Первые сведения о нападениях донских
казаков на крымские улусы относятся к началу 1549 г. Московские дипломаты
сообщили ногайцам, что царь поднял донских и путивльских казаков «недружбу царю
(Крымскому хану)
делати».
Казачьи станицы, окрепшие к тому
времени, приняли участие в воине с татарами па широком пространстве от Крыма до
Астрахани. Царский посланник в Ногайской Орде доносил в Москву, будто
выступление казаков произвело сильное впечатление на властителей Оттоманской
империи. Султан будто бы жаловался ногайцам на то, что принужден терпеть от
царя Ивана великую обиду: царь «поле де все, да и реки у меня поотымал, да и
Дон от меня отнял... поотымал всю волю в Озове: казаки его с Озова оброк емлют,
и воды из Дона пить не дадут; а крымскому де царю потому ж обиды
чинят великие, какую де соромоту казаки крымскому царю училнлп — прпшед,
Перекоп воевали; да казаки Астрахань взяли..».
Информация русского посла
относительно «речей» султана не отличалась большой достоверностью. Сведения об
успехах казаков под Перекопом, Астраханью, на Дону были явно преувеличены.
Вовсе неправдоподобным кажется обещание султана учинить ногайского князя
Измаила «царем» на Азове в случае, если тот «пособит» городу оборониться от «царя
Ивана казаков». Как бы то ни было, турки и татары имели некоторые основания для
беспокойства.
Вольные и служилые казаки сыграли
немалую роль в последующих военных действиях против Крыма, Казапп, Астрахани, а
также против турецких крепостей в Причерноморье.
По крайней мере 2500 пеших казаков штурмовали Казань в 1552
г. Во время похода на Астрахань
атаман Федор Павлов, присоединившись к отряду стрельцов, оборонял «перевозы»
на Волге от ногайцев, чтобы помешать им прийти на помощь астраханцам. Одновременно
волжские казаки, знатоки всех речных и сухопутных дорог в Поволжье, вели
русские иолкп к Астрахани в качестве «вожей».
Астраханский хан Дервиш-Али,
признавший себя вассалом царя, в начале 1556
г. порвал с Москвой и изгнал воеводу
Л. Мансурова с Переволоки. Воевода отступил и укрылся у вольных казаков в их
городке Зимьево. Царь немедленно выслал полем на Астрахань атамана Ляпупа
Филимонова с 500 казаками, а затем Ивана Черемисинова
со стрельцами и Михаила Колупаева с казаками. Крымский хан поспешил прислать в
Астрахань 300 янычар, артиллерию и конницу. Но
даже с помощью крымцев Дервиш-Али не смог одолеть казаков. Летом атаман Филимонов
напал на его улусы и разгромил их. Захваченных в бою крымских мурз казаки
прислали в Москву. Дервиш-Али бежал из Астрахани, куда вскоре вступили государевы
ратные люди и атаман казачий Архппко.
Чтобы успокоить своих союзников в
Ногайской Орде, царские дипломаты сообщили им, что царь поставил на Волгу
«казаков добрых вам на береженье, в которых воровства нет». Весной 1557
г. Посольский приказ обратился к
ногайцам с новым разъяснением. Московские гонцы заявили, что государь решил
поставить на Волге отряды Степана Кобелсва и Лянуна Филимонова, «а велел с
Волги казаков всех сослать». Воеводы расставили караулы на главнейших волжских
перевозах. Атаман Филимонов расположился на Переволоке, перекрыв пути с Волги
на Дон. Сотня стрельцов водворилась на Иргизе.
Царские дипломаты считали Ляпуна
Филимонова служилым человеком. Вольным казакам это было не по праву. Они не
привыкли быть под командой атаманов, присягнувших па верность государю. И
позже, при царе Михаиле в XVII в., донские казаки отказывались присягнуть
царскому правительству, ссылаясь на времена Грозного. «В который время царь
Иван стоял под Казанью,— говорили они,— и по его государеву указу отоманы
козаки выходили з Дону и с Волги и с Яика и с Терека: отоман Сусар Федоров и
многие отоманы козаки яму государю под Казанью служили не за крестным целованьем».
Намерение царского правительства
использовать услуги Ляпуна Филимонова и других «добрых» казаков, чтобы сослать
с Волги вольницу, имело трагический исход. Станичные казаки призвали Л.
Филимонова в свой лагерь, уверив его, что «служат государю же». Когда атаман
явился, казаки собрали «круг» и по приговору всего товарищества казнили его.
Одновременно они напали на государевы суда под Астраханью Попытка царских властей
подчинить своему контролю казачьи земли не удалась.
Война между Россией и Крымом тем
временем приобретала все больший размах, и в этой войне царские воеводы часто
использовали помощь вольных казаков. Воевода Данила Чулков в 1556 г. отправился в поле на
Дон и разгромил близ Алова отряд в 200 крымцев. Тогда же отряд дьяка Ржевского
предпринял поход против татар в Поднепровье. Едва русские ратные люди
показались па Днепре, к ним тотчас присоединился черкасский атаман из Канева
Михаил Еськович с отрядом в 300 казаков. Ржевский сжег предместья турецкой
крепости Очаков и нанес поражение крымцам. Его наступление поддержал атаман
Михаил Черкашенин с донскими казаками. Черкаженин спустился по р. Кальмиус в
Азовское море и напал на крымские улусы в окрестностях Керчи.
Победа над крымцами воодушевила
украинских казаков. Вслед за Каневскими атаманами на сторону русских перешел
православный магнат князь Дмитрий Вишневецкий, бывший в Каневе старостой.
Несколько месяцев спустя после похода Ржевского атаман Михаила Еськович привез
в Москву весть о том, что Вишневецкий выстроил укрепления на Хортицком острове
у Конских вод и объявил о переходе на царскую службу. Принужденный покинуть
Хортицу под натиском турок и татар, Вишневецкий «засел» в Черкасах и Канево и
предложил Ивану IV принять эти города под свое покровительство. Грозный не
желал нарушать перемирие с Польско-Литовским государством и пригласил Вишневецкого
в Москву на государеву службу.
В 1558—1559 гг. отряды московских
ратных людей и казаков совершили новые походы на Дон и Днепр, с тем чтобы
предупредить крымское вторжение в пределы России. В 1559 г. воевода Данила
Адашев с речной флотилией вышел из устья Днепра и направился к Кинбурнской
косе, а оттуда на Перекоп. Несколько недель
флотилия ходила у берегов Крыма, наводя страх на татар и совершая нападения на
прибрежные улусы. Адашев освободил из плена много русских невольников и с
большой добычей благополучно вернулся в казачью «засеку» на Монастырский остров.
Одновременно Вишневецкий с казаками рассеял небольшой отряд крымцев на р.
Айдар близ Азова.
В 1561 г. Вишневецкий громил
крымские кочевья в Поднепровье. Год спустя он отправился в новый поход на
Днепр. На этот раз с ним были 300 его ратных людей, «московский» казацкий
атаман Водопьян с его «прибором»— 150 донскими и волжскими казаками с «дикого
ноля», а также 400 каневецких казаков с атаманами. В этом походе Вишневецкий изменил
царю и вернулся на королевскую службу. Но украинские казаки не последовали его
примеру. Атаманы Сава Балыкчей Черников, Михаил Алексеев, Федька Ялец, Ивашка
Пирог Подолянин, Ивашка Бровка, Федяй Яковлев со всеми черкасами ушли в Москву.
В годы Казанской войны вольные
казаки, нанимаясь па государеву службу, сражались неподалеку от своих зимовий.
В период Ливонской войны волжские и донские атаманы несли службу в самых
различных местах обширного государства — в Подмосковье, на литовских рубежах и прибалтийских землях.
В штурме Полоцка в 1563 г. участвовало до 6
тыс. служилых и вольных казаков. В дни нападения Крымской Орды на Москву в 1572 г. царь смог собрать
20-тысячную армию. Значительную часть ее составляли казаки служилые (1300
пеших и 500 конных с пищалями) п вольные (Миша Черкашенин с отрядом; тысяча
казаков, нанятых казной, и тысяча казаков, нанятых Строгановыми).
В годы Ливонской войны донские, волжские
и запорожские казаки выдвинули из своей среды ряд видных атаманов, получивших
известность благодаря службе в русской армии. Одним из них был М. Черкашенин.
Его имя упоминалось в русских летописях и записях Разрядного приказа довольно
часто. В 1559 г,
М. Черкашенин со своей станицей разгромил крымцев в верховьях Северного Донца
и прислал четырех пленных в Москву В 1570 г. он с атаманами и казаками охранял
царского посла И. Новосильцева во время следования его в «дикое поле» от
Рыльска до Азова. За службу казаки получили «государево жалованье: деньги, п
сукна, и селитру, и свинец». В 1572
г. Черкашенин со своим отрядом, численность которого не
была точно известна московскому Разрядному приказу, принял участие в грандиозном
сражении с Крымской Ордой под Москвой. Когда крымские татары захватили в плен
сына Михаила Черкашенина Данилу, атаман предпринял отчаянный шаг для его спасения.
Собрав донских казаков, он разгромил посад Тапракалов в Азове и взял в плен 20
«лучших людей», в их числе шурина турецкого султана Сеида, и много других воинов.
Вслед за тем атаман дал знать турецкому паше, что отдаст всех пленных в обмен на
своего сына. Крымский хан велел казнить Данилу. Султан, узнав об этом, сделал
выговор своему вассалу: «Нынече деи ты меж казаков и Азова великую кровь
учинил». Нападения донцов на турецкую крепость в самом деле участились.
Одновременно усилился натиск
запорожских казаков на турецкую крепость Ислам-Кирмень, заграждавшую выход по
Днепру в Черное море. В 1575
г. в Крыму стало известно о том, что запорожцы
готовятся напасть па Ислам-Кирмень и что с ними придут па Днепр 4 тыс.
«московских казаков». Готовясь к совместным действиям против Крыма, Иван IV в 1576 г. приказал послать в
Запорожье денежную казну («казакам всем по три рубли денег на человека, а иным
по четыре рубли добрым казакам да по зипуну»), хлебное жалованье («по три
четверти запасу на человека»), порох и другие припасы. Царский посланник
заверил гетмана запорожцев, что па помощь к нему прибудут «государевых казаков
шесть тысяч». И в самом деле, весною 1576 г. на Днепре появились большие отряды
вольных донских и московских служилых казаков. Совместные действия запорожцев
и прибывших к ним на помощь отрядов завершились внушительной победой:
крепость Ислам-Кирмень была взята и разрушена.
Сокрушение Казанского и
Астраханского ханств в Поволжье и появление русских отрядов в Приазовье и на
подступах к Крыму создали благоприятную ситуацию для вольного русского
населения в глубинах «дикого поля». Успехи русского оружия ускорили формирование
вольных казачьих общин в бассейне Дона, Волги и Яика. Совместные боевые
действия упрочили братство русских казаков с запорожцами и «черкасами» —
украинскими казаками.
Важным рубежом в истории вольного
казачества стало «великое разорение» 70—80-х гг. XVI в. Стихийные бедствия,
чума, податной гнет, тяготы военного времени привели к тому, что города и
деревни обезлюдели. Спасая жизнь, многие крестьяне, посадские люди, холопы
бежали на южные окраины государства и в «дикое поле». Множившиеся на почве разорения
социальные конфликты и появление на окраинах массы беглых людей привели к тому,
что «воровские» и разбойные выступления казаков участились.
В мае 1572 г. отряд в 150 казаков напал
на английский корабль, который возвращался из путешествия в Персию и стоял на
якоре близ устья Волги. Англичане, по их словам, убили и ранили почти треть
напавших на них людей, но отбить их яростный натиск так и не смогли. Капитан и
команда сдали корабль с грузом и были отпущены в Астрахань. Царские воеводы
догнали и разгромили отряд «воровских» казаков. Многие из тех, кто участвовал
в нападении на англичан, поплатились жизнью.
В 1579 г. русские дипломаты
заявили крымскому хану, что по царскому указу «не велено никого на Дон
пропущать, и с Дону казака никакова пущать не велено. А кого изымут на украйне
и тех казнят смертью». Это заявление было полуправдой. На самом деле царское
правительство проводило в отношении казаков двойственную политику. Остро нуждаясь
в воинских контингентах, оно по-прежнему привлекало их на государеву службу,
снабжало порохом и свинцом. В обстановке военных поражений крепостническое
государство волей-неволей делало существенные уступки казачьим окраинам,
разрешая, например, «новым» казакам — вчерашним беглым людям — служить в
полках наравне со «старыми» казаками. За два десятилетия до Крестьянской войны
правительство еще могло рассчитывать на лояльность казаков. Известно, например,
что в 1589 г.
на Волге действовало два «воровских» отряда. В одном было 100 «черкас», в
другом — 150 «черкас» и казаков. В то же самое время царские воеводы наняли для
участия в походе до 1000 волжских и до 500 яицких казаков.
Жалуя казаков за службу, власти
одновременно жестоко подавляли любые проявления недовольства, отправляя на
виселицу и в тюрьму «воровских» казаков. Царские войска появились во многих
пунктах Нижнего Поволжья. Как писал в 1579 г. англичанин X. Барро, «па острове,
называемом Царицыным, русский царь держит в летнее время отряд из 50 стрельцов
для охраны дороги, называемый татарским словом «караул». Между этим местом и
Астраханью есть еще 5 караулов, или сторожевых отрядов».
С тех пор, как Ливонская война стала
приобретать неблагоприятный для России оборот, правительство отказалось от
активной восточной политики. Отряды русских ратных людей перестали появляться
под Азовом и у Перекопа. На судьбы вольного казачества это оказало двоякое
влияние. Власти не пытались более подчинить себе дальние казачьи окраины. На
Дону, на Яике и в прочих отдаленных местах беглый люд пользовался полной
безопасностью, находясь вне досягаемости царской администрации. Но
одновременно казаки оказались лицом к лицу с усилившимся натиском со стороны
ногайцев, крымцев и азовцев. Татары громили казачьи станицы, пленных продавали
в рабство. Однако русское население уже пустило в «диком поле» глубокие корни,
ему удалось выстоять и на этот раз.
Казачье население стало более
многочисленным, и на вольных окраинах возникли первые небольшие городки В конце
60-х гг. XVI в. московский дворянин Семен Мальцев видел на Нижней Волге два
казачьих городка. В документах середины 80-х гг. появились первые точные
упоминания о казачьих городках па Дону. Сразу же вслед за тем казаки основали
свой первый укрепленный городок на Яике. Ногайский князь Урус пожаловался
тогда царю, что «в ту пору, пришед на Яик, казаков с 6 сот и с 7 сот,
поставили город большой и с того города нам много лиха починили». В начале 90-х
гг. в русских дипломатических документах упоминались уже четыре казачьих
городка в Донской земле: близ Азова, «на Паныче, да в Черкаской и в Раздорех».
Вольные казаки ранее всего освоили
земли в Нижнем Поволжье. Но с тех пор, как здесь появились в большом числе
царские караулы, многим пришлось перебираться на новые зимовья. Один искали
прибежища на Дону, другие — на Яике и Тереке. Не Волге, а Дону суждено было
стать главным центром кристаллизации вольного казачества.
В конце 70-х гг. в ходе Ливонской
войны наступил перелом. Польский король Стефан Баторий собрал для наступления
на Полоцк более чем 40-тысячную армию. Одновременно 10-тысячный шведский корпус
напал на Нарву. Находившаяся в Пскове армия (до 30—40 тыс. чел.) оказалась
между двух огней. В псковской армии числилось до 3 тыс. стрельцов и казаков.
Большой отряд донских казаков находился непосредственно в районе Полоцка. Ввиду
того, что главные силы русской армии не смогли оказать осажденной крепости эффективной
помощи, донцы, перед лицом многочисленной рати Батория, «без отпуска» (без
разрешения) воевод снялись с позиций и ушли на Дон. Полоцк вскоре же был взят
поляками.
Летом 1581 г. Россия оказалась на
пороге военной катастрофы. Ее армии с трудом отражали наседавших со всех сторон
врагов. Командование вновь призвало казаков с Дона и Поволжья, 500 донских
казаков обороняли Псков. Еще до начала псковского «сидения» русские полки
предприняли вторжение в Литву, стремясь задержать движение главных сил Батория
к Пскову. В походе приняли участие вольные волжские казаки во главе с Ермаком.
Атаман Ермак подвизался на западном
театре военных действий. Иван Кольцо и другие будущие его сподвижники в то же
самое время сражались с ногайцами на южных границах государства.
|