Сведения о гибели неизвестного западноевропейского корабля в устье Оби подтвердились после того, как в Москву не позднее зимы 1584/85 г. был привезен пленный царевич Маметкул. Агент Московской компании Д. Горсей беседовал с ним и записал следующее: «Я слышал от него, что в их земле были некие англичане или по крайней мере такие люди, как я, взятые ими с кораблем, пушками, порохом и другими богатствами за два года до того, когда они пришли по Оби, чтобы найти Китай через Северо-Восток».
И. Гамель высказал предположение, что погибшее на Оби судно принадлежало капитану Ч. Джекмену и что самоеды связали появление корабля с походом Ермака, отчего и расправились так жестоко с его командой. М. Боднарский считал, что в устье Оби погиб корабль Д. Бессендайна. Однако из записки о путешествии А. Пета следует, что барк «Уильям» под командой Ч. Джекмена перезимовал у берегов Норвегии и в феврале 1581 г. отплыл к берегам Исландии. Судя по рассказам Маметкула, корабль попал на Двину не ранее 1582—1583 гг. Следовательно, он никак не мог принадлежать Д. Бессендайну.
Нет оснований связывать гибель неизвестного экипажа с появлением Ермака в Сибири. Еще кормчий Лошак советовал С. Берро проявлять большую осторожность на Оби, поскольку обские самоеды «всячески стараются застрелить всех людей, не говорящих на их языке».
Имеющиеся материалы не позволяют установить национальную принадлежность корабля, потерпевшего крушение в устье Оби в период экспедиции Ермака. Судно было снаряжено скорее всего теми купцами-авантюристами из Западной Европы, которых манили пушные богатства Сибири. К числу подобных авантюристов принадлежал упоминавшийся выше О. Брюнель, служивший Строгановым. По поручению своих хозяев он выехал в Антверпен, чтобы нанять искусных лоцманов и моряков, которые за щедрое вознаграждение согласились бы отправиться в Россию и поступить на службу к Строгановым. По словам О. Бюнеля, подготовка к экспедиции в самой России шла полным ходом. На верфях в устье Двины русские плотники под присмотром шведского корабельного мастера (вероятно, пленника) построили два корабля, предназначавшихся для арктического плавания.
Планы Строгановых остались неосуществленными, поскольку О. Брюнель решил организовать самостоятельную экспедицию в Сибирь. Заинтересовав своими рассказами голландского купца Б. Мушерона, оп объявил ему, что сможет достичь устья Оби лишь при условии, что корабль будет снабжен всем необходимым снаряжением и что в его команду будут наняты «хорошо известные русские», которые знакомы с Обью, «так как ездили туда из года в год».
Итак, бельгиец возлагал большие надежды на помощь опытных русских лоцманов, известных ему по службе у Строгановых. Он обратился за советами к Г. Меркатору. Некто Балак, как уже упоминалось выше, дал ему рекомендательное письмо к известному географу. Балак не скрыл от Г. Меркатора тот факт, что О. Брюнель пе обладает достаточной подготовкой для путешествия. «Я бы хотел,— писал оп,— чтобы этот Оливер (О. Брюнель) был бы ..более сведущ в космографии, это значительно обогатило бы его опыт».
В 1584 г. О. Брюнель отправился в плавание по северным морям н достиг о. Вайгач. Льды помешали экспедиции пройти в Карское море. Иа обратном пути корабль сел на мель в бухте неподалеку от устья Печоры. Незадачливый навигатор с трудом спасся.
Поморы давно освоили путь в устье Оби по Студеному морю. Но окончательно утвердиться здесь русские смогли лишь после того, как Ермак нанес сокрушительное поражение Сибирскому ханству.
Заняв Кашлык, казаки рассчитывали получить немедленную помощь из России. Однако помощь надолго задержалась. Что же позволило Ермаку с его малочисленным отрядом продержаться в сердце Сибирского ханства почти два года? Это можно объяснить рядом обстоятельств.
Ермак выстоял потому, что за плечами у вольных казаков были многие десятилетия войны с кочевниками в «диком поле». Казаки основывали свои зимовья за сотни верст от государственных границ России, их станицы со всех сторон окружали ордынцы, которых они научились одолевать. Ермак обладал мужеством и решимостью прирожденного полководца. Его боевая деятельность воплотила в себе весь опыт, приобретенный русскими колонистами в бесконечных «малых войнах» против степных орд.
Одной из причин успеха экспедиции явилась внутренняя непрочность Сибирского ханства. Подчиненные Кучуму татарские улусы, население которых вело кочевой и полукочевой образ жизни, были разобщены. На огромной территории ханства обитали редкие и малочисленные племена, завоеванные татарами и связанные с ними одними лишь данническими отношениями.
Убив Едигера, Кучум после долгого сопротивления подчинил татарских мурз. По при первых же военных неудачах междуусобная борьба среди татарской знати возобновилась. «Ближний ясашный мурза» Кучума Сен-бахта Тагин «по недружбе» к хану Маметкулу сообщил казакам о том, что тот разбил свои кочевья по Вагаю в 100 верстах от Кашлыка. Ермак поспешил воспользоваться оплошностью татарского царевича. Он послал на Вагай отряд, по некоторым сведениям, немногим более полусотни казаков. Посреди ночи казаки напали на татарские кочевья, перебили стражу и захватили Маметкула в его шатре живым.
Па протяжении многих лет Маметкул возглавлял войска Сибирского ханства. Кучум поручал ему руководство крупнейшими военными экспедициями. Пленение Маметкула пошатнуло военную опору Кучума. Враги хана немедленно подняли голову. Племянник свергнутого Кучумом Едигера Сеид-хан, которому в свое время удалось бежать в Бухару, вернулся в Сибирь и стал угрожать Кучуму местью. Предчувствуя новые междуусобицы, знать стала спешно покидать ханский двор. От Кучума отвернулся даже его собственный карача (в Крыму, Ногайской Орде и в других татарских улусах титул «Карачи» носили главные сановники хана, принадлежавшие к самым знатным и могущественным родам). После бегства Кучума карача отказался повиноваться ему, ушел со своим родом к Чулымскому озеру и стал кочевать в верховьях Иртыша в районе рек Тара и Омь. В дальнейшем он вел свою особую войну с Ермаком, добиваясь возвращения улуса под Кашлыком.
Власть Кучума перестали признавать местные племена и их князьки. Некоторые из них, например хантский князек Бояр со своим родом, как же упоминалось, стал помогать казакам тотчас же после появления их в Кашлыке. Со времени похода ермаковцев на Обь их надежным союзником стал также князь Алачей. Несколько позже в Кашлык прибыли Ишбердей и Суклем. Согласно поздним преданиям, эти мансийские князьки, жившие в недоступных местах за Яскалбинскими болотами, добровольно признали власть Ермака и привезли ему ясак. Казаки отпустили их с честью, после чего Ишбердей оказал им много услуг: «привел к покорности» русским других мансийских князьков и «пути (русским) многи сказа, и на немирных (князьков) казаком вожь изрядной был и верен велми».
Помощь со стороны местного населения имела для экспедиции неоценимое значение. Горстка казаков не могла бы в течение двух лет продернуться среди враждебного населения. Фольклор хантов донес исторические предания о Ермаке. В них говорится не только о длительной и упорной войне с Ермаком, но и о мирных отношениях с ним. Можно сослаться на следующую запись хантского фольклора: «Остяки с Ермаком не воевали. Когда Ермак пришел, то наш вождь встретился с ним, встали напротив друг друга и поменялись, передавая из рук в руки лук и ружье: тот нашему ружье, а наш — лук».
Приведем еще одну запись фольклора хантов: «Когда Ермак (т. е. его люди) пришли в Айполово, решили не трогать остяков, а дать им решить: покориться или воевать. В Айполово семь шаманов собрались и сказали своему народу: „Дайте нам семь дней подумать!" Посовещались с богом и решили подчиниться и платить дань».
Экспедиция затягивалась, и силы Ермака таяли из месяца в месяц. Болезни и стычки с татарами приводили к невосполнимым потерям. Казаки могли успешно сражаться с превосходящими силами татар, пока в изобилии имели порох и свинец. Но вскоре отряд израсходовал почти все боеприпасы и, таким образом, утратил свое главное преимущество перед врагами, не имевшими огнестрельного оружия. В такой обстановке Ермак предпринял поход на Пелым.
Все сведения о пелымском походе содержатся исключительно в «Истории» С. Ремезова и во вставных листах к ее тексту. Это обстоятельство затрудняет проверку достоверности известия с помощью других источников.
Данные С. Ремезова противоречивы. В начальном тексте «Истории» он сообщал о походе па Пелым самые краткие сведения: «Июля в 1 день того же году (7091) ездили воевать по Тавде...». При составлении «кунгурских» листов С. Ремезов описал поход на Тавду к Пелыму в мельчайших подробностях, по при этом решительно пересмотрел данные о хронологии похода. Согласно повой редакции, поход имел место будто бы в 7087 (1579) г. и начался не 1 июля, а 1 августа, В первом случае С. Ремезов, возможно, ближе следовал имевшимся в его распоряжении источникам кунгурского происхождения, из которых следовало, что Ермак двинулся на Пелым после завершения ясашного похода па Обь. Хронологическая ошибка в «кунгурских» листах может быть объяснена лишь предположительно. Вставные листы «Истории» сохранили сведения о том, что в начале пелымского похода Ермак занял Карачи и улус на Тоболе, что в дни похода местный шаман на Тавде велел Ермаку «воротится на Карач озеро зимовать» и что казаки, собрав ясак хлебом и другими продуктами, «провадиша в зимовье Карачинское со многими припасы сушеными».
Казаки, направлявшиеся из Кашлыка на Пелым, неминуемо долиты были пройти через улус Карачи, располагавшийся подле устья Тобола. Эта подробность, однако, была неверно истолкована С. Ремезовым. То, что начало похода кунгурские источники приурочили не к Кагалыку, а к Карачину острову в устье Тобола, возможно, и натолкнуло С. Ремезова на ошибочную догадку, согласно которой казаки ходили на Пелым еще до взятия Кашлыка.
Известиям «кунгурских» листов можно дать более простое толкование. Городище Кашлык оказалось непригодным для того, чтобы пять казачьих сотен могли разбить в нем свой лагерь. Поэтому, заняв Кашлык, Ермак в дальнейшем перенес свое зимовье в Карачпно городище на Тоболе. Тем самым он обезопасил себя от внезапных нападений татар. Ни одна сибирская летопись не упоминает о Карачние. По сомневаться в достоверности известий о нем не приходится. В «Хорографической книге» С. Ремезова 1697 г. помечены озеро и остров Карачинский неподалеку от устья Тобола. По словам Г. Ф. Миллера, Карачинское озеро, располагавшееся в 16 верстах от Тобольска, по форме представляло овальную дугу, концы которой почти сходились, соединяясь с Тоболом протокой. Озеро это, добавил Г. Ф. Миллер, «называется еще поныне по-русски Карачииым озером, а по-татарски Карачакуль».
Пелымский поход казаков имел, по-видимому, совсем иные цели, нежели выступление казаков на Обь. Во время обского похода они облагали местное население ясаком и подолгу задерживались в занятых городищах. Ермак двигался в спешке. Из кунгурских листов следует, что казаки направились на Тавду и Пелым, «восхотеша» возвратиться «вспять на Русь».
Предполагал ли Ермак отказаться от первоначальных планов и навсегда покинуть Сибирь? Если бы дело обстояло так, то казаки двинулись бы не на Пелым, а на Обь и беспрепятственно ушли бы на Русь старыми проторенными путями через Печору. На этом пути казакам пришлось бы иметь дело с союзниками и населением, принесшим присягу. На самом деле Ермак выбрал не самый легкий, а напротив — самый трудный путь. На Тавде располагалось Пелымское княжество, без сомнения наиболее сильное из мансийских объединений, в течение многих лет ведшее войну сначала с Кучумом, а затем с русской Пермью. Мансийские племена были знакомы с примитивным земледелием, и бассейн Тавды был одним из наиболее населенных районов Сибирского ханства.
Выбор пути отступления продиктован был военными соображениями. За полтора года пребывания в Сибири казаки собрали подробную информацию о путях проникновения из Сибири в Прикамье. Они уяснили, что проделанный ими путь через тагильские перевалы был наиболее труднопроходимым. Если бы поход на Пелым увенчался успехом, казаки овладели бы самым удобным путем из Пелыма в Кашлык. (Позже этот путь надолго стал для русских основным путем сообщения с Сибирью).
Кунгурскпй «сказ» о пелымском походе имеет определенный исторический интерес. Однако следует иметь в виду, что при нынешнем состоянии источников невозможно отделить достоверные сведения «сказа» от легендарных.
Согласно Кунгурскому летописцу, флотилия Ермака прошла с Тобола на Тавду. Там казаки заняли Красноярскую и Калымскую волости и обратили в бегство предводителя Лабуту с прочими мансийскими «княжцамн». Самый большой бой произошел на Паченке. В ходе боя много казаков было ранено. Однако и татарский отряд, противостоявший казакам, полег весь на месте. Погиб и князек Паченки («Паченег» или «Печенег»).
| 
