Чин-цсай согласился, просил сделать это тут же и
снимался первым. Народ, толпившийся во дворе, стал еще больше тесниться к
камере; Скасси приходилось действовать в тесноте; некоторые зрители пытались
заглянуть в объектив во время самой съемки. Полицейские с трудом удерживали
любопытных и иногда били их бичом по спинам. Чин-цсай хотя молчал, но сильно
морщился. По окончании съемки путешественники откланялись и вернулись домой,
сопровождаемые толпой зевак.
Этот губернатор как во время приема, так и позже был
очень любезен. Он дал Потанину письма такого содержания, что экспедиция
встретила в Гуйдуе и Лабране самый лучший прием. Он, далее, назначил чиновника
Вана проводить экспедицию до Лабрана. Он, наконец, отправил письма
путешественников в Пекин. Эти письма, а также изготовление фотографий мандаринов
задержали экспедицию в Си-нине на два дня. Пожелала сняться даже жена
мандарина, и для этого Александра Викторовна ездила с камерой к ней на дом.
Из Си-нина дорога на нагорье Амдо идет сначала прямо
на юг, вверх по долине небольшой реки, к перевалу через высокий хребет
Ла-чи-сань, который отделяет долину реки Синин-гол от долины Желтой реки.
Перевал достигал почти 4000 м над уровнем моря, и хребет составлял
климатическую границу, — к югу от него было заметно теплее, и весна сильно
подвинулась. Спуск привел к Желтой реке, вверх по которой дорога шла до г.
Гуйдуй. Он славился теплым климатом — в садах были абрикосы, персики, груши,
жужубы, сирень и много разных цветов. Население в деревнях по реке состояло уже
из оседлых тангутов.
Начальник г. Гуйдуя оказывал экспедиции всякое
содействие; сначала он пытался убедить ее изменить маршрут в Лабран, но когда
Григорий Николаевич отказался, мандарин назначил проводника и конвой из
тангутских милиционеров, которые внушали больше доверия, чем китайские солдаты.
Они были одеты в нагольные шубы, затянутые поясом, но обычно спущенные с обоих
плеч и висевшие мешками спереди и сзади; на шапках и сапогах были нашиты
красные и зеленые ленты. Они держались прямо и были вооружены длинными
винтовками, которые носили за спиной горизонтально. Их старшина поддерживал
строгую дисциплину в своем отряде. В пути он разделил отряд на три части; одна
шла впереди как авангард, вторая врассыпную по обеим сторонам каравана, а
третья образовала арьергард. Все приказания его исполнялись беспрекословно. В
опасных разбойничьих местах во время ночлегов всю ночь горел огонь, который
поддерживал старшина; вокруг лагеря были расставлены часовые, которые всю ночь
обменивались каким-то особым мудреным криком без слов, одной вибрацией голоса.
Таким же криком тангуты обменивались при встречах на расстоянии, например если
одни шли по дну долины, а другие по горе; иногда две компании перекликались
подобным образом, пока не теряли друг друга из вида. Женщины издавали этот крик
с такой же силой, как мужчины.
Экспедиция вышла из Гуйдуя 8 мая 1885 г. вверх по
долине притока Желтой реки и поднялась по ней на нагорье, высота которого
достигала 3300 м. Оно представляло собою плато с мелкой, но густой травой,
росшей щетками и служившей хорошим пастбищем для яков — главного домашнего и
вьючного животного тангутов. Над плато, в стороне от дороги поднимались горные
цепи, еще покрытые снегом. Затем дорога спустилась в глубокое ущелье речки, по
которому шла до города Боу-нань. Спуск был очень крутой и головоломный. По дну
ущелья дорога часто переходила через речку, с одного берега на другой.
На ночлеге в этом ущелье экспедиция вечером была
встревожена гулом точно от пушечного выстрела. Оказалось, что недалеко
обрушилась с обрыва скала, и осыпание глыб продолжалось с перерывами всю ночь и
утром. Каждый раз при падении глыб взлетал столб пыли в 40 метров высоты, и
камни перелетали на другой склон. Перед Боу-нанем речка впадала в другую,
большую. Брод через нее был выше живота лошади, и при переправе тангуты
показали свою ловкость и услужливость. Они сняли платье и перевели всех лошаков
под уздцы через холодную воду; каждый перевел двух лошаков, так что им пришлось
бродить два-три раза взад и вперед.
До Боу-наня по реке Уруньву тянулись сплошь пашни;
мандарин этого города хотел оказать экспедиции большое внимание и выехал ей
навстречу при пушечном выстреле. Но он опоздал; экспедиция была уже в городе, и
он встретил только Скасси, который отстал при съемке пути. Перед мандарином
несли почетный зонт. Город был населен китайцами, тангутами и широнголами.
Женщины последних носили черные цилиндрические шапочки, вроде клобуков, а
девушки втыкали в косу на затылке медное украшение в виде стрелы или кинжала.
|