Глава 3. Вологодская ссылка. Первые
поиски
Ему нельзя ни выть, ни охать,
Коль он в гостях у росомах…
Н. Заболоцкий
Жизнь учила веслом и винтовкой,
Крепким ветром по плечам моим…
Н. Тихонов
Жизненный поворот в судьбе героя книги определил
документ департамента полиции, датированный 26 июня
1901 года: «…объявляется сыну купца Владимиру
Александрову Русанову, что на основании Высочайшего повеления, последовавшего в
31 день мая 1901 года в разрешении дознания по обвинению его в государственном
преступлении, он, Русанов, подлежит, во вменении в наказание предварительного заключения,
высылке в Вологодскую губернию под надзор полиции на два года, считая срок с 31
мая 1901 года». На этом документе имеется личная подпись того, кому это решение
было адресовано: «Настоящее постановление мне объявлено 6 июля 1901 года.
Владимир Русанов» (1945, с. 421).
И поехал 16 июля 1901 года несостоявшийся студент
Киевского университета с молодой женой, ожидавшей ребенка, под слезы и стенания
родных и близких в места не столь отдаленные. Пока в Вологду, столицу губернии,
которая своими восточными, наиболее глухими пределами упиралась аж в Уральский
хребет, тогда как на западе ее границы проходили вблизи железной дороги на
Архангельск. Предварительное знакомство с будущими местами пребывания по карте
из гимназического атласа Э. Ю. Петри не сулило ничего хорошего. Уже неподалеку от
губернского центра кончались любые пути-дороги, ближайшая станция «чугунки» на
востоке была только в Котласе на Северной Двине, а условные знаки городов
словно сбежали оттуда в среднюю полосу России, и только линии рек, служившие
там «путями сообщения», уводили в места, «куда Макар телят не гонял».
По прибытии последовали новые знакомства, в первую
очередь с местными жителями и товарищами по несчастью — ссыльными, вырванными
судьбой из привычной жизни больших городов, университетских центров и заводов.
Местная публика оказалась интересной. На одном из фото в компании ссыльных
Русанов запечатлен вместе с людьми, оставившими в российской истории весьма
заметный след. В первую очередь это Борис Савинков, один из самых известных
революционеров эсеровского толка и непримиримых борцов с советской властью,
окончивший свой жизненный путь четверть века спустя во внутренней тюрьме
Лубянки. Писатель А. М. Ремизов, один из крупнейших русских писателей первой
половины века. На том же фото и первый советский нарком просвещения А. В.
Луначарский, вспоминавший позже, что колония вологодских ссыльных «была очень
многочисленной и жила интенсивной общественной и умственной жизнью» (1923, с.
1). В числе ближайших помощников Русанова в скором будущем оказался врач А. А.
Богданов, что не помешало ему оставить ряд работ философского и экономического
направления. В советское время вместе с И. И. Степановым-Скворцовым он издал
учебник «Курс политической экономии», а позднее организовал в столице и
возглавил Институт переливания крови. Подобный перечень окружения Русанова
можно было бы продолжить. Разумеется, были и другие — опустившиеся, смирившиеся
со своим подневольным положением, потерявшие интерес к жизни или водившие
тесную дружбу с «зеленым змием».
Чем заняться молодому, полному сил человеку в подобной
ситуации? Мария Петровна готовилась стать молодой мамой, и ее ближайшее будущее
определялось этим обстоятельством, она не могла отлучаться из Вологды. Ее
родители, несмотря на все претензии к неудачному выбору дочери, не забывали молодых,
регулярно высылая денежные переводы, как, впрочем, и Любовь Дмитриевна с
Андреем Петровичем. Можно утверждать, что с отчимом молодому Русанову очень
повезло. Тот сделал для формирования личности будущего российского полярника
гораздо больше, чем родной отец, преждевременно почивший от излишеств. Взаимное
уважение и дружба отчима и его приемного сына подтверждаются их перепиской не
только во время пребывания четы Русановых в Вологде, но и позже. Помимо
скудного содержания, которое местные власти выплачивали ссыльным, денежные
переводы от родных были очень кстати. Тем не менее любой дополнительный
заработок для молодой семьи был отнюдь не лишним…
Трудно сказать, насколько быстро освоились Русановы в
губернском центре. Глава молодой семьи через несколько месяцев по прибытии в
Вологду предпринял попытку сменить место вынужденного пребывания, хотя и неудачно.
Об этом известно из запроса вологодского губернатора в департамент полиции:
«Владимир Александров Русанов обратился ко мне с прошением об исходотайствовании
ему разрешения переехать на Дальний Восток в г. Харбин, так как ему, Русанову,
по состоянию здоровья необходим более умеренный климат, чем сырой и резкий
климат г. Вологды, причем проситель заявляет, что в г. Харбине ему
представляется возможность заработка, который позволил бы содержать семейство…
Имею честь сообщить на усмотрение департамента полиции и присовокупить, что
проситель, находясь в г. Вологде, вел себя хорошо и в предосудительных
поступках не замечался» (1945, с. 421). Не повезло — сам глава МВД пришел к
выводу, что просителя «ввиду тенденции к рабочей пропаганде едва ли желательно
пускать в Маньчжурию, где масса железнодорожных рабочих (на строительстве
Китайско-Восточной железной дороги. — В. К.), но во внимание к болезни
можно бы перевести в Астраханскую губернию» (там же).
|