Птиц особенно часто
изображали на писаницах Забайкалья. Здесь они запечатлены в реалистической и
схематической манере, большими стаями и по одной. Выразителен орнитоморфный
персонаж мужского пола из Онохоя. Редкое изображение, также, вероятно,
связанное с кругом тотемных образов, обнаружено археологами на моренном валуне
у реки Казым в Западной Сибири, на древней земле восточных угров. Возможно,
это Стрекоза — один из мифических тотемных предков народа манси. Любопытно, что
в мифологиях мира в качестве тотемов выступали не только крупные представители
животного и растительного мира, но и достаточно скромные, «невидные», с нашей
точки зрения. Тотемами могли быть не только насекомые, подобные бушменскому
кузнечику Цагну, но даже личинки, о чем можно узнать из мифов австралийских мункан.
Особо отметим
оригинальное изображение с ангарского второго Каменного острова: Человек-Птица
(мужской орнитоморфный персонаж) бежит на лыжах за Лосем. Подобие этому
образу можно найти в многочисленных «небесных лыжниках» сибирских мифологий:
Ите у селькупов, Медведь Манги у эвенков. Мифический «лыжник» —
распространенный образ в культуре северных стран. Он известен по наскальным
изображениям Онежского озера и Скандинавского полуострова. В культуре развитого
бронзового века Западной Сибири (могильник Ростовка) он представлен в
скульптурном навершии уникального бронзового ножа: лыжник запечатлен как бы
держащимся за бегущую лошадь.
«Мамонт — страшно
большой зверь, по Земле ходил и ломал ее. Бог посмотрел на это: „Почему такой
большой зверь? Не надо!". Взял и всех мамонтов прикончил»,— так описан
конец этих гигантских обитателей приледниковых тундр в одном из мифов,
сохранившихся до наших дней. Однако этот образ продолжает жить не только в устной
традиции. Он запечатлен на стенах Каповой пещеры. Это единственные в нашей
стране уникальные изображения Предка и Космогона, аналогичные
западноевропейским.
Малая Сыя на реке Белый
Игос в Хакасии — поселение древнейших охотников Южной Сибири, живших в эпоху
мамонта и шерстистого носорога (дата радиоуглеродного анализа — более 30 тысяч
лет до нашей эры). Выразительные объекты архаического изобразительного
искусства Малой Сыи отразили всю сложность тотемно-космогонических
представлений палеолитической эпохи. В. Е. Ларичев предложил оригинальные
интерпретации найденных им здесь так называемых космогонических камней, сложных
из-за совмещенности образов скульптур, раскрывающих своеобразие духовного мира
их творцов. Проведенное исследование стало возможным благодаря привлечению в
качестве возможных аналогий широкого круга образов мифологии и фольклора. Некоторые
скульптуры Малой Сыи несут сложную смысловую нагрузку. Мамонт, творец
Вселенной, могущественный, как истинный космогон, с помощником Змеем создает,
подобно змею Дябдару из эвенкийской мифологии, рельеф Земли. В многообразных
скульптурах Малой Сыи запечатлены «сцены мироздания», мифы о творении Земли
предками-космогонамн. Такие герои мифотворчества древних обитателей юга
Сибири, как мамонт и черепаха, орел и черепаха, символизируют мужское и женское
начала и, очевидно, связаны с символикой древнейших культов плодородия, Мамонт
и черепаха, мамонт и самка бизона — нереальность подобных плодоносящих пар в живой
природе не может противоречить факту их существования в мифологизированном
.мировоззрении первобытного человека. В этом убеждают примеры из мифов многих
народов мира.
Скульптуры Малой Сыи
имеют не менее поразительные археологические аналоги. Так, примечательно, что в
Восточной Европе, в известном комплексе Костёнки на Дону, обнаружены
своеобразные фигурки из мергеля. Это были скульптурные головки львов,
исполненные согласно принципу полиэйконии — многоракурсного изображения,
меняющегося при различных точках зрения. Неоднозначны и верхнепалеолитические
изображения котов из Костёнок и из Авдеева. В них запечатлен то ли хитроватый
кот, вечный спутник человека, то ли человек с чертами кота... Поэтому
естественно предполагать, что скульптурно-барельефное изображение мамонта и
черепахи из Малой Сыи при определенном ракурсе (взгляд под прямым углом) могло
действительно восприниматься как целостное изображение одного мамонта. Если
это так, то скульптурки такого типа нужно считать попыткой древнего мастера
отобразить мифологический образ не только в пространстве, но и во времени,
благодаря чему сцена разворачивается последовательно...
Проблема многоракурсного
изображения близко смыкается с вопросом интерпретации многочленных образов
мифологии первобытности. Антропо- и зооморфизм, намеренная стертость граней
рисунка, расплывчатость видовых характеристик в изображениях птиц и животных,
карикатурность облика человека — такова реальность, с которой постоянно сталкиваются
исследователи верхнепалеолитического искусства. Многоплановость в семантике,
в смысловом содержании изображаемого объекта, многоракурсность в его форме —
не было ли это своеобразной нормой видения и художественного творчества в определенные
периоды развития древнейшего изобразительного искусства, которое питалось
прихотливыми в фантастичности образами мифологии?
Число археологических
источников все возрастает, однако ничтожно мал прогресс в их интерпретации.
Безмолвные, но и полные весьма значимой информации, незащищенные от случайной
гибели или намеренного (из-за непонимания), варварского уничтожения — все эти
бесценные свидетельства культур далеких эпох требуют особого внимания, будь то
рисунки на прибрежных скалах великих сибирских рек или уникальные предметы
искусства палеолита. Ведь именно они позволяют включить древнейшую историю
Сибири в единый строй с историей зарождения цивилизации Восточной и Западной
Европы.
|