Глава XIV. ПУТЕШЕСТВИЕ К БОЛЬШОМУ ХИНГАНУ И ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ (1899—1920)
От Кулусутая к р. Керулен. Большие озера. Подножие Большого Хингана. Монастырь Хан-табын-сумэ. Обратный путь. Монгольские суеверия. Обилие песков у Большого Хингана. Страна Барга. Занятия забайкальских казаков. Последние 20 лет жизни Г. Н. Потанина. Организационная и просветительная работа в Томске. Общество изучения Сибири. Вторая женитьба. Составление воспоминаний. Работы по фольклору. Потанин, как человек не от мира сего. Болезнь и смерть.
Только через шесть лет после смерти Александры Викторовны Григорий Николаевич настолько успокоился, что мог подумать о новом путешествии в глубь Центральной Азии. Местом исследования он выбрал область хребта Большого Хингана, который в общем отделяет Монголию от Маньчжурии. Этот выбор был обусловлен тем, что область Большого Хингана оставалась очень мало известной, тогда как западнее ее, на путях из Кяхты через Ургу в Калган, Восточная Монголия была уже пройдена многими путешественниками, а восточнее, через Маньчжурию с берегов Амура в Китай или обратно, также уже прошло несколько экспедиций.
На это небольшое путешествие, выполненное в течение лета 1899 г., средства были отпущены Географическим обществом и Ботаническим садом. Экспедиция состояла из Потанина, студента В. К. Солдатова, переводчика бурята Ш. Б. Базарова и хара-егура Лобсына; последний был участником двух предшествующих экспедиций; он прошел с Потаниным из Нань-шаня в Кяхту в 1886 г., а в 1892 г. ездил с ним из Кяхты через Пекин до восточной окраины Тибета и оттуда вернулся с Рабдановым в Забайкалье. Он был полезен тем, что знал монгольский, китайский и тибетский языки, понимал русский и имел большой навык к степным путешествиям.
В половине мая 1899 г. Потанин и Солдатов приехали в Агинскую степь в Восточном Забайкалье, где организовали караван — наняли телеги и 11 лошадей на все лето у местных бурят; тут же к ним присоединились студент Звягин, Базаров и Лобсын. Экспедиция прошла в Кулусутаевский караул на южной границе, откуда и началось путешествие. Это маленькое казачье селение поражало полным отсутствием деревьев и пашни; скот свободно бродил повсюду, и от Монголии вся обстановка отличалась только наличием деревянных невзрачных домов вместо юрт.
Из этого караула, миновав границу, экспедиция в течение почти двух недель ехала на юго-восток, до реки Керулена, по однообразной степной местности. Очень плоские возвышенности чередовались с широкими впадинами, среди которых попадались небольшие горько-соленые озера или солончаки, оставшиеся на месте озер. Почва степи на возвышенностях была песчаная, поросшая ковылем и другими травами и мелкими кустарниками, тогда как во впадинах почва была солончаковая или черная болотная, с другой растительностью. Возвышенности иногда представляли собой более резко выраженные холмы или плоские хребтики. Вода, в виде колодцев, встречалась довольно часто. В одном месте миновали небольшую речку, впадавшую в озеро. Монгольские юрты и пасшийся скот оживляли местность, как и сурки, чьи норы местами попадались часто. В нескольких переходах от границы миновали земляной вал, шириной около двух метров и вышиной менее метра. Он тянулся очень далеко с запада на восток. Монголы называли его Чингис-эхрим, т. е. валом Чингис-хана. Другие путешественники также встречали этот вал на своем пути в других местах; его протяжение составляет несколько сот километров. Местами к нему примыкают четырехугольные городки, т. е. остатки небольших укреплений. Хотя монголы приписывают Чингисхану постройку этого вала, по китайским летописям он гораздо древнее и насчитывает не менее 2000 лет.
Берега речки Хатын-хобо были очень оживлены аулами монголов земли Барга. Здесь нашелся и шаман, который по просьбе Потанина выполнил весь обряд камланья. Потанин описал его в своем отчете с изложением перевода записанных Базаровым песен и заклинаний шамана во время обряда.
Ближе к реке Керулену, на востоке, вдали видны были красноватые скалистые горы Могойту, т. е. Змеиные. К реке степь спускалась постепенно; на западе показались горы Гурба-богдо-ула с тремя вершинами, а за ними еще выше по реке Керулену видны были горы Алтын-эмель, т. е. «золотое седло»; река разрезала эти горы на две массы, похожие на луки седла, откуда и название их.
|