Выбор местности под зимовку оказался неудачным. У
подножия Тянь-шаня выпал глубокий снег, и отряд очутился в безвыходном
положении. Лошадей не отогнали своевременно к р. Или, где снега почти нет и
животные могут пастись зимой в степи. В Иссыке они не могли добывать траву
из-под глубокого снега, и к весне половина табуна пала от голода. Отряд не мог
получать продовольствия с базы; не доставлялась даже легкая почта. В отряде
вышли мука и соль, не было мяса; осталась только ячменная крупа, из которой
варили кашу и пекли хлеб без соли. Вместо чая варили корни шиповника, которые
добывали на склонах гор. К счастью, зима в этой стране кончается рано; уже в
начале марта появились первые цветы.
Когда подошва гор очистилась от снега и зацвели
яблони, Перемышльский перевел отряд обратно на реку Алма-ата. Здесь он начал
строить укрепление, позже названное «Верным» и превратившееся в город. На этой стоянке отряд начали беспокоить киргизы партии Таучубека;
они пытались угнать лошадей отряда. Чтобы угнать чужой табун, киргизы обычно
поступали так: несколько всадников с криками «ай гай» скакали через табун, а
лошади бросались вслед за ними. Однако всякий раз, когда киргизы Таучубека
делали это с табуном отряда, часовые стреляли, и табун останавливался. Почти
каждую ночь тревога поднимала людей, раздавались выстрелы, крики, бил барабан,
около пушек загорались фитили. Смельчаки дошли до того, что однажды вечером, когда
в лагере никто еще не спал, унесли весь ужин из кухни начальника.
Перемышльский через агентов узнал, что Таучубек
замышляет большой набег на русских, и решил предупредить его. Он взял сотню
казаков и ракетную батарею и отправился в долину реки Чу. Потанин участвовал в
этом походе; шли по ночам, а днем укрывались в глубоких оврагах. Но днем, под
лучами солнца, было трудно заснуть, и люди во время ночных переходов дремали в
седлах. Лошади в оврагах плохо кормились и также уставали. Перед последним
ночным переходом Перемышльский сказал казакам речь, в которой разъяснил им, что
отряду предстоит напасть на аул Таучубека, захватить его табуны и стада, взять
в плен его самого и его семью, причем не следует убивать людей и оскорблять
женщин; сопротивляющихся надо лишь связывать по рукам и ногам.
Набег удался не вполне. Хотя в ауле все еще спали, но
Таучубек успел вместе с женами вскочить на лошадей и ускакать; захватили только
младшего сына с женами (старший был в отсутствии), табун лошадей до 700 голов и
огромное стадо баранов; последних, впрочем, пришлось оставить, так как они
слишком задержали бы отряд.
Потанин, которого Перемышльский оставил с 10 казаками
в арьергарде, следуя за отрядом, подбирал отсталых казаков и падавших от
усталости лошадей, подвергая нападению группы киргизов, которые сбрасывали
камни со склонов гор на казаков и стреляли из-за скал. Двух отставших казаков
киргизы взяли в плен.
Выйдя из гор, отряд пошел назад, к р. Алма-ата; шли
теперь днем, а ночью спали. Табун двигался в середине отряда, казаки и офицеры
составляли вокруг него кольцо; каждый держал свою лошадь на поводу, на длинном
аркане, чтобы она могла щипать траву; в случае тревоги все могли быстро
вскочить на коней. Когда до р. Алма-ата оставалось сделать один переход,
встретили нескольких киргизов, которые, перебивая свою речь возгласами «джан,
джан!» (война), сообщили, что, пока отряд ходил к аулу Таучубека, его старший
сын с джигитами напал на оставшихся на стоянке казаков, бывших на сенокосе, и четырех
из них убил. На обратном пути с набега он, по их рассказам, неожиданно заметив
авангард возвращавшегося отряда Перемышльского, скрылся в горах. Перемышльский
вызвал охотников преследовать его. Десяток казаков и Потанин вышли на вызов;
однако на своих усталых лошадях
они не смогли догнать джигитов. Подъезжая к Алма-ате,
отряд увидел у самой дороги четыре шеста, воткнутых в землю, и на них четыре
казачьи головы — трофеи джигитов Таучубека.
Спустя некоторое время Таучубек прислал послов с
мирными предложениями. Он обещал прекратить враждебные действия и возвратил
двух пленных казаков. Перемышльский освободил его младшего сына с женами.
Вскоре Потанин получил распоряжение от Перемышльского
проводить в Копал гурт ротных быков и отданного под суд солдата.
В Копале Григорий Николаевич встретил двух своих
товарищей по корпусу. Здесь, вместе с ними, Потанин усердно читал
«Современник».
Впервые он прочитал в этом журнале «Записки охотника»
и «Асю» Тургенева, «Детство и отрочество» Толстого. Статья Кавелина
в «Современнике» укрепила в нем любовь к этнографии, которая пробудилась в нем
еще во время записи рассказов Чокана о киргизском быте и поддерживалась
наблюдениями во время похода на р. Алма-ата.
Начальником копальского отряда был казачий полковник
Абакумов. Он стрелял мелких птиц, приготовлял шкурки их и отправлял в Академию
Наук. Список этих птиц потом использовал Чокан Валиханов, включив его в свой отчет
Географическому обществу о поездке в Джунгарию.
|