Полковнику Абакумову поручено было отправлять время от
времени серебро русскому консулу в Кульджу, для выплаты жалования сотрудникам
консульства. Оно доставлялось в виде слитков, величиной с кусок туалетного мыла.
Серебро отвозили казачьи офицеры копальского гарнизона. Однако, имея свои дома
и хозяйства в Копале, они неохотно исполняли это поручение. Потанин предложил
свои услуги и получил командировку в Кульджу. Два лета, проведенные в
Семиречьи, уже познакомили его с природой центральноазиатских степей, с
панорамами снежных хребтов, с бытом кочевников. Ему захотелось увидеть жизнь
большого китайского города.
Григорий Николаевич отправился в декабре 1853 г. с
двумя казаками и одним купцом, имевшим дела в Кульдже. Ехали девять дней на
сменных лошадях, которых брали в киргизских табунах. С утра поймав и оседлав
лошадей, ехали весь день до сумерек, а ночевали в ауле или в коше
пастухов. Киргизы-спутники были очень опытны в поисках ночлега. Впереди ничего
не было видно кроме снега в долинах и на горах, а проводники уже намечали направление
на какое-нибудь ущелье. Они замечали, откуда пахнет дымом. Подъехав ближе,
начинали выть по-волчьи; из ущелья раздавался лай собак, и через полчаса путники
сидели уже в коше, у костра.
На перевале через хребет Алтын-имель Потанина поразила
разница ландшафтов по обеим сторонам хребта. Сзади лежала равнина, покрытая глубоким
снегом, а впереди расстилалась желтая степь, почти без снега. Когда спустились
с перевала, солнце стало так припекать, что пришлось снять шубы; в голубом небе
заливался жаворонок. Контраст был так велик, что Потанину казалось, будто он
въехал в другой мир. Позади осталась холодная Сибирь; он очутился в стране
тепла и света; впереди тянулась более низкая горная цепь, и за ней — не то
облака, не то бесконечная даль. Григорию Николаевичу представлялось, что он
видит всю поверхность Китайской империи вплоть до Тихого океана.
Здание русского консульства в Кульдже стояло недалеко
от города и было построено в китайском стиле, с загнутыми вверх краями крыши.
Чтобы попасть в дом консула, нужно было пройти три двора, в которых помещались
фанзы конвоя, прислуги и конюшни. Так строились дома китайских мандаринов. В
третьем дворе находился дом консула и несколько флигелей с квартирами секретаря
и помещениями для приезжих купцов.
Потанина поместили рядом с квартирой секретаря. Он
прожил здесь неделю в ожидании почты для отправки в Россию. Консул Захаров
снабдил его книгами. Это был ученый, впоследствии занявший кафедру манчжурского
языка в университете.
Григорий Николаевич, впервые встретившийся с ученым,
каждый день ходил к нему обедать и беседовать. После обеда они вдвоем совершали
прогулку по дороге на запад. Консул всегда выбирал ее потому, что она на
несколько минут приближала его к родине.
Китайский город, расположенный недалеко, беспокоил и привлекал
своим шумом, доносившимся в консульство. С утра до вечера тысячи голосов гудели
на разные лады, и Потанину очень хотелось знать, что там творится. Но самого
города не было видно. Из консульства видны были только высокие зубчатые стены с
башнями, окружавшие город. Григорий Николаевич, проводник и секретарь
консульства отправились верхом в город. Через огромные ворота в одной из башен
с тяжелыми, обитыми железом створами они въехали в узкую, пустынную улицу,
шедшую зигзагами между глинобитными стенками, в которых кое- где были запертые
ворота или калитки. Эта улица вывела всадников на центральную улицу,
переполненную народом; по ее глубоким колеям, выбитым колесами, двигались два
ряда двухколесных крытых повозок, один другому навстречу. Промежуток между
колеями, возвышавшийся чуть ли не на целый аршин, был сплошь установлен
столиками торговцев. Остальное пространство между стенами улицы и повозками
было занято зеваками и покупателями, которые теснились вокруг разносчиков;
последние несли разные товары на коромыслах и оглашали улицу криками, называя
свой товар. На чашах коромысел видны были картофель, лук, капуста и другие
овощи, глиняная посуда, куски угля; это были крестьяне из соседних деревень,
продававшие свои продукты.
На столиках торговцев лежали груды мануфактуры,
башмаки, разная галантерея, фрукты. К стенам были пристроены навесы и фанзы, в
которых помещались лавки с теми же товарами, мастерские ремесленников, кухни;
оттуда раздавался стук молотков по металлу, и доносились запахи угля,
жарящегося сала и мяса.
Одежда китайцев, головные уборы с картонными,
опушенными мехом чехлами на ушах у купцов, оригинальные повозки, где кучера
сидели боком на оглобле у хвоста лошади или мула и понукали животное криками
«тр, тр» или «и-и-и»,— все это было ново для Григория Николаевича. Кричавшая и
движущаяся толпа была так густа, что всадники с трудом пробирались сквозь нее.
Одна из лошадей задела лоток с яблоками, и фрукты посыпались на землю. Тотчас
же несколько комков глины полетели в спины всадников, которые поспешили уехать,
чтобы не вызвать осложнений.
|