Селькупская сказка
напоминает приведенную выше кетскую, но она структурно древнее: в ней
фигурируют женские персонажи. «Давным-давно это было. Шили люди на стойбище.
Однажды все мужчины пошли в лес на промысел — в чумах только женщины да дети
остались... Огонь весело горит, мать и сына греет. Вдруг искорка обожгла
ребенка, мать топор взяла, Огонь рубить стала. Огонь вовсе потух... Во всем
стойбище нет Огня... Никто разжечь Огонь не может. В очаге сидит едва заметная
Старуха, кожа ее, как Огонь, горит. Говорит бабушке: „Что это ты разжечь меня пытается?
Невестка твоя меня обидела! Огонь я тогда дам, когда она сына мне отдаст — из
сердца его Огонь вам дам!". Бабушка [обращаясь к снохе] говорит: „Все семь
родов людей из-за тебя без Огня остались! Сына своего отдай!". И
Хозяйка Огня в огненном вихре с сыном той женщины скрылась... Бабушка сказала:
„Отсюда сказка-предание пойдет, что кровью сердца сына своего Огонь ты зажгла"».
Примечательно, что именно старуха бабушка, как старшая из женщин, выступает в
безжалостной, с нашей точки зрения, роли защитницы интересов всего коллектива
людей. Вспомним, что у кетов, и у нганасан, и у других народов Сибири именно старые
женщины выступали хранительницами огня и очага.
Стихия огня часто
рассматривается в первобытных и традиционных культурах как причастная к «миру
мертвых»: В оригинальной по сюжетным коллизиям мифологизированной сказке
дальневосточных орочей говорится о Сестре и Семи Братьях. Спасаясь от
враждебного нашествия «народа Белок», заполонивших их жилище, братья прячут
девочку под очагом. Это замечательная по выразительности мифологическая
аналогия ритуала подочажных захоронений, а также кремации в первобытных и
традиционных культурах мира. Действительно, ритуал кремации чрезвычайно
древний. Он фиксируется в каменном веке Австралии и Тасмании, которая была
соединена тогда с континентом земным мостом. В штате Новый Южный Уэльс
археологи нашли погребение молодой женщины, совершенное по обряду кремации и
датированное 25—32 тысячами лет назад, а на Тасмании аналогичное погребение
относилось ко времени около 1,5 тысячи лет назад. Если согласно тасманийским ритуалам
умерших кремировали вне связи с полом и возрастом, то австралийцы использовали
множество вариаций в погребальных обычаях и все зависело от племенной
принадлежности и уровня развития культуры коллектива. В Южной Австралии
кремировали детей, в Восточной — мумифицировали вождей, высушивая их трупы
над огнем. Был широко распространен обычай носить на шее мешочки с пеплом кремированных
родственников. Женщины-нганасанки носили на шее сими — мешочек с золой и
блестящим предметом, который назывался Солнце-глаз. Все приведенные примеры
свидетельствуют о проявлении культа Огня, у нганасан он осложнен культом
Солнца, а у австралийцев — культом предков.
В ритуале погребения
нганасан обращают на себя внимание черты, связанные с мифологическим восприятием
акта захоронения. В прошлом веке старую нганасанку могли похоронить в земляной
яме естественного происхождения, прикрыв ее надочажным устройством чума. В этом
четко просматривается смешение культов Огня и Земли-Матери (она принимала
обратно некогда созданную ею жизнь). В устной традиции северных сибирских народов
сохранилось поверье о том что нельзя вытаскивать упавшего в глубокую яму
человека, поскольку его призвала к себе сама Земля. Аналогичное убеждение было
распространено среди ненцев и хантов Нижней Оби.
К эпохе мезолита,
следующей за верхним палеолитом, а также к неолиту и бронзовому веку относятся
символические погребальные модели очагов, сопутствующие захоронениям людей,
преимущественно женщин. Они раскопаны на огромном пространстве от Восточной Европы
до Байкала. В могильнике Черная Гора на Рязанщине, оставленном племенами
охотников и рыболовов IV — III тысячелетий до нашей эры, обнаружен комплекс из
трех погребений. Здесь захоронены женщина 20—25 лет и еще двое. Последние были
положены ничком, без инвентаря. Женщину погребли также ничком, ее рука поднята
к голове, что, возможно, отражает ритуальный жест. С умершей положили подвески-амулеты,
изготовленные из зубов и костей диких животных. Около ее головы находилась
модель очага в виде округлого, с обожженными камнями кострища. Женщина,
очевидно, при жизни была причастна к отправлению какого-то первобытного
культа. Можно предположить, что в могиле лежала жрица Огня. В могильнике
Караваиха на севере европейской части страны обнаружено погребение, относящееся
к эпохе раннего неолита. В захоронении, перекрытом валунами, ничком лежала
женщина в возрасте около 20 лет. Среди валунов удалось выявить модель очага в
виде кострища. В нем были обнаружены кости, каждая из которых принадлежала
животному иного вида (медведю, лосю и бобру). Этот погребальный комплекс не
может считаться рядовым, ибо он причастен к культу огня.
|