После ареста известного полярного геолога Урванцева
или Самойловича их книги тут же изымались из всех библиотек. Издательствам
проще было не рисковать и своих лучше не издавать — никто не мог поручиться за
то, что автор не окажется по воле НКВД очередным «врагом народа», потянув за
собой и всех причастных… Разумеется, об издании Б. А. Вилькицко-го (открывшего
для нашей страны Северную Землю, первоначально получившую по традиции имя
Николая II) из-за его эмиграции не могло быть и речи. Тем более это относилось
к А. В. Колчаку, Верховному правителю Белого движения. Колчак в молодости
разрабатывал планы изучения Антарктиды, а позднее по результатам собственных
наблюдений в экспедиции Э. В. Толля в 1900–1903 годах предсказал еще одну
систему дрейфа в Северном Ледовитом океане помимо открытой Нансеном. Он, таким
образом, встал в глазах специалистов вровень с великим норвежцем, а его
предвидение подтвердилось почти полвека спустя. В описываемые времена он иначе
как «лютым врагом советской власти» и «наймитом иностранного капитала» не
аттестовался. Хотя проблем с изданием книг чекистов-полярников И. Д. Папанина и
А. И. Минеева не возникало, их уровень не соответствовал сохранявшимся
традициям русской литературы.
Книги на полярные темы в предвоенные годы пользовались
у нашей читающей публики значительным спросом, однако, перечитывая их сегодня,
не перестаешь удивляться — нередко вместо конкретных имен и фамилий на
страницах присутствуют безличные геолог или метеоролог, иногда человек
обозначен лишь отчеством, порой каким-то своим специфическим признаком — самый длинный,
рыжий… Причина подобных замен для читателя того времени не была секретом. Все
полярники той поры знали, что предшественником Шмидта был Самойлович, который
начал работать в Арктике вместе с Русановым, но его имя вдруг исчезло из
арктических изданий. Это — атмосфера, в которой готовилось издание трудов
Русанова.
Поскольку органы НКВД не предъявляли претензий к
зарубежным полярникам, их продолжали издавать до той поры, пока однажды в
журнале «Советская Арктика» (№ 6, 1939) не появилась статья под характерным
заголовком «О плаваньях русских в Арктике и раболепстве перед Западом». За
последующими военными событиями об этой показательной статье давно забыли, но
именно она дала зеленый свет изданию трудов В. А. Русанова, которые из-за войны
увидели свет лишь в 1945 году.
Том, общим объемом почти 30 печатных листов, имел
характерное название «Статьи, лекции, письма. Литературное наследство
выдающегося русского полярного исследователя начала XX века». Его составители
С. П. Петросов и М. С. Державин проделали огромную работу, сведя воедино массу
документов самого разнообразного содержания, что наглядно видно из оглавления,
составленного по тематическому признаку: «О Северном морском пути в Сибирь»,
«Но-воземельские экспедиции», «Геологические статьи», «Шпицбергенская
экспедиция», «Исследования Камо-Печорского края, переписка» и даже полицейское
«Дело о политическом арестанте В. А. Русанове». Важны были и комментарии, для
написания которых составители привлекли выдающихся специалистов того времени.
Тем самым можно было судить не только о научном вкладе Русанова в изучение
природы Арктики, но и о его деятельности по другим направлениям (в частности о
планах освоения Северного морского пути), а также событиях личной жизни. Ни
один из биографов исследователя с тех пор не может обойтись без этого издания.
Для начинающих полярников увесистый русановский том
оказался, во-первых, в нужном месте, во-вторых, очень вовремя, да и сам автор —
просто необходимым человеком, личностью, специалистом, на которого можно было
равняться. Видимо, это свойство всех замечательных людей — оказаться там, где
нужно и в нужное время. В такой встрече нам повезло, хотя восприятие личности
одного из выдающихся наших предшественников начала XX столетия со всеми ее
противоречиями и «нестыковками» оказалось для нас, с нашим еще ограниченным
житейским багажом, непростым делом.
Сами труды Русанова подверглись такой редакторской
обработке, что вызвали удивление у людей, еще не освоивших искусство чтения
советских изданий между строк. Доморощенные экспедиционные «аналитики» отмечали
два обстоятельства. Первое — даже после шести арестов юный Володя Русанов ни в
какую революционную партию не вступил, в том числе и в большевистское крыло
социал-демократов. Для издателей это было важно: с одной стороны — несомненный
революционер, а с другой — колебаний от генеральной линии партии иметь не мог,
поскольку в таковой не состоял. Второе обстоятельство заключалось в не-ком
противоречии — мы считали В. А. Русанова в первую очередь геологом, в то время
как издатели на первое место ставили его заслуги в разработке и изучении
проблемы Северного морского пути, явно в противовес реальным заслугам О. Ю.
Шмидта.
|