Пржевальский сделал больше крупных географических
открытий, потому что проник первым в Ордос, Алашань, Нань-шань, на Лоб-нор и в
Тибет. Но и оба другие сделали немало открытий, а в отношении этнографии
Потанин сделал больше, чем Пржевальский и Певцов, взятые вместе.
Путевые отчеты всех трех пионеров являются настольными
книгами современного натуралиста, занимающегося, изучением природы и жителей
Внутренней Азии, не только географа и этнографа, но и геолога, зоолога,
ботаника, даже климатолога и археолога.
Но эти путевые отчеты при всем своем богатом
содержании не одинаковы: у Пржевальского мы найдем более красочные описания
природы, более интересное изложение хода путешествия, путевых встреч,
охотничьих приключений; у Потанина и Певцова зато имеются белее точные
характеристики местности, более детальные данные о виденном и слышанном.
Пржевальский и Певцов были офицеры, путешествовавшие с более или менее
многочисленным военным конвоем, который делал их более смелыми, более
независимыми от местного населения и туземных властей, но зато мешал их тесному
общению с туземцами, часто внушая последним недоверие или страх.
Пржевальский имел целые сражения с тангутами и
тибетцами. Потанин военного конвоя не имел, путешествовал в гражданском платье
и со своей женой, провел много дней в селениях туземцев, в китайских городах, в
буддийских монастырях и потому изучил быт и нравы народов гораздо лучше, чем
Пржевальский и Певцов. Он доказал своим примером, что по Внутренней Азии (кроме
Тибета) можно спокойно путешествовать без конвоя, с наемными рабочими, и
все-таки проникать туда, куда нужно.
Потанин относился с особенным вниманием и любовью к
различным народностям Внутренней Азии, и естественно, что в его отчетах мы
находим гораздо более полные и подробные описания их быта, фольклора и т. д.,
чем в отчетах других двух путешественников.
Для Потанина страны Центральной Азии являлись
своеобразным музеем, в котором хранились памятники материальной и духовной
культуры народов, частью уже исчезнувших, и в котором можно собрать богатые
материалы по народному эпосу и этнографии вообще. Умение расположить к себе
население страны и заслужить его доверие очень способствовало успеху работы
Потанина в такой деликатной области человеческой жизни, как религия, обряды и
обычаи. Его палатка, юрта или фанза часто была полна посетителями, от которых
он умел получать интересовавшие его сведения.
Пржевальский жаждал географических открытий и особенно
стремился в ту страну, где можно было сделать наиболее крупные открытия, именно
в таинственный Тибет с его столицей Лхассой и северной оградой — хребтом
Куэн-лунь, которые и были конечной целью всех его путешествий. Тем странам
Азии, через которые он шел к Тибету, внимание уделялось только попутно и, к
сожалению, часто недостаточное. Пржевальского манили огромные нагорья, поднятые
на высоту Монблана, исполинские горные цепи, вытянувшиеся на сотни верст и
увенчанные вечными снегами. Мелкосопочники и пустынные равнины, занимавшие огромные
пространства Внутренней Азии, были для него мало интересны, и это сильно
отражается на их описании. Певцов и особенно Потанин этого упрека не
заслуживают.
Потанин имел необходимые для путешественника по
Внутренней Азии личные качества: закаленное трудами и лишениями здоровье,
чрезвычайную неприхотливость и выносливость, знакомство с местными языками,
уменье обращаться с туземцами, хорошие познания в области географии и
естественных наук, отличное знакомство с литературой по географии Сибири и
Внутренней Азии и, конечно, любовь к делу и полную самоотверженную преданность
науке.
Итак, Г. Н. Потанин, наряду с Пржевальским и Певцовым,
положил основу современного земледелия Внутренней Азии. Благодаря его
путешествиям наука получила первые достаточно подробные сведения о многих
частях
|