А если такое место найдется на окраине селения или
среди развалин, которых немало даже в городах, то для животных каравана, все
равно, не будет пастбища, и корм придется покупать в селе. Поэтому приходилось
ночевать на постоялых дворах, заменяющих гостиницы; последние имеются только в
портовых и других городах, в которых много европейцев. Китайский постоялый двор
— действительно двор, обстроенный со всех или с трех сторон одноэтажными домами
и навесами с яслями для животных. Дома разделены на отдельные комнаты; всю
заднюю половину каждой комнаты занимает кан, т. е. лежанка, знакомая читателю
по г. Кобдо; она покрыта соломенной цыновкой, на ней путешественники сидят,
едят и ложатся спать, развертывая свои войлоки или матрасики, подушки и одеяла.
Возле двери в комнате большое окно, заклеенное бумагой
вместо стекол; иногда небольшое окно над дверью. Но часто, особенно в глухих
местах, окна нет, и в комнате темно, если дверь закрыта. В городах в комнате
иногда бывает стол и стул — единственная мебель. Пол большею частью земляной,
пыльный; редко он бывает сложен из каменных плит. Потолок заменяет плоская
крыша дома из тростника или хвороста на жердях, сверху покрытая слоем глины, а
снизу подшитая бумагой или бумажной материей. Стены большею частью небеленые.
Дверь никаких замков или запоров не имеет.
В части дома, выходящей на улицу, возле ворот, всегда
расположена кухня постоялого двора и помещение семьи хозяина. На кухне можно
получить чай и китайские кушанья или согреть свой чайник и сварить в своей посуде
еду из дорожной провизии или купленной в соседней лавке. Кто берет чай и
кушанье из кухни, тот получает посуду — чашки, тарелочки и палочки, заменяющие
вилку; кто готовит свое, должен иметь собственную посуду. За комнату, корм для
животных, огонь для варки чая и пищи и топливо для кана в холодное время года
нужно платить
Цены на все это в те времена были небольшие, а за корм
и постой животных платил подрядчик, везший экспедицию. На таких постоялых
дворах Потанин с сотрудниками и ночевал все время, пока ехал по внутренним
провинциям Китая.
Большая дорога по равнине была очень оживлена;
постоянно встречались легкие и грузовые двухколесные телеги, целые караваны
мулов и верблюдов с разными товарами, отдельные всадники, ослики с мешками
угля, пучками хвороста, корзинами с овощами, за которыми бежали их хозяева или
погонщики.
В телегах часто были запряжены рядом разные животные:
в оглоблях — мул, в пристяжках с одной стороны лошадь, с другой — осел.
Попадались и телеги, которые медленно тащились волами. Часто видны были нищие;
они сидели у дороги с чашкой на коленях. Иные, завидев караван, выбегали на
дорогу и, падая на колени, кланялись до земли.
Постоянно попадались собиратели свежего навоза —
старики, старухи, дети; на спине у них была корзина, а в руке лопаточка,
которой они быстро подхватывали лепешки и шары, оставленные проходившими
животными, и перебрасывали в корзину. Это было удобрение для полей или топливо
для канов. Благодаря этим собирателям на больших дорогах в Китае навоз не
залеживается.
Очень досаждала экспедиции, ехавшей верхом, пыль,
которая вздымалась на дороге; время было сухое, и ехали все время в облаках
пыли; остановившись днем на обед или вечером на ночлег, путники прежде всего
должны были основательно помыться, что совершалось прямо на дворе.
В одной деревне на постоялом дворе к путешественникам
пришли певицы: сначала девочка лет двенадцати, а когда ее приласкали, появились
две взрослые «хуа-ньян», т. е. барышни-цветы. Они пели фальцетом, аккомпанируя
себе на гитаре. Китайская музыка и женское пение фальцетом были для путешественников
новостью, и они слушали с интересом
По дороге в Бао-дин-фу во всех попутных деревнях около
дверей были вывешены зеленые ветки. В этот день китайцы праздновали избавление
своего округа от избиения. Какой-то богдыхан осадил город и, чтобы избавить
своих приверженцев от смерти, велел им выставить у домов зеленые ветви. С тех
пор празднуют годовщину этого события.
В городах, где улицы были полны народа, экспедиция
подвигалась с трудом, раздвигая толпу. Вид чужестранцев возбуждал большое
внимание, и нередко слышались крики «ян-гуй-цзе», т. е. заморский чорт. Так
китайцы часто называли европейцев, даже без намерения оскорбить их.
Шесть дней экспедиция ехала по большой дороге и затем
повернула на запад, к горам. Плоскогорье, примыкающее к равнине, расчленено
глубокими долинами; местами над ним, особенно в северной части, поднимаются еще
горные цепи. Местность стала более живописной, на склонах появились скалы, небольшие
рощи; немногие селения или отдельные фанзы виднелись высоко над долинами.
В одном селе весь скат горы был покрыт ярусами
глиняных горшков, глазурь которых сверкала на солнце. Это была своеобразная
выставка местного производства.
Дорога несколько раз переваливала из одной долины в
другую, постепенно поднимаясь выше. У одного селения путешественники увидели
Великую Китайскую стену — не главную, которая отделяет внутренние провинции Китая
от Монголии, а ее ветвь, которая тянется по границе между провинциями Чжили и
Шаньси.
|