Глава 2. Молодость в Орле
…Открылось в диком и простом убранстве,
Что в каждом взоре пенится звезда
И с каждым шагом ширится пространство.
Н. Тихонов
Без Орла на рубеже XIX и XX веков понять становление
молодого Русанова невозможно. Старый купеческий город не помог ему в этом.
Скорее наоборот — в стремлении избавиться от окружающей орловской действительности
герой этой книги, однажды оказавшись в северной глуши, обнаружил в себе способности,
которые сделали его полярным исследователем, — вот такая сложная
диалектика. Да и сам город очень непростой: находится в местности, где на
протяжении последних столетий происходили судьбоносные события российской
истории — от известной «сцены под Кромами» из Смутного времени до переломов в
Гражданской войне осенью 1919-го и жарким летом 1943 года с «лебединой песнью»
вермахта на Восточном фронте во Второй мировой.
Попробуем увидеть этот город во времена юности
Русанова вместе с русским классиком, причем очень наблюдательным, каким был
Иван Бунин: «Выйдя в Орле, я велел везти себя в лучшую гостиницу… Были
пыльно-сиреневые сумерки, везде вечерние огни, за рекой, в городском саду,
духовая музыка… Известны те неопределенные, сладковолнующие чувства, что испытываешь
вечером в незнакомом городе, в полном одиночестве. С этим чувством я и обедал в
пустой зале той старой и почтенной губернской гостиницы, в которую привезли
меня, и сидел потом на железном балкончике своего номера, над уличным фонарем,
горевшим под деревом, сквозившая зелень которого казалась металлической. Внизу
взад и вперед шли с говором, смехом и огоньками папирос гуляющие, напротив, в
больших домах, были открыты окна, а за ними были видны освещенные комнаты,
люди, сидящие за чайным столом или что-то делающие, чья-то чужая, манящая
жизнь, на которую глядишь в такие часы с особенно обостренной
наблюдательностью…
Утро было жаркое. Главная улица, белая, голая, была
еще пуста… Я пошел сперва вниз по этой улице, перешел какой-то мост, вышел на
другую, большую, торговую со всякими старыми складами и амбарами, скобяными, железными,
москательными и колониальными лавками и вообще всем тем грузным обилием
благосостояния, от которого тогда ломились русские города. В лад с этим обилием
и густым утренним солнцем густо и важно-благостно звонили к обедне в тяжкой и
высокой церкви возле Орлика. Под этот гудящий звон… я перешел еще один мост,
поднялся на гору к присутственным местам, к домам николаевских и
александровских времен, перед которыми вдоль длинной светлой площади вправо и
влево тянулся бульвар, широкая аллея еще по-утреннему свежих,
прозрачно-тенистых лип» (Бунин И. А. 1984, с. 475–476).
Упомянутая в этом описании гостиница — скорее всего
Троицкая, сыгравшая в биографии Русанова свою роль. На старом плане города
несложно найти и другие характерные места в этом бунинском тексте, относящемся
к центру города, тогда как герой нашей книги рос и формировался на городской
окраине, внешне совсем иной, чем картина, нарисрванная Буниным, в чем легко
убедиться по старой фотографии 2-го Мацневского переулка (ныне улица Русанова)
с унылой панорамой деревянных одноэтажных домов за высокими деревянными
заборами и пыльной проезжей немощеной мостовой. Тем не менее бунинский текст и
старая фотография относятся к одному и тому же российскому губернскому городу с
населением 70 тысяч обывателей, так что пересечь его пешком можно было всего за
час. В нем-то 3 ноября (старого стиля) 1875 года появился на свет будущий
полярный исследователь.
Почти наверняка можно утверждать, что восприятие
родного города для скрытного и упрямого, не всегда понятного даже для родных
мальчишки, выросшего в доме с надстройкой-мезонином и красными ставнями, за
глухим деревянным забором, было иным, чем у начинающего классика русской, литературы,
помимо разницы в возрасте (И. А. Бунин был старше В. А. Русанова на пять лет) и
происхождении. Единственная общность — оба, вырастая, тяготились окружающим, но
каждый искал свой выход из него по-своему и на этом сходство их кончается, даже
если они могли оказаться свидетелями одних и тех же событий, например,
описанных Буниным в «Жизни Арсеньева» сцен на железнодорожном вокзале в связи с
возвращением тела умершего императора Александра III в столицу империи. Для
героя Бунина это одно из запомнившихся событий молодости, а для Русанова,
скорее всего, повод продемонстрировать отрицание существующих общественных и
государственных устоев, если, конечно, не победило элементарное любопытство. Но
чего не знаем, того не знаем… В социальной среде того, ушедшего Орла они не
совпадали, это достаточно очевидно.
|