду реки.
Все шире и шире становится русло. Чувствуется, что не
так-то уж и далеко до устья.
Горы понемногу отступают, оставляя место залесенным
террасам, и следы наших оленей снова выходят на реку. Я облегченно вздыхаю.
Слева в чаще промелькнуло что-то бурое. Вниз по реке
убегал сохатый.
В восемь часов я достиг, наконец, устья Сигача и вышел
на песчаный пляж реки Большой Агул. Сразу же потерял след. Берега здесь
буквально истоптаны копытами животных, и мне пришлось выстрелить. Издалека
закричали, через минуту выскочил Узнай.
После обеда пошли знакомиться с Агульским озером. До
него от нашей стоянки меньше часа хода. Спугнули несколько рябчиков, а на реке
и озере видели уток и гусей.
Агульское озеро — из него и берет начало Большой
Агул — одиннадцатикилометровый водоем с солидными глубинами, есть яма до
ста четырех метров! Западные и восточные берега — скалистые обрывы.
Верхгутаринцы ловят у истока реки тайменей и хариусов.
Между тем опять заквохтал бурундучок и смолкли птахи.
Помрачневший лес словно замер. Скорей в лагерь! Под брезент мы нырнули порядком
промокшие, проглотили по кружке горячего чая — спасибо заботливому Григорию, —
и тут же заснули.
Всю ночь лил проливной дождь, но утро снова ласковое,
солнечное.
За этот день мы прошли километров шестнадцать. Перед
сном договариваюсь с Володей, что завтра, не ожидая начала движения каравана,
снова пойдем с ним вперед.
Вышли часов в восемь. Дважды спугивали рябчиков, затем
белочку. Наконец, добрались до указанных проводником гарей. Когда-то здесь был
большой пожар, и все вокруг лежащие горы покрыты непроходимым буреломом. Очень
много лосиного и медвежьего следа.
Мы разожгли костерок, легли отдохнуть. У меня мрачное
настроение. Сегодня уже восьмые сутки похода, а я не встретил ни одного
медведя. А если так будет и дальше? Собак-то у нас своих нет. Завтра мы должны
прийти в устье реки Сын-Орт-Тхой, и Григорий нас покинет.
Вскоре нас догнали Акол и Узнай, а минут через десять
показался караван. На головном олене ехал Григорий.
Поскольку вечер был не за горами, проводник предложил
нам форсировать перевал.
|